Клинки свободы - Рональд Колд

Выходец из Атви усмехнулся про себя, вспоминая Великую Флоридянскую Топь, где ему и Аграву пришлось провести не один месяц, скрываясь от адептов Нечистого. Вот уж где действительно было душновато! А что до желания рыжего очутиться на просторе, то Кен прекрасно помнил, что случилось с дюжим лесорубом из флоридянских джунглей, когда он впервые попал в саванну.

Аграв тогда лишь вздыхал и поминутно боролся с желанием распластаться на красном песке. Ему казалось, что на ровной, как стол, поверхности саванны он виден, словно на ладони самого сатаны. У ночного костра флоридянин признавался, что чувствует, будто за ним следят от горизонта тысячи пар ненавидящих глаз.

Воспоминания о пустынях навели Кена на грустные мысли. Их героический переход едва ли не через весь континент, от южного болотистого полуострова до северного Тайга не привел к успеху. Отряд имел точный приказ от недавно коронованной Лучар: найти и привести воина-священника Кандианской Универсальной Церкви пера Дистина Иеро пред светлые очи супруги.

Совершив невероятный переход через дикие земли, а также районы, многие века находившиеся под властью адептов Нечистого, друзья достигли Канды. Войска северян, грозные метсианские легионы и их новый броненосный флот вышли к берегам Внутреннего моря, осуществив давнюю мечту Аббатств.

Но Иеро с ними не оказалось. Непоседливый киллмен сгинул вместе со своим лорсом, отправившись сражаться с Мировым Злом. Разумеется, по своему обыкновению, в одиночку. По крайней мере, так утверждали в один голос однокашники и даже воспитатели воина-священника.

Кен не очень им верил, так как сам был выходцем из соседнего Атвианского Союза и еще в юности много наслышался про туман секретности, которым северные Аббатства всегда окружали свои тайные операции. А воин-священник Иеро являлся самым знаменитым из глубинных разведчиков Канды. Долгие годы Кен считал пера Дистина своим идеалом, пока судьба не свела атвианца на дальнем юге с офицерами армии Д'Алви и флоридянами, сражавшимися со слугами Нечистого в жестокой и беспощадной войне, вдалеке от цивилизованного мира, без славы, сочувствия и союзников. Высокие представления о подвиге рухнули в голове юного атвианского следопыта.

Посланец Лучар решил, что Аббатства задумали нанести Нечистому очередной жестокий удар. И опять — руками Иеро. А вот ставить кого-либо в известность об этом не посчитали разумным. Даже законную супругу воина-священника.

Раздосадованные флоридяне и атвианец, которого родная страна отпустила на службу Д'Алви, двинулись на восток, к Лантическому побережью. Перед этим, правда, им пришлось поучаствовать в грандиозной битве, в которой легионы Канды рассеяли армию короля Эфрема, явившуюся из Объединенного Королевства по воле колдунов.

Кен бы изрядно удивился и вряд ли поверил собственным ушам, если бы услышал, что ни аббат Демеро, наставник пера Дистина, ни многомудрый эливенер Альдо, добрый ангел-хранитель воина-священника, толком не знают, какая бездна проглотила Иеро.

Сейчас друзья шли к Лантику по южному берегу Внутреннего моря, повторяя в обратном порядке путь, пройденный армией вторжения Объединенного Королевства.

Многочисленные воины из Чизпека, Калинны и Д'Алви, королевств, ставших провинциями грандиозного государства Эфрема, проложили сквозь леса широкую просеку. Словно рана в живом теле зеленого царства, зияла эта тропа. По ней же отступали немногие выжившие после разгрома враги.

От дождей и туманов тропа раскисла. Под ногами хлюпала грязь, в которой попадались то изорванные мокасины или сапоги, то обглоданные хищниками трупы.

Солдатня Объединенного Королевства безжалостно добивала своих раненых и не останавливалась, чтобы хоронить тела. То и дело взглядам друзей представала картина поспешного бегства: повернутые к безразличному осеннему небу копыта павшего кау, сломанная повозка.

Однажды из брюха загнанного вьючного животного прямо в лицо Аграва выпрыгнула здоровенная плотоядная летучая мышь, и лишь быстрый сабельный удар Кена спас флоридянина от тяжелого увечья или смерти.

— Никогда не видел, чтобы солдаты регулярных войск так драпали, — покачал головой рыжебородый, глядя на брошенные на берегу мелкой речушки мешки с награбленным.

— Помолчи, сделай милость. — Атвианец напряженно вслушивался в поглощаемые туманом звуки леса.

— Что такое? — быстрым шепотом спросил Аграв, поднимая секиру в боевую позицию и прислоняясь спиной к дереву. — Лемуты?

— Волки! — одними губами ответил Кен, с тихим шорохом вытаскивая тонкую саблю.

«Тоже мне опасность!» — усмехнулся себе в усы Аграв, который никогда не видел свирепых северных волков и полагал их ровней мелким флоридянским койотам.

Неподалеку раздался долгий, протяжный вой, льющийся из нескольких звериных глоток.

Кен глазами поискал подходящее дерево и кивнул на него приятелю.

— Да ты что! — в голос возмутился рыжебородый, поудобнее перехватывая топорище. — Пяток Псов Скорби с лемутами в седле — и то не заставят меня прятаться на дереве!

Атвианец пожал плечами, примериваясь к нижним ветвям облюбованного древесного гиганта. Он предпочел бы встретиться с несколькими Волосатыми Ревунами, разъезжающими по осеннему лесу верхом на собаках-людоедах, нежели столкнуться со стаей серых охотников, явившихся из северного Тайга нагулять жирок перед лютой зимой.

Волки, не изменившиеся вместе с остальной природой, точно так же, как акулы и стрекозы, приобрели лишь одну, весьма неприятную особенность — эти стайные хищники перестали быть привязанными к одному ареалу.

В поисках мигрирующей добычи стаи этих идеальных охотников могли переходить из тундры в Тайг, а оттуда — во влажные джунгли. Даже эливенеры, почитатели всего живого, умевшие находить общий язык и с гиенами саванн, и с летучими мышами-кровососами, старались не попадаться на пути голодной стаи.

Кен зажал саблю в зубах, подпрыгнул, схватился за ветку и рывком подтянулся.

Аграв следил за его телодвижениями с нескрываемым удивлением, переходящим в презрение.

Атвианец, устроившись поудобнее, поймал взгляд флоридянина, еще раз пожал плечами и сказал:

— Рыжий, сними-ка с себя пояс.

— Это зачем? — подозрительно спросил Аграв. Как многие люди, не обделенные природой по части роста и физической силы, он молол языком не так бойко, как другие, чем часто пользовались его друзья, подтрунивая над гигантом.

— А они, — кивнул головой Кен в сторону, откуда доносился вой, — едят даже кожу. Останется от тебя лишь полтора десятка медных блях с изображением лемминга, да оловянное охвостье. Я замучаюсь их закреплять на новом ремне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});