Азиатский аэролит. Тунгусские тайны. Том I - И Ковтун

Грохот валов поначалу долетал приглушенно, как гул ветра в тайге, и только напрягая слух, можно было разобрать, что впереди бушуют пороги. Течение несло лодку с необычайной быстротой, и вскоре в ушах все сильнее и мощнее зазвучал грохот воды, с силой бившей в скользкие камни.

Порогов не было видно. Белесый туманный вечер застилал недалекий горизонт и грозил быстро превратиться в ночь.

Марич изо всех сил налег на руль и скомандовал взяться за весла.

Из течения нелегко было вырваться к берегу. Но постепенно лодка начала сбавлять скорость. Проплыли еще четверть километра, преодолели наконец течение и пристали к берегу. Из-за грохота воды с трудом могли расслышать друг друга.

Млечный мрак мягко окутал все вокруг, смягчил очертания окрестных берегов, скал и деревьев — их контуры проступали словно сквозь пелену тумана, неясные и далекие.

С большими усилиями подогнали лодку к крутому берегу, крепко закрутив веревку вокруг согнутого непогодой и волнами сучковатого деревца. Оно цепко впилось корнями в каменистый грунт.

Поужинав, Самборский взял одежду и начал на берегу искать место для ночлега. Марич заметил это и недовольно окликнул его из лодки, пытаясь перекричать рев воды:

— Слушайте, бросьте вы это! Простудиться хотите? В лодке же достаточно места.

Самборский послушно полез в лодку и начал устраиваться на носу. Помолчав, крикнул в ответ:

— Правда ваша, земля чертовски сырая. Но что с караулом?

— К черту караул, что тут караулить. Ложитесь.

Многоголосый, по-своему ритмичный гул воды заглушал все остальные звуки. Слух, вначале нервно воспринимавший грохот волн, быстро к нему привыкал. Казалось, воздух над рекой был насыщен особой воркотливой тишиной.

В полночь лодка, тихо вздрагивавшая от ударов волн, вдруг закачалась в обе стороны. Кто-то нарушил ее равновесие.

На носу в млечной пелене тумана осторожно поднялась фигура Самборского.

Силуэт на мгновение неподвижно застыл над бортом, затем пошевелился, наклонил голову и внимательно осмотрел дно лодки. Опять выпрямился. Легко выпрыгнул на берег. Пелена ночи тотчас же вобрала в себя очертания фигуры.

Не успел Самборский исчезнуть, как над бортом поднялась вторая голова. Точно так же на мгновение неподвижно застыла. Потом человек встал, выпрямился, спрыгнул на берег и исчез вслед за Самборским.

Некоторое время вокруг никого не было видно. Через четверть часа у лодки вынырнули уже две фигуры. Одна осталась стоять поодаль, а вторая приблизилась к лодке. Наклонилась к канату, взмахнула рукой, и лодка мгновенно отскочила от берега. Волна цепко охватила ее своими упругие объятиями, яростно завертела в водовороте и молниеносно помчала к порогу.

* * *

— Дирижабли!

— Что ты выдумываешь?

— Посмотрите!

Горский поглядел туда, куда указывала рука Аскольда, и начал пристально всматриваться в глубину неба. Сначала он долго не мог ничего разглядеть, лишь перед глазами мерцала волнистая полоса неба, нависшая над рыжими хребтами. Но вскоре он убедился, что Аскольд не ошибся. На сером утреннем небе начали вырисовываться сигарообразные очертания дирижаблей.

Они медленно приближались к Стране мертвого леса.

— Может, за нами? — улыбнулся Аскольд.

— Странно, — протянул Горский, не отвечая племяннику. — Удивительно для этой местности.

— Но посмотрите, они летят прямо к нам, и так быстро. Может, это какая-то экспедиция?

— Об экспедиции я бы знал.

— Откуда же вам было узнать?

— Хотя бы из прессы.

— А вспомните, когда вы последний раз видели газету.

— Что? Такие экспедиции за один день не организуются.

— Я могу разглядеть марку — P-i. Впервые вижу такую конструкцию.

— Я тоже. Неужели мимо?

— Нет, поглядите, они просто хотят полукругом облететь пожарище. Привлечем их внимание?

Профессор молчал, не выпуская из поля зрения дирижабли. Не дождавшись ответа, Аскольд нетерпеливо махнул над головой кепкой, а затем, набрав в легкие воздуха, закричал:

— Э-эй, э-ге-гей, э-ге-гей!

Машины, отклонившиеся было в сторону, вновь начали приближаться к центру поля, описывая в воздухе круг.

Вот совсем близко и низко летят машины. Слышен гул моторов. Громадные животы дирижаблей заслоняют небо.

— Э-ге-гей! — еще громче закричал Аскольд и яростно замахал кепкой.

На дирижаблях, очевидно, их заметили, потому что в передней машине, в окне гондолы, вспорхнул белый платок, салютуя в ответ.

Потом, облетев Страну мертвого леса, дирижабли снова повернули на восток и чередой, становясь все меньше и меньше, начали удаляться и вскоре исчезли за теми же хребтами, откуда появились.

Аскольд замолчал, сведя брови, долго удивленно и непонимающе смотрел в сторону далеких коричневых хребтов. Затем поглядел на профессора — на лице ученого также застыло удивление с примесью тревоги и досады.

* * *

На грани между сном и явью Горскому послышался далекий и прерывистый шум.

Никак не мог поднять голову. Натруженные мышцы еще не отдохнули, трудно было пошевелиться.

Возбужденный мозг даже во сне работал настороженно и чутко.

Шум нарастал, вот вроде треск, голоса, кого-то зовут.

Профессор открыл глаза. Да, действительно, откуда-то доносились негромкие звуки. Они то таяли в тишине, то снова рождались в треске ветвей, но их источник невозможно было определить.

Горский поднял голову. Пересиливая боль в мышцах, сел на помосте. Начал еще внимательнее прислушиваться.

— Аскольд! — проговорил пересохшей гортанью профессор.

Племянник не отзывался.

Горский вышел за дверь, стал, повертел головой во все стороны. Теперь шум окружил его с трех сторон. Он уже не утихал, а медленно приближался к дому.

Вдруг слух уловил приглушенный голос.

Горский вздрогнул и вернулся в хижину. В темноте нащупал ружье.

— Аскольд! — тронул за плечо племянника.

— Что такое? — вскочил тот.

— Кто-то приближается к дому.

Аскольд стремглав вскочил с лежанки.

В двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Густел серый мрак, насыщенный испарениями трясины, скрывал все от глаз.

Горский и Аскольд без слов поняли друг друга и стали наготове с ружьями у дверей хижины.

— Кто идет, эй, кто идет? — бросил во мрак профессор высоким, необычно звонким голосом.

Треск веток прекратился.

— Кто идет? Стрелять будем!

— Свои, — послышалось в ответ, — государственная поисковая партия. А вы кто будете?

Профессор помолчал, а потом крикнул: