Креститель - Александр Прозоров

— И не думай, — легко подняв почти полный бочонок, налил в свой ковш меда богатырь. — Ладно, туда с нами пойдешь — а назад как же? Да и отец твой изведется весь в неведении.

— Я завтра в усадьбу Вавилу отправлю, — подставила ему свою кружку Пребрана. — Телеги отведет, товар кое-какой я тут на торгу прикупила. Заодно и письмецо батюшке передаст. И на словах — про решение мое.

— Нет-нет, — возмутился Радул. — Куда без отцовской воли, отцовского разрешения? То грех, боярыня… Нехорошо это.

— А я всё равно поеду! — дернула к себе кружку девушка. — За вами сзади и поеду. Дорога княжеская, кто мне запретит?

— Я твоему отцу клятву давал! — тихонько, чтобы не расплескать мед, стукнул кулаком по столу боярин.

— Кончилась твоя клятва, — с ехидством покрутила головой Пребрана. — Боле ты мне не указ. Куда хочу — туда и еду! Всё! Завтра в Киев отправляюсь. Поживу на любом постоялом дворе, к детинцу погуляю, на Днепр посмотрю, князю челом ударю, а по снегу назад уеду, дабы до посевной в усадьбе быть.

Середин расхохотался.

— Ты чего, ведун? — не понял богатырь.

— Ох, уж эти бабы, спорить с ними… соглашаешься, что-то доказываешь, отпираешься — а всё едино по-своему делают. Непонятно только, зачем тогда спрашивают? Ты хоть понял, чего тебе выбрать предлагают? Или ты ее с собой берешь — или она сама с тобой поедет. Тебе как больше нравится, боярин?

Радул посмотрел на девушку, тяжело вздохнул, взял ее кружку и наполнил медом.

— Вот и я примерно так же думаю, — усмехнулся ведун.

Стараниями семи человек и кабанчик, и мед с пивом закончились довольно быстро. Пошатываясь от сытости, люди поднялись из-за стола. Женщины и ведун с боярином пошли на второй этаж, а холопы остались обгладывать косточки и ждать, пока хозяин отведет им место для сна. А может, избавившись от хозяйских глаз — выпить чего-нибудь еще, коли кто-то из них успел поднакопить немного серебра.

Наверху стало ясно, что спать на перине повезло боярину Радулу. Когда он укладывался на постель — места для кого-то еще уже не оставалось. А на составленных рядом лавках он просто не помещался. Середин достал свою верную, мягкую и теплую медвежью шкуру, но расстелить ее не успел — привязанный к запястью крест начал быстро нагреваться. Ведун схватился за саблю, подступил к двери, прислушиваясь. В коридоре было тихо — а крест начал потихоньку остывать.

— Ква… — пробормотал ведун. — Боярин, пошли со мной…

Он резко распахнул дверь, выскочил, посмотрел по сторонам: никого. Удерживая наготове саблю, дошел до соседней двери, постучал:

— У вас все в порядке?

— Кто там? — узнал он голос Пребраны.

— Это мы, боярин Радул и я.

— Рада, открой…

Олег с Радулом вошли в комнату. Женщины были уже простоволосы, в одних рубашках. Боярышня даже успела забраться под одеяло.

— Ничего не слышали? — Ведун подошел к окну, потрогал раму. Деревяшка, конечно, прочная. Но промасленная тряпица — не стекло. И пробить легко, и шума при этом почти не будет.

— Случилось-то чего?

— Колдуна чувствую, — задумчиво погладил подбородок Олег. — Днем был. Сейчас вот приходил и ушел. Не иначе, выслеживает. Проверил тайно, здесь мы или нет. Вот только кого ищет, не знаю. Может, меня. У меня среди этой братии врагов хватает. А может, и вас. Помните, поклад я в вашей телеге нашел?

— Что же делать, боярин?

