Миазмы. Трактат о сопротивлении материалов - Флавиус Арделян

Сарбана.

Он проследил за ней взглядом и увидел, как она погладила великана по подбородку и скрылась за занавеской. Человек-гора улыбнулся ей вслед. Прошло немного времени, и чернокожая вернулась в зал с мальчиком лет десяти. Юнец ступал тяжело, как будто ему что-то мешало. Подойдя к Сарбану, он сказал:

– Добрый вечер, господин, меня зовут Жови.

Данай, стоя позади мальчика, медленно кивнула.

– Привет, Жови, – ответил Сарбан.

– Пойдем, – сказала Данай, и они втроем направились к громиле.

Через несколько мгновений сторож был вновь очарован прикосновением эбеновой женщины и позволил им троим пройти за занавеску. Коридор был длинный, со множеством поворотов то вправо, то влево, виляющий по-змеиному, озаренный лишь огоньками свечей в маленьких стенных нишах.

– Жови, – сказала Данай, – ступай.

– Но…

– Все хорошо, иди. Ты поел?

Мальчишка покачал головой.

– Тогда иди перекуси.

Мальчик улыбнулся и заковылял прочь, явно снедаемый болью, исчез в лабиринте коридоров, как обученный трюкам крысеныш. Данай взяла Сарбана за руку, и они вошли в комнату без окон. Тяжелый воздух пропитался запахами пота и ароматических масел. Он увидел сидящую на табурете Марису, бледную и как будто похудевшую, склонившуюся над стоящим на коленях мальчиком. Мариса достала пальцами липкую мазь из банки и намазала ему там, где болело.

– Все пройдет, – сказала Мариса, и Сарбан, услышав эти слова, преисполнился любви к ней за всю женскую ложь, за неправду, спасающую жизни.

Малец встал и вышел. Сарбан и Мариса ринулись друг к другу. Они долго обнимались, Мариса в его руках была вялой, как тряпка; они поцеловались. Данай гладила себя по животу, она была не одна.

– Но что ты здесь делаешь? – спросила Мариса. – Еще нет, Сарбан, слишком рано… слишком опасно… Беги, уходи, жди от меня вестей. Данай! Данай передаст тебе мои слова. Ты придешь к ней, и она расскажет обо мне, я буду говорить через нее.

– Мариса, замолчи! Хватит. Все кончено. Мы уйдем отсюда втроем. Данай ждет ребенка.

– Но, любовь моя, я еще ничего не узнала. Слишком рано, – сказала Мариса, и слезы заблестели в ее глазах, словно единственные проблески жизни на мертвом лице.

– Ты сделала достаточно, Мариса, ты сделала слишком много. Мы уходим отсюда. Пойдем ко мне, и через день, самое большее через два я организую, чтобы вы вдвоем тайно покинули Альрауну.

– Ты пойдешь с нами? – спросила Данай.

– Пойдешь? – повторила Мариса, но Сарбан не ответил.

Священник обнял женщин, поцеловал обеих в макушку – они были семьей из четверых человек, разбитой и собранной из осколков.

– Оставь меня еще на несколько дней, – попросила Мариса. – Пожалуйста! Я могу узнать, кто был твоим Ничто. Здесь я могу, здесь…

– Нет-нет, – перебил Сарбан. – Ты сделала достаточно. Ты сделала слишком много, и это чересчур опасно.

Внезапно в коридоре раздался шум.

– Кто здесь? – спросили басом. – Кто сношается тайком?

– Ну же, быстрее, – сказала Мариса и толкнула обоих в чулан за дверью в стене.

Они затаились и прислушались.

– А-а, ты, – сказал мужчина. – Я думал, опять те парни, которые думают, что тут можно потрахаться незаметно и бесплатно. От взгляда Бабу никто не укроется. Тебя Марисой звать, да? Детка, как же ты такое учудила? Все только о тебе и говорят. Дай посмотреть, что ты с собой сделала. Ну, эй, я же вежливо попросил – дай!.. Гадость какая… Я бы туда свой хрен не засунул. И чем теперь занимаешься? Мажешь? На месте Мадамы я бы вышвырнул тебя на улицу, ты ведь теперь для чих-пых не годишься. Хочешь взглянуть на мой причиндал? Вот… нравится?

Сарбан прижал Данай к себе. Чулан был крошечный, они стояли вплотную к стене; сквозь дырки с двух сторон, дающие любопытным возможность заглянуть в потайные покои Мадамы, проникали острые как сабли лучи света. Сарбан подозревал, что есть люди, которые за такое хорошо платят. Бас мужчины продолжал рокотать впустую, Мариса молчала.

– Не вздумай кому-то сказать, что я тебя ударил! Мы договорились? Я приду кое с кем, а ты сделаешь вид, что не видишь, – тебе за это будет награда, а то я же вижу, ты недовольна.

В комнате раздались тяжелые шаги; мужчина привел кого-то с собой.

– Нет! – вскрикнула Мариса, и тут же распахнулась дверь – Бабу собрался вместе с гостем затаиться в чулане.

Данай одним движением упала на колени, развернула Сарбана к себе. Ловко вытащила его пенис из штанов и взяла в рот, одновременно вытаращив глаза, как будто появление чужака застало ее врасплох.

– Это еще что?! – заорал мужчина. – Что такое? Что тут творится?

Он рванулся к Данай и схватил ее за волосы.

– Дрянь! Обворовываешь Мадаму, да? А ты что уставился?!

Он ударил Сарбана по лицу. Затащил обоих в комнату и швырнул на пол.

– Мариса, курва, ты об этом знала?

– Она не знала, – сказал священник.

– Пасть захлопни!

Удар коленом в грудь вышиб весь воздух из легких Сарбана. Мужчина повернулся, чтобы ударить Данай в живот, но Мариса крикнула:

– Она беременна!

Мужчина остановился, посмотрел на Данай и дернул ее за волосы.

– А ну все к Мадаме! Вы ее обкрадываете, да? Прячетесь здесь и оставляете деньги при себе? Давалки! И ты, – он ткнул пальцем в Сарбана, – пойдешь с нами!

Мужчина схватил обеих за волосы и выволок в коридор. Сарбан понимал, что Мадама, не чуравшаяся светской жизни и часто появлявшаяся в Прими по делам, вполне могла его узнать, и тогда все планы рухнули бы в один миг. Он поднялся, схватил табурет, крутанул им в воздухе и стукнул мужчину по голове. Тот рухнул, окровавленный, и начал кричать, но Сарбан предпочел его не добивать, а схватил женщин за руки и побежал с ними. Мальчишка, который был с мужчиной, перепрыгнул через своего спутника с разбитым черепом и с воплями умчался в противоположную сторону; он исчез в лабиринте коридоров, но охрипшее эхо продолжило метаться среди стен.

Они вышли в зал к пирующим – шум оргии, музыка и смех заглушили крики. Некоторые заинтересовались ими, пока они шли по залу: это что за мужчина с разбитыми губами, что за две растрепанные женщины?..

– Эй! – крикнул кто-то, но они уже были у двери, потом в коридоре, затем на лестнице – и скрылись из вида.

– Эй! – донеслось им вслед.

– Беги, Мариса! Беги, Данай! – сказал Сарбан, и они бежали.

– Ты тоже беги, Сарбан! – и священник побежал.

– Эй! – их догнал сперва голос, потом звук шагов, затем люди. – Эй!

Они влетели в комнату Марисы и подбежали к открытому окну. Мариса остановилась у кровати, уставившись на полустертую карту.

– Нет времени, – Сарбан схватил