Кошка с Собакой - Алексей Свешников

 – А-а, герой!

 – Уже рассказали?

 – Да, вляпались вы, ничего не скажешь! Но молодцы, не посрамили!

 – Собака где?

 – На балконе решила прибрать.

Я прошёл в комнату, перед балконной дверью стояла большая картонная коробка, в ней был свален разнообразный хлам, историю появления которого я не всегда мог вспомнить.

 – Это надо выбросить, – категорично заявила собака, оторвавшись от работы.

 – Но это же всё – история! – попытался протестовать я. – Всё это будут откапывать археологи много веков спустя. Представляешь как они обрадуются, когда всё это найдут?

 – Не переживай, если тебя это утешит, то и нас с тобой тоже когда-нибудь найдут, и даже, может быть, будут радоваться.

 – Это вполне вероятно…

 – Еды купил?

 – Разумеется, я же не в музей ходил!

 – Чего добыл?

 – Чего-чего… Сыр, колбаса. Колбаса, кстати, хорошая.

 – Ты говна принесёшь, и то будешь нахваливать.

Я решил промолчать.

 – Ещё чего надыбал? – продолжала собака.

 – Петрушки, укропа, хлеба с булкой, разумеется, к чаю там по мелочи…

 – Готовить-то что?

 – Не знаю, вы сами решайте, моё дело поляну обеспечить.

 – Сметаны взял?

 – Да.

 – Замесим в сметане помидоры с огурцами. Это просто и гениально, как кобальтовая сетка.

А ты не стой, как славянский идол – бери коробку и неси на помойку. Шапка зачем тебе эта?

Собака сунула мне под нос найденную в недрах балкона старую выцветшую пыжиковую шапку.

 – Оставь её – воспоминания детства.

 – Ладно, шапку оставляем, а остальное – в печку!

Я оттащил коробку к входным дверям. Заглянул на кухню к кошке поинтересоваться не надо ли ей что-нибудь выбросить. Кошка вытаскивала лапой из-под холодильника всевозможные закатившиеся туда предметы, изогнувшись, как змеевик. Я постоял, посмотрел:

 – А у тебя ловко получается!

 – Получается, когда ниже колена качается… – злобно прошипела она.

Я решил ей не мешать.

Часов в шесть позвонил Вован:

– Буду через час, – отрапортовал он.

 – Ждём, даже стол сообразили.

Ровно в семь, а точнее в девятнадцать ноль-ноль, Вован уже стоял на пороге.

Четвероногие бросились его радостно приветствовать. Он погладил каждого подхалима по голове:

 – Сегодня ничего не привёз, извините, никак не получилось, только-только от своих.

Мы уселись вокруг стола на кухне. Вован окинул глазом еду:

 – Ты-то хоть поучаствовал в приготовлении стола или как всегда мусор выносил?

 – Мусор выносил, – отвечал я.

 – Доверили самое ответственное, – объяснила кошка.

 – Теперь рассказывайте, какого лешего вас понесло сегодня на подвиги?

 – Да, я вчера усугубил, вот меня чуть тёпленького утречком и поволокли выгуливать.

 – Герои, ничего не скажешь! – Вовка захохотал и принялся рассказывать кошке:

 – А я еду, звонок. Ну, думаю, неужели вспомнили про меня? И начинаю с благодарностей, а тут мне: «Требую эвакуацию!».

Мы с собакой наперебой стали ещё раз пересказывать события сегодняшнего дня. Я особо подчеркнул мужественный бросок в ноги. Вован заливался от смеха.

 – А я вот тоже расскажу сейчас – обхохочетесь. У меня у жены отца брат двоюродный живёт где-то на периферии. Вот тот чудит! Там у них речка какая-то, и мост наведён понтонный, рядом всегда рыбу ловят мужики деревенские. Он как-то подходит – деловой как штангенциркуль, достаёт рулетку и начинает этот мост мерить и так, и сяк, бормочет чего-то, записывает на бумажку. Мужики ему: «Чё мол такое?», а тот с серьёзным видом: «Вы чё? Не в курсе? Мост будем строить нормальный, а понтоны эти на хуй отсюда.» Мужики естественно: «Зачем, мол, на хуй, может, можно нам оставить, пригодятся в хозяйстве.»

 – А зачем им понтоны? – удивился я.

 – Вот сам думал, не мог понять. Ну, ты же знаешь, как у нас, халява есть халява, и хлорка как сахар. Короче, родственничек этот говорит: «Ладно, хер с вами, давайте две полбанки и делайте что хотите с понтонами этими.» Те скинулись, ломанулись в продмаг, отдали ему водяру, и он срыл восвояси. С утра председатель едет на работу – моста нет! Еб вашу мать! Кипешу было!

