Anamnesis vitae. (История жизни). - Александр Светин

— Как же… А что делать-то теперь? — растерянно спросила она.

Мы с лейтенантом дружно пожали плечами.

— Не знаю. Пока — думать, — сказал Семен. — Другого выхода, как я понимаю, из пещеры нет?

Кешка молча покачал головой.

— Ясно. Тогда думаем. Предложения есть?

— Может, попробовать камень отодвинуть? — это акушерка.

Я невесело усмехнулся:

— Вы его видели? Камень-то? Его несколькими бульдозерами не сдвинуть, не то что нашими руками.

— У нас же лопата есть! — воскликнул Кешка. — Прокопаемся наружу, и дело с концом.

— Гений! — констатировал лейтенант. — Камень вокруг. Где копать-то?

— Не везде! — обиженно заявил горе-кладоискатель. — Туннель — да, он каменный. А вон там кусок стены — земляной.

Мы синхронно повернули головы: в двух шагах от нас и в самом деле каменный массив рассекала широкая трещина, заполненная землей.

— А ведь верно! — я подошел и потыкал пальцем. — Земля.

— Так, заканчиваем нытье и начинаем работу! — лейтенант снял фуражку, бережно положил ее на скальный выступ и взял лопату. — Рыть будем по очереди: я начинаю, потом Кешка, потом док. И так по кругу, пока не прокопаемся куда-нибудь.

— Семен, а как ты думаешь, эта стена куда выходит? — озвучил я мучавший меня вопрос.

Уже замахнувшийся было лопатой Семен замер:

— А какая разница? Все равно больше рыть негде. Будем пробиваться под углом вверх.

— Так мы несколько дней копать будем! — горестно воскликнула Мария Глебовна.

— А есть другие варианты? — резонно осведомился лейтенант.

Других вариантов не было. Семен крякнул и вонзил лопату в землю.

— Боюсь, нет у нас нескольких дней. Несколько часов, не больше, — поправил я акушерку.

— Это почему? — вопрос прозвучал хором.

Лейтенант опять остановился.

— Камень запечатал вход очень плотно. Воздух сюда не поступает. Пещера маленькая, а нас — четверо взрослых. Через какое-то время мы израсходуем весь кислород, — как мог, спокойно объяснил я.

Повисла тишина. Судя по изменившимся лицам сокамерников, опасность осознали все.

— Может, щель какая-нибудь есть? — пискнула Мария Глебовна.

Я пожал плечами:

— Может быть… Семен, дай зажигалку!

Лейтенант порылся в кармане и протянул мне спички:

— Вот, только это, — виновато развел руками.

— Сойдет.

Я чиркнул спичкой о коробок и поднял огонек повыше. Четыре пары глаз уставились на него. Пламя не шевелилось: в пещере не было ни малейшего движения воздуха. Выждав, пока спичка догорит, я швырнул ее в воду и констатировал:

— Сквозняков нет. Притока воздуха — тоже.

Опять наступила тишина. Первым опомнился Семен:

— Значит, надо поторапливаться! — и принялся за работу.

Мы пока присели на камни. Делать все равно было нечего.

— Пал Палыч, кто-нибудь знает, что вы здесь? — шепотом спросила меня акушерка.

— Увы! Только мы с Семеном, — я развел руками.

— А о каком маньяке он говорил? Вы что-нибудь знаете об этом? И как вы здесь оказались? — засыпала она меня вопросами.

Я вздохнул. Да чего уж там: скрывать далее, видимо, не имело никакого смысла:

— Видите ли, дело в том, что с некоторых пор в окрестностях Кобельков стали странно погибать женщины. Беременные… — не торопясь, под мерный стук лопаты я поведал Марии Глебовне всю эту историю.

Закончил уже тогда, когда лейтенант передал лопату Кешке. Тот принял эстафету и принялся работать лопатой с проворством хорошего экскаватора.

— Круче, круче вверх забирай! — дал ему напоследок ценные указания Семен и уселся рядом с нами.

Акушерка выглядела потрясенной.

— И все погибшие наблюдались у меня? Поэтому вы решили, что я причастна к этим убийствам, да? — дрожащим голосом спросила она.

Я тут же почувствовал себя подонком.

— Мы обязаны были проверить…

Мария Глебовна тихо заплакала.

— Марья, ты это… не обижайся! Мы вовсе не считали тебя убийцей… — на последнем слове Семен поперхнулся и закашлялся.

Женщина зарыдала навзрыд, уткнувшись лицом в собственные колени. Я смотрел на ее содрогающуюся спину и чувствовал в горле противный холодный ком.

