Музыка пчел - Эйлин Гарвин

дала ему пароль от компьютера, который не менялся все два месяца, что он сюда приходил, но оба притворялись, что ничего про это не знают. Он зашел на почтовый ящик; душа ушла в пятки, когда он увидел пять писем от своей матери. У всех в теме письма значилось «Позвони мне!»

Гарри вздохнул и открывать сообщения не стал.

Проскроллил вниз, удаляя ненужное. Спам. Агитационная рассылка, которую он никогда не открывал. Письмо от парня, с которым он познакомился в тюрьме и которому, к сожалению, дал адрес своей электронной почты. Потом сообщение с портала по трудоустройству на gorge.net. Ответ на одну из его заявок, по поводу пчел. В блокноте он записал «за» и «против» каждой вакансии, и под пчелами у него стояло: «Плюсы: работа на свежем воздухе, возможность научиться новому, фермерство, работа по дереву». Последнее и самое важное: «Без проверки судимости». В минусах он записал просто «пчелы». Гарри вздрогнул. Он ненавидел насекомых, абсолютно любых. Но возможность что-то мастерить его обрадовала. Он отправил короткое сообщение пчеловоду. Да, он может приехать на собеседование сегодня днем в час. Он распечатал письмо, заплатил библиотекарю и вышел.

Гарри подъехал на велике к заправке и кинул его на забор рядом с таксофоном. Гарри с детства не видел таксофоны, но уровень бедности и плохая сотовая связь в Бизи Корнере намекали, что ими пользовались часто. Он позвонил матери за счет абонента, и с дрожью услышал, что она согласилась оплатить звонок. Вспомнил, как звонил ей из тюрьмы. Ему двадцать четыре года, и он до сих пор не может заработать на звонок своей матери.

– Сынок! Я до смерти волновалась. Послушай, милый, я хочу услышать все про твою новую работу, но сначала расскажи, в каком он состоянии? Он все еще без сознания? Они его снова держат на кислороде?

Гарри почувствовал, как на него тяжелым грузом опустилось чувство вины. Ну конечно, ей позвонили из больницы.

– Я, м-м. Они не могли раскрыть мне информацию, когда я позвонил. Так что я не знаю, какая у него сейчас ситуация, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду? Разве ты не в больнице?

Гарри поднял глаза на большие пихты, нависающие над шоссе, как будто там может быть ответ.

– Я… я был очень занят на работе, – промямлил он. – Было сложно отпроситься на время посещения.

В больницах еще есть часы для посещения? Ему было омерзительно врать матери, но он не хотел объяснять, почему уже четыре дня его не было в «Скайлайне».

Почему мама верила ему, каждый раз оставалось загадкой, но сейчас он был рад.

– Послушай, сынок. Скажи своему боссу, что это важные семейные обстоятельства. У дяди Гарольда есть только мы. Ну, из тех, что о нем беспокоятся, только мы. Я позвонила Дженни. Она мне ответила: «Я-то тут причем, для меня он умер сто лет назад». Нет, ты можешь в это поверить? Она просто бесится из-за того, что Гарольд потерял все свои деньги на финансовой пирамиде на реке Паудер. Ей стоило внимательней в нему относиться, так что винить тут некого, кроме себя самой.

Она остановилась, и Гарри услышал, как мама зажгла сигарету и выдохнула.

– Слушай, Гарри. Я бы хотела приехать, но сейчас не могу оторваться. У Сала проблемы. Ничего серьезного, но ему нужна операция на глаза, следующие пару недель я буду возить его по врачам. Приеду, как только смогу. А пока держи меня в курсе. Звони за мой счет, пока не достанешь телефон. И вообще, как у тебя дела? Ты нормально питаешься? Друзья есть? Как тебе работа?

Гарри выдал матери еще порцию лжи, сказав, что дела у него отлично, и пообещал ей позвонить на следующий день. Он казался себе полным неудачником.

Спустившись с холма к небольшой больнице, он усилием воли заставил себя войти через двери. Представился племянником дяди Гарольда, и женщина указала дальше по коридору. Гарри шел медленно, заглядывая в палаты. Орал телевизор, пожилые люди лежали на спине и дремали.

Дядя Гарольд был в самом конце. Скрючившись под одеялом, он казался еще меньше и худее, чем его помнил Гарри. Седые волосы как птичье гнездо. Глаза у него были закрыты, дыхание слабое, неровное. Он был подсоединен к нескольким аппаратам, которые светились и сигналили. Из носа выходили две пластиковых трубки. Губы, прилипнув к деснам, запали в рот, будто кто-то снял с него зубные протезы. Лицо походило на серую бумагу.

– Дядя Гарольд? – прошептал Гарри, надеясь, что старик откроет глаза и скажет что-нибудь брюзжащее. Но он не просыпался. Воздух медленно выходил наружу и заходил внутрь. Машины подавали сигнал; огонечки мигали. В палате пахло антисептиком, единственное светлое место было возле вазы с цветами на столе. Гарри знал, что они от его матери, еще до того, как прочитал открытку.

«Поправляйся скорее, дядя Гарольд! С любовью, Лидия и Сал».

Гарри сглотнул большой комок. Присел и выглянул в окно. Отсюда была видна река, но он сомневался, что дядя обрадовался бы такому виду. Гарри уставился на календарь на стене. Апрель. Уже апрель? Он прожил со своим дядей два месяца.

В палату зашел доктор, уставившись на папку в руках. Высокого роста, худой, он, видимо, был чем-то раздражен, пока не увидел Гарри. Тут он улыбнулся и протянул руку.

– Здравствуйте. Меня зовут доктор Чимоски.

Гарри встал и пожал протянутую ладонь.

– Я Гарри Стоукс, сэр. Его племянник.

Врач покачал головой и вернулся к папке.

– Мы были на связи с вашей мамой, правильно?

Гарри кивнул в надежде, что доктор не спросит, где он был последние четыре дня.

– Что ж, у дяди вашего была нелегкая ночь. Он шел на поправку после инсульта, потом случился аритмический припадок, но все обошлось. С тех пор как он приехал к нам, он лежит в кислородной маске. Сейчас его состояние стабильное, но мы не можем ничего для него сделать. С юридической точки зрения, нам остается только следовать его предварительному распоряжению.

Гарри не понял, что к чему в этом потоке информации.

– Инсульт? Что за предварительные указания?

Доктор начинал терять терпение.

– Из анализов мы делаем вывод, что у него был, по крайней мере, один инсульт до того, как его привезли социальные службы. Предварительное распоряжение касается того, какую помощь пациент хочет получать при госпитализации. Он подписал его прошлой осенью. В нем сказано, что переводиться в отделение интенсивной терапии он не хочет, не хочет проводить вентиляцию легких и есть через зонд. Мы можем выполнить только ограниченное вмешательство, например поставить капельницу и оказывать базовый уход.

Гарри покачал головой.

– Я не знал.

Доктор пожал плечами, ничуть не удивившись.

– Вы с ним сейчас живете?

Гарри кивнул.

Доктор нахмурился и посмотрел в папку.

– Судя по всему, трейлер находится в довольно плачевном