 – И чего ему было за такие подвиги?

 – Да ничего, как с гуся вода всё.

 – Чувак – жестянщик! Ему в правительство надо, вот там он развернётся!

 – Не говори… У него спрашивают, почему не работаешь? Он им:

«Я накапливаю потенциал, чтобы разрядиться в каком-нибудь проекте».

 – Неплохо разрядился, только дёшево как-то мост продал.

 – Э-э, не скажи, дороже если – то подозрительно, да и жаба может задушить, а тут с детства устоявшаяся такса. Психологически всё грамотно сработано!

 – Водку будем?

 – Давай, совсем символически – мне за руль ещё.

Я достал бутылку, разлил «на донышке». Мы чокнулись и выпили.

 – Дальше про него тоже хохма. Жена его ему: «Наколи дров». Тот: «Давай полбанки». Та пообещала. Он наколол дров, приходит: «Давай бутылку.» Она ему: «Ты охерел совсем? Где я тебе её достану?» «Ах, так!», – говорит. Пошёл и все наколотые поленья назад гвоздями сбил. Такие вот кадры пропадают…

Так, за разговорами, мы просидели часа три. После чая Володя засобирался домой.

Я спустился с ним к машине, мы пожали руки. Он что-то вспомнил и улыбнулся:

 – Ну, давай, ракетчик.

 – Давай, десантура.

Мы подняли головы – в окне кухни на подоконнике сидела кошка и махала нам лапой.

16. Рыбалка

Подруга очередная, Катя, как-то говорит:

– Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся?

– На хуй-на хуй, – говорю.

Она улетела, а мы остались. Пару дней покиросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был: кореш в гости зашёл, принёс два литра и стропорез. Ну, а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое-как они с кошкой привели меня в чувство.

– Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье, – кошка говорит.

А я в очень хуёвом состоянии, руки ходуном, постоянно сблёвываю не пойми чем, хотя вроде и не жрал ничего… По квартире перемещаюсь, как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.

– Я на рыбалку хочу… – сказала собака.

– Рыба, и ниепёт! – поддакнула кошка.

 – Какая рыба? На улице минус пять!

 – Самая погода для зимней рыбалки, корюшка сейчас прёт.

 – Это вам Затевахин наплёл что ли?

 – Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на морозе.

Короче, уломали они меня на рыбалку. Только вот я не был ни разу на «зимней». Рыбаков-то встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говорится: «Для рыбалки мало страсти – нужны снасти». Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану:

– Вован, привет!

 – Здорова! Толик тут к тебе заходил на днях, говорит, не помнит, как ушёл.

 – Через дверь ушёл.

 – Только проснулся в вытрезвителе – и Вован заржал. – Сам-то как?

 – Да, моя опять решила мир повидать – полетела в Баден-блядь-Баден, на хуй.

 – «Твоя» какая, Света или Лена?

 – Катя. С двуспальной кровати…

 – А ты как всегда, на стакан, значит?

 – Слушай, давай без касания морального облика, а?

 – Мне-то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала, я такой новый шалман знаю на 7-ой Советской…

 – Вова, мне хуёво.

 – Ну, всё, извини, чего хотел?

 – Ты, вроде, рыбак у нас. Мне удочки нужны и этот, как его, альпеншток что ли.

 – Ледобур, наверное, ещё пешня и шумовка.

 – Это чего такое?

 – Лунку сверлить.

 – Да бля, не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, чё за херня?

 – Пешня, типа лома, лёд проверять или долбить, а шумовка, это для того, чтобы, когда суп варишь, пенку снимать. Так это то же самое, только для вылавливания льда из лунки.

 – Наука!

 – А ты думал! Тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?

 – Вроде, говорят сейчас корюшка попёрла… – неуверенно говорю я.

Собака с кошкой энергично кивают.

 – Про мормышки спроси, – напоминают.

Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.

Короче, пообещал Вовка мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.

На домашнем консилиуме решили ехать на Залив.

– Водку брать?

 – Возьми полбанки, но не больше.

 – Холодно будет ведь! – я искренне возмутился.

 – Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.

 – А вы на что?

 – Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?

 – Это мысль, – говорю.

Самое трудное в рыбалке – это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, притащивший всю рыбацкую шлоебень ни свет, ни заря. Худо-бедно, но в десять мы уже были на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы, как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что «была любовь». Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.