— Мария Глебовна, мы и в самом деле даже мысли не допускали о том, что вы напрямую причастны к этой истории. Но информация о ваших пациентках каким-то образом попадала к маньяку. Вот мы и решили проследить. Поймите, семь женщин погибло: мы обязаны проверить все версии, — попытался я ее успокоить.

— Я понимаю… — всхлипнула акушерка, не поднимая лица.

— Марья, может, у тебя есть какие-то предположения о том, как убийца узнавал о беременных? — лейтенант осторожно тронул ее за плечо.

Женщина наконец разогнулась и покачала головой:

— Понятия не имею. Правда. Я вообще никому о своих пациентках не рассказывала. Да никто и не интересовался.

— Но как-то же этот тип узнавал о своих жертвах! — устав сидеть на жестком и холодном камне, я вскочил и принялся мерить шагами маленький участок суши.

— Но не от меня, это уж точно! — почти полностью успокоившись, заявила акушерка.

— Марья… скажи, а к твоей картотеке кто имеет доступ? — тихо поинтересовался Семен.

От неожиданности я споткнулся и чуть не свалился в залитую водой яму. Как я сам-то не сообразил?!

— Да все, вообще-то… — пожала Мария Глебовна плечами. — Карты просто на полках стоят в моем кабинете. Любой может посмотреть.

— Любой посторонний? — уточнил Семен.

— Ну нет, посторонний — вряд ли. Заметили бы сразу и выгнали. А вот из больницы кто-нибудь — это без проблем, — она осеклась и испуганно взглянула на лейтенанта. — Ты думаешь, это кто-то из наших?

— Похоже на то, — угрюмо подтвердил участковый.

Я опять уселся на свой камень и принялся загибать пальцы:

— Я, Клавдия Петровна, Инка, Нинка. Антона Иваныча исключаем, у него алиби. Пока он без сознания на дороге лежал, маньяк там же Семена вокруг костра гонял. Все. Круг подозреваемых сузился до четырех человек.

— До трех, — поправил меня лейтенант, — у тебя тоже алиби: ты убийцу у того же костра ножиком тыкал. Да и в Кобельках ты, Палыч, появился намного позже, чем начались убийства. Так что остаются трое…

Он помолчал немного и тихо добавил:

— И еще Аля…

Меня как током ударило. Аля?! Эта девочка, которая так внезапно появилась в моей жизни и как-то сразу стала ее смыслом? Аля, которая за короткое время влюбила в себя всех окружающих? Моя Кошка — в числе подозреваемых?! Я нехорошо посмотрел на Семена.

Тот выглядел виноватым.

— Палыч, извини. Но она ведь живет в больнице, верно? Раз уж мы считаем, так давай считать всех.

— Семен, Аля появилась в Кобельках еще позже меня! — я старался говорить спокойно, но получалось это с трудом.

— Верно, — как-то подозрительно легко согласился он и, наклонившись к самому моему уху, прошептал, — но у Али есть нечто такое, что есть и у нашего маньяка…

— Это что же?

— Сверхъестественные способности. И некоторые необъяснимые странности.

— Ты о чем?!

— Палыч, я видел вчера чудо. Ты видел. Инка с Нинкой — тоже. И его сотворила Аля. Еще у нее нет отпечатков пальцев, что несколько необычно, как ты понимаешь. Еще — ее странное появление на острове посреди озера… Мы ведь до сих пор не знаем, кто она и откуда, — пояснил шепотом лейтенант.

— Но Аля… — начал было я, но он меня перебил:

— Она — необыкновенная, согласен. И ты ее любишь — это я тоже знаю. Она, кажется, тебя тоже. Но пойми, Палыч, ситуация складывается так, что мы никого не можем исключить из числа подозреваемых! Даже Алю.

Я вздохнул. С формальной точки зрения Семен, возможно, прав. Даже наверняка — прав. Да и ладно, черт с ним: пусть сам убедится, что моя Кошка тут ни при чем…

Мои размышления были прерваны длинным затейливым матом, донесшимся из ниши в стене, куда уже полностью углубился Кеша.

1 октября, 01.40, Кобельки

Он легко спрыгнул вниз и полюбовался на дело рук своих: камень лег прочно, надежно закупорив вход в пещеру. Людям, оставшимся внутри, ни за что оттуда не выбраться. Вот и чудесно!

Ухмыльнувшись, Он попытался посмотреть своим другим взглядом, что делают пленники пещеры. И с неприятным удивлением обнаружил, что не может до них дотянуться. Видимо, его взгляд не в состоянии пробиться через толщу монолитного камня. Ну что же, Он примет это к сведению!

Она, наверняка, будет довольна. Одним махом удалось избавиться и от настырного участкового, и от этого доктора, который решил влезть не в свое дело. С участковым надо было особенно торопиться: пока тот Его еще не узнал, но это могло произойти в любой момент!