Креститель - Александр Прозоров

— А ты как же цел, Базан? — поинтересовался у второго холопа боярин.

— Да я… — сглотнул холоп. — Я справа от него ехал.

— Видать, не достали, — распрямился Середин. — Давайте через седло его перекинем. Опять вечером придется поминальный костер жечь. Что скажешь, боярыня? Может, домой возвертаешься?

— Не, — мотнула головой Пребрана. — Я одна теперь никак не поеду. Токмо с вами. Куда вы, туда и я.

— Где остановиться лучше для дела сего, боярин? — повернул голову к Радулу Олег.

— Где скажешь, ведун. До Рши все едино засветло не успеем. Я так мыслю, с тракта нам до ночи надобно отвернуть. Как бы не вернулись во мраке душегубы.

— Это ты прав, — согласился Середин. — Против нежити мои заговоры помогают, а против живых не всегда. В тихом месте ночевать будет спокойней.

Трупы разбойников путники тоже прихватили с собой, но лишь для того, чтобы те не воняли на дороге — свернув в лес, их скинули в первую попавшуюся низину. Третьяк же ушел в лучший мир в красивом месте — жаворонки приняли и унесли его душу в слиянии двух речушек, на длинном песчаном мысу, куда мужчины не поленились принести высокую груду сухих сосновых хлыстов, нападавших в здешнем лесу после снежной переменчивой зимы.

Для себя путники развели отдельный костерок, помянув молодого холопа добрым словом и густым темным пивом. Разумеется, в этот день двигаться дальше они уже не собирались. Базан и Рада натянули веревку между двумя деревцами, накинули на нее большой кусок грубого холста, сшитого из пяти полотнищ, придавили по краям полешками — и получилось грубое подобие палатки, куда Пребрана отправила холопку готовить постель. Сама же присела рядом с задумчиво глядящим на огонь Олегом:

— А как ты понял, что они напасть сбираются, ведун?

— Ничего я не понял, — поморщился Середин. — Ничего. Просто успел привыкнуть, что в этом мире всегда нужно готовиться к самому худшему и радоваться, коли всё обходится мелкими неприятностями. Увидел воинов и приготовился на случай беды. Боярин, стало быть, тоже. А твои мальчишки к спокойной жизни привыкли. Не ждали… Зря ты поехала. Молоды они еще. Обучить их сперва надобно. Делу ратному да сторожке постоянной. Готовности меч завсегда под рукой держать. А коли мирно всё — то кистень в рукаве. Только так до старости и доживешь…

— Благодарствую тебе, ведун… — Она взяла Олега под локоть, чуть прижалась. — Кабы не ты, лежали бы вы ныне в земле сырой, а нас, мыслю, натешившись, гнали бы уж в земли греческие али хазарские продавать.

— Чего я? — удивился Середин. — Боярин, вон, зараз двоих палицей своей смахнул.

— Тык он за палицу схватился, как лязг железа услышал, — указала она на стоящего у погребального костра богатыря. — Кабы не ты, и понять бы ничего не успел… С тобой покойно, ведун. Хотела бы я, чтобы сыновья мои на тебя походили. Чтобы ты холопов молодых чему научил. Дабы тоже руку на мече держать умели. А, ведун? Как мне уговорить тебя в делах таких хоть маленько помочь?

Рука девушки, словно невзначай, легла ему на бедро.

— Есть один способ, — улыбнувшись, тихо ответил он.

— Рада! — громко распорядилась Пребрана. — Ну-ка, сходи в лес, мелкого хвороста собери охапку, дабы утром огонь быстрее занялся. И ты Базан, тоже ей подмогни. И присмотри, чужих бы кого не появилось.

— Слушаю, слушаю, боярыня, — нестройно ответили слуги и отправились в чащу.

— Боюсь я, — тихо сказала девушка, — как бы порчу на постель мою никто не навел. Не глянешь, ведун?

Молодой человек с сомнением посмотрел в сторону палатки. Останешься вот так наедине с девушкой, а потом разговоров не оберешься: было — не было, твой ребенок — не твой. И вообще, как честный человек…

— Отчего не глянуть? — Олег поднялся, расстегивая ремень, нырнул под полог и не столько во исполнение женской воли, сколько по привычке провел над толстой войлочной подстилкой левой рукой. — Вроде, чисто.

— А ты внимательно смотрел, ведун? — улеглась рядом Пребрана.

Она сладко потянулась, отчего короткая курточка отползла наверх, обнажая атласную полоску возле шаровар. Олег, не удержавшись от соблазна, скользнул ладонью по гладкой материи, и как-то сами собой пальцы ушли ниже, под завязки штанов. Девушка закрыла глаза, легко перебирая ему волосы, и ведун потихоньку повлек скользкую материю наверх, пока не ощутил обнаженное тело. Пребрана тихо охнула, словно он коснулся не просто кожи немного ниже талии, а чего-то куда более интимного. Середин сдвинул руку немного ниже…

— Ведун! Ведун, ты где?!

— Ква! — сел Олег, а девушка торопливо расправила сбившуюся в складки ткань.

Середин, подхватив пояс с оружием, выкатился наружу, рывком встал:

— Кого потерял, боярин?

— Ну, ты колдун! — вздрогнул богатырь. — Не было ж тебя здесь!

— Вот же он я.

— Смеркается, ведун. Мыслю я, стражу назначить надо. Ты пока ложись, а я холопа дождусь, первым его оставлю, да и сам рядом лягу. Ты полуночную, самую колдовскую, стражу нести станешь, а я — утреннюю. Под утро сонных завсегда легче брать. И видно всё, и ворог еще глаза не продрал. Я это к тому, что супротив простых татей я управлюсь. А ты, будь ласков, во мраке покарауль. Люди в такой час не приходят…

— Не беспокойся, — кивнул Олег. — Посторожу.

— Ну, так ложись, отдыхай. Я пока присмотрю.

Середин оглянулся на палатку, вздохнул: Радул не холоп, его так просто в лес погулять не пошлешь. К сожалению… Не то чтобы ему так нравилась эта костлявая девица-переросток, но Олег уже и забыл, когда последний раз слышал горячие женские стоны и ощущал на лице прерывистое дыхание, когда чувствовал биение взбунтовавшейся плоти…

— Еще немного, и мне начнут нравиться козы… — пробормотал ведун и решительно повернул к сумке за шкурой.

Рада, кстати, сейчас там, в лесу. А с девками подневольными в этом мире все проще…

— Рада, да где ты там! — послышался из палатки раздраженный крик. — Где одеяла все? Рада, где ты бродишь?! Сюда иди, холодно!

Служанка тут же прибежала из леса, свалила хворост неподалеку от огня, подхватила один из тюков и юркнула в палатку, даже не оглянувшись на своего «спасителя». Раскинув шкуру, Олег разделся, разогнался по песчаной косе и, к ужасу богатыря, с головой ушел под воду, скользя вдоль самого дна. Увы, в этот тяжелый час ему навстречу не попалось не только русалки, но даже болотницы. Прямо святое место — хоть идолов врывай.

Отдав реке часть своего жара, ведун выбрался на берег. Не одеваясь, закатался в шкуру и закрыл глаза. Он уже понял, что в эту ночь к нему не придет никто — ни берегини, ни женщины, ни даже колдуны, которым можно под настроение башку лысую отрубить. В общем, всё будет хорошо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});