Гармония по Дерибасову - Елизавета Михайличенко

Уже затянули у Дуни протяжные песни, а Дерибасов только и нашел, что пустой конверт с надписью: «200 руб. На смерть». Уже потянулись односельчане с поминок по домам, а весь улов был сорок один рубль с мелочью — сумма из трех непустых карманов разносезонной одежды. Мишель сидел в темноте на краешке огромного елисеичевского табурета, едва доставая пола ногами. Вот уж не думал Дерибасов, что старик прячет деньги так хитро. А за окнами все шли нескончаемые умиротворенные односельчане и, горячась, громко славили Елисеича:

— …такой простой и доверчивый был…

— …жил, как на ладони…

Саркастическая ухмылка кривила лицо Михаила Дерибасова, кооператора. Ухмылка становилась все шире и кривее, а назарьинцы все блуждали и блуждали, и не давали зажечь свет, чтобы продолжить поиски. Хотя искать было уже, вроде, и негде.

Нахохлившийся Дерибасов смотрел в темное окно и представлял, как Елисеич каждую ночь фрахтует самолет и улетает в Москву, чтобы спустить выручку в подпольном казино. Или контрабандными тропами переправляет деньги в бронированное чрево швейцарского банка…

Дерибасов начинал сваливаться с табурета, вздрагивал, и когда механическая кукушка посулила ему двенадцать лет жизни, собрался было от безнадеги завалиться на полутораспальную по длине Елисеичеву кровать, когда до него донеслось очередное:

— А в войну он знаешь что удумал?.. Слушай, а может, у него в избе это… Ну да, наверняка изобретений полно, хоть одно и будет иметь о-бо-рон-но-е зна-че-ни-е!

Дерибасов узнал заплетающийся голос колхозного председателя.

— Значит так!.. Избу опечатываю… И телеграмму министру обороны. Молнию. «Шлите военспецов. В избе изобретений, как грибов…»

— Да-а-а, грибов, — протянул председатель сельсовета. — Эх, Елисеич!..

— А труженик-то какой был! Один — целый цех в подвале оборудовал!

Дерибасов понял, что в подвале можно зажечь свет. Но стоило ли лезть туда, где он и так знал каждый уголок? И тут Дерибасову был голос. Внутренний. Это был голос Елисеича: «Механизмы добрые. Ты, главное дело, в них не лезь…» С радостным изумлением постиг Дерибасов хитрость бывшего компаньона и полез…

К утру все стало ясно — с механизмами старик не хитрил. Все сбылось. Собранные строго в прежнем виде, без единой лишней шайбочки, агрегаты не воскресали!

Дерибасов с трудом выполз из подвала на тусклый белый свет. Он вернулся на табурет с двумя бутылками — самогона и «царской водки», решив начать за здравие с «крестьянской», а кончить за упокой, поднявшись духом до царских хором.

Дерибасов обжег нутро стаканом первача и прислушался к инстинкту самосохранения — не вырубился ли. «Вижу, вижу! — предупредил тот. — Не садись на пенек, не пей смесь азотной и соляной кислот, тупиком станешь!» Дерибасов поморщился и снова налил из первой бутыли…

И тут к воротам подъехал контейнеровоз и засигналил с идиотской жизнерадостностью.

— Заткнись, — попросил Дерибасов в переговорное устройство.

— Отпирай ворота! — заорал молодой шофер. — А то здесь свалю и уеду!

Дерибасов заинтересовался, нажал на воротооткрывающую кнопку и пошел навстречу.

— Фамилия?! — потребовал шофер.

— Ну, допустим, Дерибасов, — вызывающе сказал Мишель, после выхода фельетона не любивший представляться по фамилии.

— Улица Острополера, пять?

— Ну.

— Распишись и получи.

Так Дерибасов получил компьютерный класс — на всю разыскиваемую сумму. Он затащил один микрокомпьютер в дом, вскрыл ящик и остался доволен. Вид был вполне товарный, и Дерибасов поверил, что сможет продать ящики по госцене, а то и дороже. Он схватил за горло бутыль «царской водки» и пошел выливать ее в сортир.

На обратном пути Дерибасов обнаружил у ворот целую делегацию во главе с директором школы. Все были радостно возбуждены, лица сияли.

— Мишка! — ликовал директор. — Это же компьютерный класс пришел! Что ж ты не догадался сказать, чтобы его у школы выгрузили?! Э-эх, Елисеич не дожил… А уж как ждал… Ты скажи Дуне, пусть фотографию Матвея Елисеича получше подберет, мы ее увеличим и в классе повесим.

Дерибасов прошел в дом и заперся вместе с отбившимся компьютером.

А в три часа пополудни Михаил Венедиктович вошел в кабинет директора одного из Ташлореченских ПТУ и представился:

— Дерибасов. Михаил Венедиктович. Кооператор. И спонсор.

