Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

дракона? Давно хотел такой.

Она кивнула, всхлипывая. Погладила мою рубашку, расправляя складки. Интересно, о чём она думает? Ненавидит меня? Я отнял у неё счастливую жизнь в доме её отца. Заставил скучать, запер в четырёх стенах, ругал за каждый шаг. Урод. Самого тошнит. Ничего удивительного, если бы она сбежала с другим.

Но я слишком хотел верить, что меня может любить такое светлое, доброе существо. Дурак. Я чудовище и заслуживаю только гнить в земле.

— Зиг, — позвала Китти.

Я тут же склонился, чтобы услышать её голосок. Хотел обнять и целовать мокрые щёки. Любить вечность.

— Если будут вопросы про наследника, я всё улажу. Доверяй мне, прошу.

Она взяла мои руки своими маленькими ладошками. Тёплыми и нежными. Я кивнул. Я не мог не поклясться ей.

Глава 20

Праздник Поворота

От слов Зига мне до сих пор было плохо. Как он мог так грязно думать обо мне? Чем я заслужила такое к себе отношение? Была плохой женой? Я же так стараюсь угодить ему! Помогать!.. И это плата за мою доброту?

Когда мы вернулись в покои из хранилища, уже была почти ночь. Зиг пытался шутить со мной, будто ничего не было. Но я молчала. Не хотела даже видеть его. Тогда и Зиг замолк и нахмурился.

Он не соизволил разжечь очаг, а сразу рухнул в постель. Утомился? Должно быть, рана на голове сильно выжимала его силы. Я была обижена на него, едва держалась, чтобы не зареветь в голос. А мне ещё менять его повязки. Отошла, чтобы развести огонь в очаге. В покоях стало светлее. Затрещало ласковое пламя. Я вздохнула и пошла за чистыми полотнами, чтобы заняться лечением моего великого, но такого злого мужа.

Почему ты такой, мой Горный Лев? Почему устроил мне этот допрос? Как твой грязный язык смог выговорить те ужасные слова? Впервые за последние седмицы я захотела вернуться домой. Чтобы этого всего не было. Чтобы отец снова приходил ко мне и целовал в голову перед сном, говоря, что я его «любимый цветок». Хочу играть с подругами среди заливного луга, плести венки из весенних цветов. Хочу домой.

— Какой подарок ты хочешь? — вдруг заговорил хриплый голос Зига. — Завтра праздник Поворота, я должен одарить тебя, моя весна.

Должен? Я думала, ты любишь меня, и тебе нравится дарить мне подарки.

— Ничего не нужно, — пробормотала я, опустив глаза. Никак не решалась прикоснуться к нему, только принесла повязки и глупо сидела, будто окаменелая, около него на краю постели.

— Понятно. Ты опять меня ненавидишь.

Я не удержалась и всхлипнула. Почему, когда я думаю, что тревоги отступили и я буду счастлива, всё начинает сыпаться? Это будет самый кошмарный праздник Поворота в моей жизни.

Зиг не стал успокаивать меня. Совсем замолчал и даже не глядел. Снова я стала для него пустым местом. Я перевязала его голову, роняя слёзы на его грудь и лицо, потом отнесла использованные повязки на стол. Завтра пойду стирать, не могу доверять прачкам такое важное дело. Губы тряслись, а по щекам текли слёзы. Не могла скрыть полностью своё состояние, хотя и сидела к Зигу спиной, пока распускала косу. Нос предательски шмыгал.

Князь хранил молчание. И мне было ещё больнее от этого. Я совсем не понимала, что творится в его голове. Как мне теперь относиться к нему? Стоит ли проявить холод в ответ? Боги, страшно думать, ведь я так страстно отдавалась ему вчера! Терпела боль, лишь бы порадовать его. Почему я такая глупая?

— Долго ты будешь там рыдать? Сюда иди.

Я покорилась, вечная раба своего князя. Убрала гребень в шкатулку и залезла на кровать, подползла к нему на четвереньках и легла. Закуталась по уши в мех одеял. Повернулась спиной, чтобы не видел моё красное, зарёванное лицо.

Зиг обхватил меня и придвинул ближе. Я зажмурилась и обняла его огромное плечо с жёсткими мускулами. Стало тепло. Этого тепла мне так не хватало целый месяц.

— Прости, Китти, — тихо сказал Зиг и поцеловал мою макушку. — Прости…

* * *

В день Поворота было темно, как и в день моей свадьбы. Только теперь на дворе лежали огромные сугробы, а с серого неба падали крупные снежинки.

Я проснулась в одиночестве. Мне показалось, что в покоях даже морозно. Натянула платье, умылась холодной водой, которой служанки наполняли деревянную миску и оставляли на столе, расчесала волосы. На глаза попалась седая прядь. Я вздохнула. Хватит так сильно беспокоиться за него. Он всё равно этого не оценит.

Надела волчью шубку и повязала на голову платок, хотела идти к прачкам, чтобы выстирать повязки, и взять себе поесть. Я вышла во двор через заднюю дверь, которой пользовалась прислуга. Во дворе уже работали рабы. Царила суета. Все готовились к празднованию. Даже отсюда я слышала голос главной кухарки Агот.

— Доброе утро, госпожа! Как князь? Поправляется? Давненько я его не видала, — Агот широко улыбнулась мне, встретив на кухне. Она была высокой и полной, собирала волосы под косынку, чтобы не мешали. Лицо её было всё уже в морщинах, но глаза, синие, оставались яркими. По движениям и выдержке она походила на Оддманда, такая же жёсткая и резковатая. Наверное, они прожили вместе несколько десятков зим.

— Доброе утро, тётушка Агот! — я скрыла боль, терзавшую грудь, за широкой улыбкой. — Князь просто очень занят делами, вот и не заходит. Ему уже много лучше!

— Хвала богам, дитя, — вздохнула старуха. — Наконец всё как положено, день Поворота будем встречать вместе с князем Зигридом. Здесь давно не было так оживлённо. Наверное, со времён князя Колльбьёрна.

Агот приготовила мне завтрак и накрыла прямо в кухне. Я села на самый краешек большого стола, где девушки готовили яства к празднику, и поела. Заметила нескольких беловолосых девочек, которые больше всего подвергались окрикам громоподобной Агот.

— Это новые рабыни? Я их не помню, — призналась я, когда старуха подошла ко мне, спросив, не хочу ли я ещё чего. Агот презрительно поджала толстые губы.

— Йорген притащил их. Сказал, что они дочки вождя. Тьфу! — старуха сплюнула. — Толку с них, что с козла молока. Лучше бы этот пёс шелудивый забрал их для своей постели. Весь порядок мне тут портят. Что уши греете, а⁈ Ну-ка за работу!

Девочки встрепенулись и стали неумело чистить рыбу. Я задумалась. Мне стало жаль молоденьких девчонок, которые явно не знали ничего тяжелее иглы. Они были даже младше меня, хвала богам, они работают здесь, а не греют лаской злобных волков князя.

— Тётушка