Гвиневера. Осенняя легенда - Персия Вулли

Я вовсе не хотела обижать это странное существо, просто интересно было посмотреть, но Артур достиг своего – я пожала плечами и забыла о нем, пока мы не достигли Роксетера.

Когда-то деловой центр римлян, уже в течение нескольких поколений город пустовал, здания разрушались, башни не ремонтировались. В прошлом путники стороной обходили эти стены, боясь призраков моровой язвы и чумы, которые они укрывали. Но Артур повел нас прямо через осевшие ворота и устроил лагерь под сводами базилики. После общей трапезы, перекусив форелью из соседнего Северна, мы с Артуром отошли от огня и в сгущающихся сумерках взобрались на пустующие развалины.

– Не построить ли нам здесь домик, девочка? – спросил муж. – Маэлгон лишился всех этих земель в наказание за то, что похитил тебя. А у нас будет славное убежище от беспокойного мира.

Я презрительно фыркнула и оглядела призрачную округу: на развалинах стен гнездились вороны, вывески покосились, то, что осталось от дверей, скрипело на ржавых петлях – местечко скорее для Зеленого Человека, а не для королевского двора.

Но что еще важнее, город принадлежал моему племяннику Маэлгону.

Маэлгон – тот самый король Гвинедда, который выкрал и изнасиловал меня через пять лет после того, как мы поженились с Артуром. Маэлгон, чьи издевательства над моим телом чуть не привели меня к смерти и на всю жизнь оставили бесплодной. Ужасное воспоминание до сих пор переворачивало всю душу.

После того как меня спас Ланс, Маэлгон укрылся в монастыре в Бангоре. Это был разумный шаг, спасший его от мести и Артура, и Ланса. Но, несмотря на то, что прошло столько лет и о Маэлгоне ничего не было слышно, одно упоминание его имени наполняло меня ужасом, и я не хотела иметь ничего из его собственности.

– Давай выберем для домика другое место. У меня есть земли в Карлайле или в Аплби. Там, ближе к моему народу, получится хорошее убежище. Я помню один водопад на реке Идене…

Артур пожал плечами.

– Для того, что я имею в виду, Регед слишком далеко от Камелота. Ну хорошо, посмотрим, если тебе не нравится Роксетер, может быть, поблизости найдется что-нибудь еще, что тебе придется по душе.

Он и понятия не имел, как бередило мне сердце одно воспоминание о Маэлгоне.

Внезапно из сумерек послышался голос, заставивший меня подпрыгнуть:

– Ваше величество?

– Я здесь, – ответил муж и поднялся, вглядываясь в приближающуюся к нам фигуру. На фоне костров вырисовывался силуэт самого огромного после Пеллинора человека в королевстве.

– Ламорак, это ты?

– Да, – послышался ответ. – По многочисленным кострам я понял, что это должен быть королевский кортеж. Не представляете, как я рад, что вы здесь!

Кроме обычного гостеприимства в его голосе послышалось еще что-то. Мы спустились с развалин, и все трое отправились в лагерь.

– Вы что-нибудь слышали о моем отце? – спросил Ламорак.

– Нет. А он разве не в Рекине?

Ламорак покачал головой:

– Пеллинор поехал на турнир в начале июля. С тех пор мы не получали от него вестей и ничего не слышали о нем. Кое-кто из участников турнира проезжал здесь по дороге домой, но все утверждали, что в Карлионе Пеллинора не было. Это вызвало в крепости беспокойство, и я надеялся, что вы знаете, где он может быть.

Мы с Артуром отрицательно покачали головами.

– Поговаривают, что недавно вновь объявился Зеленый Человек, – озабоченно продолжал Ламорак.

– Поблизости?

– Нет. Далеко на севере. Но ходят слухи, что он огромен и непобедим. И жуликовато вежлив. Очень любит вызывать на смертный бой… а вы ведь знаете, как мой отец обожает вызовы. – Ламорак заставлял себя говорить непринужденно, но в отблеске огня я заметила, как дрожали его пальцы, когда он делал знак против зла. – Конечно, все это россказни крестьян, и все же я был бы вам очень благодарен, если бы завтра вы отправились в Рекин и заверили моих людей, что жизнь продолжается и Британию не захватили демоны и им подобные.

И вот на следующее утро мы двинулись в Рекин – длинный, похожий на кита, кряж, так неожиданно выдающийся из леса. Широкая дорога взбиралась наверх через лес: меж дубов и остролистов, берез и тисовых деревьев. Когда на полпути мы остановились передохнуть, дикий кудахтающий смех рассыпался в воздухе. Я поежилась, хотя ясно видела, как зеленый дятел вспорхнул с дерева, и Артур изумленно посмотрел на меня.

Как только мы достигли массивных стен укрепления на вершине кряжа, вместо приветствия послышался леденящий душу неистовый плач. Из зала доносились причитания женщин, а к воротам нас вышел встречать Ламорак с печальным лицом и красными глазами.

– Отец… – подавленно проговорил он, и слезы заструились по его щекам. – Вчера один из моих людей собирал в лесу у Венлок Едж ореховые прутья для плетня и наткнулся на тело… на то, что от него осталось.

Я охнула и, чтобы устоять на ногах, прислонилась к Артуру, пораженная мыслью, что ушел такой бастион королевства.

– Должно быть, он умер вскоре после того, как вышел из дома, – продолжал Ламорак. – Теплые месяцы сделали свое дело: распознать удалось лишь плащ и брошь, которую вы, ваше величество, подарили отцу во время прошлого турнира.

Слова Пеллинора всплыли у меня в мозгу: «Я буду носить ее до самого смертного часа». Воспоминание потрясло меня, как налетевший шквал.

– Так, значит, он не был ограблен? – проговорил Артур, рассеянно помогая мне сесть. – По крайней мере, мы можем предположить, что игра была честной.

– Не совсем, – покачал головой Ламорак. – По разрезам на плаще я бы предположил, что его ударили в спину кинжалом. К тому же нигде не нашли его большого гнедого жеребца. Кто-то увел его с собой, иначе он прибежал бы обратно в конюшню. Они были еще не так далеко от дома.

– А его жена? – спросила я, стараясь припомнить ее имя. – Как приняла все это Таллия?

– Ах, миледи, Таллия умерла несколько лет назад во время родов. Вскоре мой отец женился вновь на юной девушке, не думаю, что вы с ней знакомы, – дальней родственнице короля Пеллама из Карбоника. Она вне себя от горя, рыдает, воет и клянется, что заберет сына Персиваля обратно в Уэльс. Здесь она так и не обзавелась подругами и друзьями и не желает оставаться после смерти мужа.

Я медленно кивнула, надеясь, что Элейн и король Пеллам примут вдову, иначе и она, и ее малыш пропали – будут вынуждены влачить полудикое существование среди отщепенцев и лесных людей.

В зале я заговорила с ней, пытаясь утешить, и предложила хотя бы временно пожить при дворе. Но женщина пришла в еще большее отчаяние и заявила, что это Артур и его Круглый Стол убили ее мужа, завлекая честью и славой. В конце концов, мы оставили вдову наедине с ее горем и, отдав дань уважения погибшему, присоединились к свите в Роксетере.