Анекдоты для Никулина - Владимир Круковер

День веселья, верь, настанет.

Сердце будущем живет;

Настоящее уныло:

Все мгновенно, все пройдет;

Что пройдет, то будет мило.

***

Когда в объятия мои

Твои стройный стан я заключаю

И речи нежные любви

Тебе с восторгом расточаю,

Безмолвна, от стесненных рук

Освобождая стан свой гибкий,

Ты отвечаешь, милый друг,

Мне недоверчивой улыбкой;

Прилежно в памяти храня

Измен печальные преданья,

Ты без участья и вниманья

Уныло слушаешь меня…

Кляну коварные старанья

Преступной юности моей

И встреч условных ожиданья

В садах, в безмолвии ночей.

Кляну речей любовный шепот,

Стихов таинственный напев,

И ласки легковерных дев,

И слезы их, и поздний ропот.

***

Я вас люблю, хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам…

Пора, пора мне быть уней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно — я зеваю;

При вас мне грустно, — я терплю;

И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

Когда я слышу из гостиной

Ваш легкий шаг, иль платья шум,

Иль голос девственный, невинный,

Я вдруг теряю весь свой ум.

Вы улыбнетесь, — мне отрада;

Вы отвернетесь, — мне тоска;

За день мучения — награда

Мне ваша бледная рука.

…………………

Алина! сжальтесь надо мною.

Не смею требовать любви.

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

Ф. ТЮТЧЕВ

Как неразгаданная тайна,

Живая прелесть дышит в ней -

Мы смотрим с трепетом тревожным

На тихий свет ее очей.

Земное ль в ней очарованье,

Иль неземная благодать?

Душа хотела бы молиться,

А сердце рвется обожать…

***

В разлуке есть высокое значенье:

Как ни люби, хоть день один, хоть век,

Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,

И рано ль, поздно ль пробужденье,

А должен наконец проснуться человек…

***

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепости страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!..

А. ФЕТ

Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали

Лучи у наших ног в гостиной без огней.

Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,

Как и сердца у нас за песнею твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,

Что ты одна — любовь, что нет любви иной,

И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, томительных и скучных,

И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,

И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,

Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,

А жизни нет конца, и цели нет иной,

Как только веровать в рыдающие звуки,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

***

Из тонких линий идеала,

Из детских очерков чела

Ты ничего не потеряла,

Но все ты вдруг приобрела.

Твой взор — открытый и бесстрашный,

Хотя душа твоя тиха;

Но в нем сияет рай вчерашний

И соучастница греха…

В. БРЮСОВ

Мы встретились с нею случайно,

И робко мечтал я об ней,

Но долго заветная тайна

Таилась в печали моей.

Но раз в золотое мгновенье

Я высказал тайну свою;

Я видел румянец смущенья,

Услышал в ответ я «люблю».

И вспыхнули трепетно взоры,

И губы слилися в одно.

Вот старая сказка, которой

Быть юной всегда суждено.

А. БЛОК

Ты помнишь? В нашей бухте сонной

Спала зеленая вода,

Когда кильваторной колонной

Вошли военные суда.

Четыре — серых. И вопросы

Нас волновали битый час,

И загорелые матросы

Ходили важно мимо нас.

Мир стал заманчивей и шире,

И вдруг — суда уплыли прочь.

Нам было видно: все четыре

Зарылись в океан и в ночь.

И вновь обычным стало море, маяк уныло замигал,

Когда на низком семафоре Последний отдали сигнал…

Как мало в этой жизни надо Нам, детям, — и тебе и мне, Ведь сердце радоваться радо И самой малой новизне.

Случайно на ноже карманном Найди пылинку дальних стран — И мир опять предстанет странным, Закутанным в цветной туман.

***

Весенний день прошел без дела

У неумытого окна;

Скучала за стеной и пела,

Как птица пленная, жена.

Я, неспеша, собрал бесстрастно Воспоминанья и дела;

И стало беспощадно ясно:

Жизнь прошемела и ушла.

Еще вернутся мысли, споры,

Но будет скучно и темно;

К чему спускать на окнах шторы? День догорел в душе давно.

***

По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной, Над скукой загородных дач,

Чуть золотится крендель булочной И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами Заламывая котелки,

Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,

И раздается женский визг,

А в небе, ко всему приученный, Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной, Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков

Лакеи сонные торчат,

И пьяницы с глазами кроликов

«In vino veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне.

И медленно, прйдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна,

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах длинная рука.

И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,

Мне чье–то солнце вручено,

И все души моей излучены

Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие бездонные

Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Ты право, пьное чудовище!

Я знаю: истина в вине.

***

Все это было, было, было, Свершился дней круговорот.

Какая ложь, какая сила

Тебя, прошедшее, вернет?..

***

Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся,

Наполнила комнату

Ароматом воздуха и духов,

Звонким голосом

И совсем неуважительной к занятиям Болтовней.

Она немедленно уронила на пол Толстый том художественного журнала, И сейчас же стало казаться,

Что в моей большой комнате

Очень мало места.

Все это было немножко досадно

И довольно нелепо.

Впрочем, она захотеоа,

Чтобы я читал ей вслух» Макбета».

Едва дойдя до пузырей земли

О которых я не мого говорить без волнения, Я заметил, что она тоже волнуется

И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый кот

С трудо лепится по краю крыши,

Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,

Что целовались не мы, а голуби,

И что прошли времена Паоло и Франчески.

Н. ГУМИЛЕВ

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор,

С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь во влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран

Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,

Ты верить не хочешь во что–нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,

Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…