Директор настороженно смотрел и вспоминал.

— Имею деловое предложение, — продолжал Мишель, всучая визитку. — Взаимовыгодное. Ваши ребятишки на сельхозработы еще не уехали?

— Это о вас в газете писали? — удовлетворенно сказал директор. — Вы же грибами торгуете?.. Пошел отсюда со своими предложениями знаешь куда?!

— Знаю, — побледнел Дерибасов и улыбнулся. — В любое другое ПТУ. И компьютер новенький туда же отнесу. За маленькие услуги я расплачиваюсь маленькими ЭВМ… Я спонсор по вычислительной технике.

Директор медленно обплыл крючок с червяком и стал принюхиваться:

— Ворованная?

— Тебе что, предъявить родословную? — усмехнулся Мишель. — Могу.

— Списанная? — директор уже тянул руку за бумагами.

— Отнюдь, — ответствовал Мишель. — Полуторамесячная, краска на губах не обсохла. Но умна, я скажу тебе, не по возрасту! — Дерибасов сел и закинул ногу за ногу.

— А где взял?!

— Купил. В Москве. За наличные. Между прочим, вопреки тому, что пишут о нас некоторые подкупленные конкурентами любители порнографии, кооператив «Деликатес» больше половины своих доходов тратит на благотворительность. Ликвидируем компьютерную безграмотность подрастающего поколения. У себя в Назарьино мы уже оборудовали компьютерный класс. Теперь беремся за Ташлореченск… Ну, ясно, что не все сразу. Одну машинку могу дать хоть сейчас, а дальше по обстоятельствам. А обстоятельства, сам понимаешь, зависят от доходов… У нас, как раз, временные трудности, — Дерибасов сделал паузу.

— Ну, а мы-то что взамен? — послышалось с крючка.

Дерибасов начал выбирать леску:

— Да почти ничего. Тут у нас некстати скончался член кооператива, отвечающий за автоматизацию производства. Линия стала. А производство масштабное. Придется временно перейти на ручной труд… Короче, три смены по шесть человек. Итого восемнадцать крепких ребят. На месяц.

— А компьютер? — спросил директор. — Нам же срочно! Ввели информатику, а им даже показать нечего.

— Компьютер за дверью. Но бригада должна выехать завтра утром. Социально-бытовые условия хорошие, питание деликатесное, и подзаработать смогут.

— Добро. Сниму с ремонта училища. Завтра утром и везите. Есть на чем? Ладно, транспорт дадим…

Утром работодатель Дерибасов пошел встречаться с рабсилой. К рабсиле был приставлен лысоватый сумрачный мастер, пахнущий «Шипром» и лавровым листом.

— Здорово, гвардейцы! — сказал Мишель восемнадцати закованным в цепочки подросткам.

— Привет, нэпман, — отозвался правофланговый.

— Ну зачем же ты так, — мягко сказал Мишель, твердо решивший установить с пэтэушниками добрые отношения. — Какой же я нэпман-то? Я вырос в бедной и многодетной семье… Я сам этих назарьинских куркулей не люблю… И они меня тоже… Я, между прочим, в свое время был первый рокер на селе.

— Че он там тарахтит? — спросили, приглушив магнитофон, из середины кучки.

— Хочет за рокера, с понтом, проканать.

Кучка заржала, открутила струю музыки до отказа, и та мощно ударила в раковины ушей.

— Ладно, — разозлился Дерибасов, — в автобус!

Никто не шелохнулся.

— А ну, — вдруг заорал мастер, — вперед! В металлический автобус!

Толпа заржала и бросилась занимать лучшие места. То есть ближайшие к двум врубленным на всю железку магнитофонам. Под перекрестным «металлом» Дерибасов и мастер сникли и даже не пытались общаться.

Обратное действие произвели брызги «металла», вылетающие из раскрытых окон, на тосковавшего в поле за околицей Митьку Козла. Он сделал стойку, запеленговал источник и вбежал в пыльный автобусный шлейф, стремясь за своей кометой.

На въезде в село Мишель с беспокойством ощутил, что чего-то не хватает. Не хватало оранжереи Еремихи, а на ее месте еще тлели головешки. Дерибасов почувствовал на горле длинную руку Куцего, забеспокоился и проложил маршрут мимо Дуниного дома. Вернее, мимо своего портика и похожих на гнилой зуб обгорелых руин. В фонтане пестрела дохлая Милка, а почерневшая Евдокия голосила над невинно убиенной коровой:

— Да лучше бы они его порешили, ирода окаянного!

И собравшийся было разделить Дунино горе, Дерибасов передернулся. Он старался не думать, что готовили ему этой ночью и что может быть завтра. Как же кстати теперь полвзвода «телохранителей»!

Во дворе Мишель начал борьбу за авторитет: