Плата за красоту - Нора Робертс

На его столе среди вороха других бумаг лежал отчет, напечатанный на компьютере симпатичным молодым офицером по имени Мэри Чейни.

Сам Кук относился к компьютеру с уважительной осторожностью. Так полицейский приближается к наркоману в темном переулке. Ты выполняешь свою работу, делаешь все, как надо, но может случиться все, что угодно, если ты допустишь хоть один неверный шаг.

Главным сейчас было дело Джонсов, потому что они богатые и у них личные связи в правительстве. Постоянно держа в голове это дело, Кук попросил Мэри исследовать сходные преступления и составить по ним отчет.

Обычным способом он собирал бы эту информацию не один день. А компьютер взял и выдал: раз – и готово. Кук откинулся на спинку стула и углубился в отчет. О рыбалке он и думать" забыл.

За последние десять лет шесть аналогичных случаев, а совпадающих в некоторых деталях – вдвое больше.

Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Бостон, Канзас-Сити, Атланта. Во всех этих городах из музеев или галерей были совершены кражи одного экспоната. Их стоимость варьировалась от нескольких сотен тысяч долларов до миллиона. И везде одно и то же: никакого беспорядка, сигнализация не потревожена, все чистенько. Каждая украденная вещь была застрахована, и во всех шести случаях взломщика не нашли.

Ловок, подумал Кук. Очень ловок.

В следующих двенадцати случаях имелись кое-какие вариации. Было украдено две или более вещей; в одном случае в кофе охранника подмешали снотворное, а сигнализацию просто отключили на тридцать минут. По другому делу преступника арестовали: один из охранников попытался стащить камею шестнадцатого века. Он во всем сознался, но утверждал, что взял камею уже после взлома. Украденные портреты Ренуара и Мане так и не нашли.

Интересно, подумал Кук. Образ мошенника, который потихоньку складывался в его голове, как-то не предусматривал неосторожные визиты в магазины, торгующие произведениями искусства. Может, он подкупает кого-то из охраны? Надо будет проверить.

И еще надо будет проверить, где находились Джонсы во время этих краж. Что ж, тоже своего рода рыбалка.

Первое, о чем подумала Миранда, открыв глаза воскресным днем, было: «Смуглая Дама». Она должна снова ее увидеть, еще раз протестировать. Иначе как еще она узнает, почему так чудовищно ошиблась?

По прошествии дней Миранда пришла к печальному выводу: да, она действительно ошиблась. Какие еще могут быть объяснения? Миранда слишком хорошо знала свою мать. Репутация «Станджо» ей дороже всего, так что можно не сомневаться: Элизабет дотошно и въедливо изучила каждую деталь повторного анализа. Уж она бы не пропустила даже малейшей неточности.

Впрочем, она всегда так поступала.

Оставалось лишь принять ситуацию в целом, постараться сохранить остатки гордости, ни о чем не спрашивать и ждать, пока улягутся страсти. Упорствовать бессмысленно.

Решив, что, чем хныкать, лучше провести время с большей пользой, Миранда натянула свитер. Часок-другой в тренажерном зале поможет справиться с депрессией.

Два часа спустя она вернулась домой, где обнаружила мучимого похмельем Эндрю. Она направлялась к лестнице, чтобы подняться к себе наверх, когда позвонили в дверь.

– Давайте я повешу ваше пальто, детектив Кук, – услышала она.

Кук? В воскресенье днем? Миранда пригладила волосы и села.

В комнату вошли Эндрю и Кук. Миранда изобрази на вежливую улыбку:

– У вас новости для нас?

– Ничего такого, доктор Джонс. Так, имеются кое-какие ниточки.

– Садитесь, пожалуйста.

– Замечательный дом. – Серые глаза под кустистыми бровями окинули комнату внимательным взглядом. – Здорово смотрится на скале. – «У старинных, всегда свой собственный запах, – подумал он, – другое пахнет пчелиным воском и лимоном. И еще старые богатые дома отличаются особым шармом: антикварная мебель, слегка выцветшие обои, окна от пола до потолка, пурпурный шелковый водопад портьер. Традиции, отменный вкус – вот что делает дом уютным».

– Чем мы можем вам помочь, детектив?

– Я получил кое-какую информацию, над которой сейчас работаю. Не могли бы вы мне сказать, где находились в ноябре прошлого года. В первой половине ноября.

– Прошлый ноябрь. – Как странно! Эндрю почесал в затылке. – Я был здесь, в Джонс-Пойнте. Я вообще прошлой осенью никуда не уезжал. Так ведь? – обратился он к Миранде.

– Да я не помню толком. Это что, – так важно, детектив?

– Ну, необходимо прояснить некоторые детали. Вы тоже находились здесь, доктор Джонс?

– В начале ноября я на несколько дней летала в Вашингтон. Консультировала в Смитсоновском институте. Я могу для верности посмотреть в своем ежедневнике.

– Будьте так добры, если нетрудно, – с извиняющейся улыбкой попросил Кук. – Так, чтобы уж прояснить до конца.

– Пожалуйста. – Она в этом не видела никакого смысла, но и вреда тоже никакого. – Он у меня в кабинете.

– Да, сэр, – обратился Кук к Эндрю, когда Миранда вышла. – Большой у вас дом. Наверное, протопить непросто.

– Здесь много каминов, – пробормотал Эндрю.

– Вы много путешествуете, доктор Джонс?

– Я редко оставляю институт. А Миранда часто летает. Она много консультирует, читает лекции. – Эндрю постучал пальцами по колену и заметил, что взгляд Кука задержался на бутылке «Джека Дэниелса», стоящей на столике у дивана. Эндрю несколько напрягся. – Какое отношение имеет ноябрь прошлого года к нашему делу?

– Я еще ни в чем не уверен, так, тяну ниточку. Вы рыбак?

– Нет, у меня морская болезнь.

– Жалко.

– Согласно моим записям, – с порога начала Миранда, – я была в Вашингтоне с третьего по седьмое ноября.

А кража в Сан-Франциско была совершена в ночь на пятое, вспомнил Кук.

– Рейс у вас тоже, наверное, записан?

– Да. – Она открыла ежедневник. – Рейс номер 408, вылет из Джонс-Пойнта в 10.50, прибытие в аэропорт Нэшнл в 12.59. Я останавливалась в гостинице «Времена года». Этого достаточно?

– Более чем. Вы настоящий ученый, ведете подробные записи.

– Да. – Она подошла к креслу, в котором сидел Эндрю, и опустилась на подлокотник. Теперь они словно объединились вдвоем против Кука. – А зачем вам это?

– Так, проясняю кое-что для себя. А вы не поглядите в вашей книжечке, что там у вас записано в июне? Скажем, вторая половина месяца.

– Пожалуйста. – Она успокаивающе похлопала брата по колену и перелистнула страницы. – В июне я была здесь. Лабораторные работы, летние занятия. Ты тоже провел пару занятий, помнишь, Эндрю?

– Ага. – Эндрю закрыл глаза, припоминая. – Это было в конце июня. Восточное искусство двенадцатого века. – Он открыл глаза и хмыкнул. – Точную дату мы вам обязательно скажем, детектив. У нас в институте отчеты составляются безукоризненно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});