Наш общий друг (Книга 3 и 4) - Чарльз Диккенс

- Надеюсь, вы в добром здоровье, сударь, - сказала мисс Рен. - Дома мистер Райя?

Фледжби плюхнулся на стул в позе человека, утомленного ожиданием.

- Должно быть, скоро придет, - ответил Фледжби, - он как-то странно сбежал и заставил меня дожидаться. Кажется, я вас раньше видел?

- Один раз видели, если глаза у вас на месте, - ответила мисс Рен, на последних словах понизив голос до шепота.

- Это когда вы играли во что-то такое на крыше? Помню. А как поживает ваша подружка?

- Мало ли у меня подружек, сударь, - отвечала мисс Рен. - Которая подружка?

- Все равно которая, - сказал мистер Фледжби, прищуривая один глаз, любая из ваших подружек, все ваши подружки. Как они - ничего себе?

Несколько смутившись, мисс Рен ответила шуткой на шутку и уселась в углу за дверью, держа корзинку на коленях. Наконец, после довольно долгого и упорного молчания, она сказала:

- Извините, сударь, но по утрам я привыкла заставать мистера Райю дома и потому обыкновенно прихожу в это время. Мне и нужно-то всего-навсего купить лоскутков на несчастных два шиллинга. Может, вы мне их отпустите, и я побегу домой работать.

- Я вам отпущу лоскутков? - повернувшись к ней, сказал Фледжби, который сидел перед камином, щурясь на огонь и ощупывая подбородок. - Вы, кажется, вообразили, будто я имею отношение к этой конторе и вообще к фирме?

- Вообразила? - откликнулась мисс Рен. - Он же сам тогда сказал, что вы хозяин!

- Этот старый хрыч в черном лапсердаке? Райя? Он что хотите скажет.

- Да вы и сами то же говорили, - возразила мисс Рен. - Или по крайней мере держали себя как хозяин и не противоречили ему.

- Одна из его хитростей, - равнодушно и пренебрежительно пожимая плечами, ответил Фледжби. - Он вечно хитрит. Он мне сказал: "Пойдемте на крышу, сударь, и я вам покажу красивую девушку. Только я буду называть вас хозяином". Так вот, я полез на крышу, а он показал мне красивую девушку (очень и очень стоило на нее посмотреть) и назвал меня хозяином. Не знаю зачем. Думаю, что и он не знает. Он хитрит из любви к искусству, ведь это такой мошенник, - и, поискав выразительного слова, мистер Фледжби прибавил: - мошенник из мошенников.

- Ох, моя головушка! - воскликнула кукольная швея, сжимая голову обеими руками, словно она раскалывалась. - Вы, верно, шутите?

- Нет, моя милая, - возразил Фледжби, - нисколько не шучу, уверяю вас.

Такое запирательство было не только ловким ходом, рассчитанным на тот случай, если неожиданный посетитель застанет Фледжби врасплох, но и отплатой мисс Рен за ее излишнюю резкость и милым образчиком острот по адресу старого еврея. "Слава у него худая, как оно и полагается старому еврею, за это ему и платят, а уж свои денежки я из него выколочу". Как деловой человек, Фледжби всегда рассуждал именно так, а тем более сейчас, когда старику вздумалось завести от него секрет, хотя сам по себе этот секрет доставил ему даже удовольствие, досадив неприятному для него человеку.

Мисс Рен сидела в углу за дверью, пригорюнившись и не поднимая глаз, снова наступило долгое, упорное молчание, как вдруг мистер Фледжби насторожился, и по выражению его лица можно было догадаться, что он заметил через стеклянную дверь нового посетителя, топтавшегося перед входом в контору. Послышался шорох и стук в дверь, немного погодя опять шорох и опять стук. Так как Фледжби не двинулся с места, дверь, наконец, тихонько приотворилась, и в нее заглянуло высохшее личико кроткого пожилого джентльмена.

- Мистер Райя? - очень вежливо осведомился посетитель.

- Я сам его дожидаюсь, сэр, - ответил мистер Фледжби. - Он ушел, а меня оставил здесь. Я жду его с минуты на минуту. Может быть, вы тоже присядете?

Джентльмен присел и поднес руку ко лбу, словно находясь в меланхолии. Фледжби искоса поглядывал на него, видимо наслаждаясь его унынием.

- Хорош денек, сэр, - заметил Фледжби.

Маленький, весь высохший старичок был так погружен в свои невеселые размышления, что обратил внимание на слова Фледжби, уже после того как он замолчал. Только тогда он встрепенулся и спросил:

- Простите, сударь. Кажется, вы что-то сказали мне?

- Я сказал, что день хорош, - повторил Фледжби несколько громче прежнего.

- Простите, сударь. Простите. Да.

И маленький высохший джентльмен опять поднес руку ко лбу, а мистеру Фледжби это опять доставило удовольствие. Когда джентльмен вздохнул и переменил позу, Фледжби, ухмыляясь, обратился к нему:

- Мистер Твемлоу, если не ошибаюсь?