Хороший вопрос. Если оставить женщин одних — от мага им не отбиться. Ни знанием, ни силой. Забрать к себе? Не самая приличная идея. Впрочем, когда речь идет о жизни, всё остальное можно на время затереть…

— Вставай, красавица, дай перину скатаю. Переночуете у нас. Смею уверить, вам же спокойнее спать будет.

Споров, на удивление, не последовало. Женщины не медля перебежали в соседнюю светелку. Олег скатал перину, взял под мышку. Боярин прихватил лампу, чтобы масло зря не горело, прикрыл дверь.

— Так, — вернувшись, осмотрел комнату Олег. — Получается, на лавках придется лечь тебе, боярыня Пребрана. А мне судьба по полу валяться. Ничего, зато не упаду…

Ведун раскатил набитый перьями матрац, развернулся к двери и кисло поморщился, глядя на засов. Из-за дороговизны железа русский народ шел на массу разных хитростей. Двери, что полегче, вешали или на деревянные сучки, или на толстую воловью кожу, с успехом заменяющую рояльную петлю, и пришивали ее деревянными гвоздиками, а тяжелые ставили на «пятки» — в крайней доске оставлялось два шипа, сверху и снизу, которые вдевались в отверстия на бревнах под дверью и над ней. Вместо скоб засова к стене и двери были плотно примотаны три куска дерева с торчащими из них вверх обрезанными сучьями. Засов ложился на них плотно и дверь запирал надежно. Но оставался маленький пустяк. Сквозь щель косяка легко было просунуть тонкое лезвие и аккуратно поднять засов вверх. Быстро и почти бесшумно.

Назначить дежурство? После такого количества выпитого меда — не получится. Схватку выиграет хмель. К тому же, они остановились на постоялом дворе, чтобы выспаться. Дозор нести и в поле можно.

— Знаю! — Середин развязал мешок с кузнечным инструментом, нашел правильную пластину, аккуратно вставил ее в щель между дверью и притолокой. Потом не спеша наложил сверху зубила, клещи, оправочные стержни, шила и пробойники. — Теперь нашу дверь открыть быстро еще можно. Но вот тихо — вряд ли. Думаю, всем можно пожелать спокойной ночи. Надеюсь, я стараюсь зря.

Дождавшись, пока Пребрана заберется под одеяло, а Рада свернется на сумках, прикрывшись Радуловой епанчой, Олег потушил лампы, скинул косуху, сапоги, развязал веревку порток. Наконец, оставшись в одной шелковой рубахе, улегся на шкуру и, положив саблю на расстоянии вытянутой руки, привычно забросил на себя мохнатый край. Сомкнул глаза, плавно уплывая в дрему, — как вдруг рядом возникло шевеление, в самое ухо ударило тяжелое дыхание…

— Мне холодно, боярин, — услышал он горячий шепот Рады. — Согрей меня хоть немного, сделай милость.

Тонкая материя между двумя телами почти не ощущалась — Олег почувствовал прикосновение к груди мягких сосков. Ее колено заползло ему между ног. Мужская плоть, поняв, что для нее настает утро, встрепенулась и стала стремительно наливаться силой. Ведун опустил руку вниз, нащупал край ее рубашки, потянул вверх, освобождая бедра, коснулся пальцами курчавых волос внизу живота…

— Рада, это ты, что ли, шуршишь? — сонно пробормотала Пребрана. — Не спится что-то. Иди, пятки мне почеши.

Девушка замерла, жалобно застонала — но из-под шкуры выбралась. Олег перевернулся на живот, прижимая свое достоинство к твердому полу, и закрыл глаза. Напряжение ушло не скоро, но в конце концов он всё-таки расслабился и покатился в бездонную яму дремоты… Как вдруг край шкуры исчез. По телу скользнули горячие руки, решительно задирая подол рубахи; пальцы легко, словно пианист по клавишам фоно, пробежали по бедрам, животу, по отдыхающей плоти. Послышался легкий шелест — рядом кучкой упала ткань, и подле ведуна опустилось обжигающе-нагое тело:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});