Высохший джентльмен, видимо, изумился.

- Имел удовольствие обедать с вами у Лэмла, - сказал Фледжби. - И даже имею честь состоять с вами в родстве. Странное место для встречи; но когда бываешь в Сити, никак нельзя знать наперед, с кем встретишься. Надеюсь, что вы в добром здравии и жуируете жизнью?

Последние слова отзывались, быть может, наглостью, но, с другой стороны, это могла быть прирожденная приятность манер мистера Фледжби. Мистер Фледжби сидел в шляпе, поставив ногу на перекладину табурета. Мистер Твемлоу снял шляпу, как только вошел, и больше не надевал ее.

Совестливый Твемлоу, сознавая, что он расстроил планы очаровательного мистера Фледжби, был не на шутку смущен этой встречей.

Он чувствовал себя настолько неловко, насколько это возможно для джентльмена. Он решил, что с Фледжби надо держаться сухо, и поклонился ему издали. Фледжби, заметив это, еще больше сощурил свои узенькие глазки. Кукольная швея сидела в своем уголку за дверью, сложив руки на корзинке и придерживая ими костыль, и, по-видимому, ни на что не обращала внимания.

- Что-то он долго, - проворчал мистер Фледжби, взглянув на часы. Который час на ваших, мистер Твемлоу?

На часах мистера Твемлоу было десять минут первого, сэр.

- Как в аптеке, - подтвердил Фледжби. - Надеюсь, мистер Твемлоу, что вас привело сюда более приятное дело, чем мое?

- Благодарю вас, сэр, - ответил мистер Твемлоу.

Фледжби опять сощурил свои узенькие глазки, весьма самодовольно поглядывая на Твемлоу, который сидел, робко постукивая по столу сложенным письмом.

- То, что мне известно о мистере Райе, - сказал Фледжби, весьма пренебрежительным тоном произнося это имя, - заставляет меня думать, что дела в этой конторе бывают только неприятные. Насколько я его знаю, это первейший жмот и скряга во всем Лондоне.

Мистер Твемлоу ответил на это замечание сухим, едва заметным кивком. Оно, видимо, его встревожило.

- До того даже, - продолжал Фледжби, - что если б я не обещал приятелю, так ни минуты не стал бы дожидаться. Но если уж друг попал в беду, надо ему помочь. Так я думаю, так и поступаю.

Добросовестный Твемлоу подумал, что такие чувства, кто бы их ни высказывал, заслуживают полного одобрения.

- Вы совершенно правы, сэр, - ответил он с чувством. - Вы подаете пример великодушия и благородства.

- Рад, что вы меня одобряете, - отозвался Фледжби. - Ведь вот совпадение, мистер Твемлоу. - Тут он соскочил со своего насеста и подошел к Твемлоу. - Друзья, за которых я пришел хлопотать, это те самые, в чьем доме я познакомился с вами! Лемли. Она очень милая и приятная женщина, не правда ли?

Кроткий Твемлоу побледнел от угрызений совести.

- Да, - сказал он. - Она очень мила.

- А когда нынче утром она попросила, чтоб я попробовал уговорить их кредитора, этого Райю, - я действительно приобрел на него кое-какое влияние, хлопоча за одного приятеля, хотя вовсе не такое, как она думает, - когда такая женщина назвала меня милым мистером Фледжби и заплакала - ну, как вы думаете, что мне было делать?

- Ничего другого, как ехать, - пролепетал Твемлоу.

- Ничего другого не оставалось. Вот я и приехал. Не понимаю только, сказал Фледжби, засовывая руки в карманы и прикидываясь погруженным в размышление, - почему Райя насторожился, когда я передал ему просьбу Лэмлей приостановить распродажу их имущества; почему он убежал, сказав, что скоро вернется; и почему он оставил меня одного так надолго.

Твемлоу, рыцарь Простого Сердца, был не в состоянии помочь ему. Его грызло раскаяние, мучили укоры совести. Первый раз в жизни ему пришлось действовать из-за кулис, и оказалось, что он поступил дурно. Он тайно выступил против этого доверчивого молодого человека только потому, что его обычаи не походили на обычаи мистера Твемлоу.

Однако доверчивый молодой человек продолжал воздавать ему добром за зло, покрывая стыдом его беззащитную голову.

- Извините меня, мистер Твемлоу, - видите ли, мне известно, какого рода дела здесь ведутся. Не могу ли я быть чем-нибудь вам полезным? Вас воспитали как джентльмена, а не как делового человека, - здесь опять проскользнула, быть может, и наглость, - возможно, что вы плохой делец. Чего же другого можно ждать?

- Делец я очень плохой, сэр, - отвечал Твемлоу, - в делах я смыслю еще меньше, чем в жизни; вряд ли я мог бы точнее определить свои недостатки. Я даже не понимаю как следует своего положения в том деле, которое привело меня сюда. Но есть причины, которые не позволяют мне принять вашу помощь. Мне было бы очень и очень затруднительно ею воспользоваться. Я ее не заслужил.