Мавритания - Анна Ковальска-Левицка

В южной части страны, в субсахарском районе вблизи Реки, нередко встретишь собственные стоянки «рабов» г. бруссе или «деревни» на окраинах селения хозяев. Это в равной степени относится как к «рабам», так и к вольноотпущенникам. Общим для этих обеих групп является то, что племена как одних, так и других не имеют своих названий. О них говорят, как о «рабах» или вольноотпущенниках такого-то или такого-то племени. Например, харатин тендгха означает вольноотпущенник-харатин племени тендгха. Они живут отдельно, но днем идут работать к своему хозяину.

Как правило, «рабы» веками живут в одной и той же семье. Племена марабутов неохотно расстаются со своими «рабами», понимая, что они — самое большое богатство семьи. Другое дело, когда их делят между детьми, которые отделяются от семьи. С точки зрения мусульманского закона нет никаких препятствий тому, чтобы продать «раба», даже если разбивается его семья. Можно по-отдельности продать детей «рабыни», саму «рабыню» и ее мужа. Чаще всего продажа или пожертвование «рабов» детям хозяина происходит на территории того же самого селения. Проданный «раб» будет продолжать жить со своей семьей и только днем уходить на работу к другому хозяину.

«Раб» женится на «рабыне» и, создавая свой семейный очаг, строит для себя отдельный шалаш. Брак между «рабами» двух разных хозяев разрешен, ибо он ничем не нарушает законов собственности. «Раб» идет к своему хозяину и просит разрешения вступить в брак. Хозяин, если одобряет этот союз, отправляется к хозяину девушки и от имени своего слуги просит ее руки. Когда согласие получено, жених вручает девушке обычный подарок: повое бубу, нитку бус, браслет, а иногда только немного чая и сахара — насколько позволяют его возможности. Как правило, хозяин помогает жениху приобрести подарок. С этой минуты брак заключен, и молодые переселяются в собственный шалаш. Теперь каждое утро они отправляются каждый к своему хозяину и работают целый день. Дети такого союза становятся собственностью хозяина «рабыни» («потому что женщина вынашивает ребенка, рожает его и кормит»), и он обязан одевать их и кормить. Вообще «рабынь» одевают хозяева.

Положение «раба» очень индивидуально и в равной степени зависит от нужд хозяина (должен ли у него быть слуга иод рукой или нет), и от доверия к нему. Итак, существует палаточная прислуга, или домашняя, а также живущая отдельно, которая выполняет только предписанные хозяином обязанности. Например, в Вадане сам ксар относительно небольшой, зато пальмовые рощи тянутся более чем на 20 километров вдоль батхи. Каждую грядку необходимо поливать два раза в день. Носить воду из колодца в отдаленные сады — дело трудоемкое, требующее времени. Эту проблему решили, дав полную свободу «рабам» и поселив их на самых удаленных плантациях. Строгий контроль в данном случае невозможен, и возникло своего рода взимание оброка с «раба». Его обязанность — возделывать плантации, поливать их, строить и восстанавливать системы оросительных каналов и колодцев, собирать урожай и хранить его. При этом владелец и «раб» покупают или выделяют из своих запасов равное количество семян проса, ячменя и овощей. «Раб» их высевает, ухаживает за посевами, убирает урожай и половину отдает хозяину. Иначе происходит дележ фиников, главной возделываемой культуры в Сахаре. Из сада, в котором не менее трех финиковых пальм, «рабу» отдается в личное пользование одно дерево и, кроме того, по одной кисти плодов с других пальм. Такое положение остается в силе, даже если пальм более двадцати. Ему приходится круглый год поливать, окапывать деревья, собирать созревшие финики и отправлять хозяину сушеные, очищенные, консервированные, спрессованные и т. д. плоды, в зависимости от договоренности. С собственными финиками «раб» может делать все что хочет.

Существует еще один тип «рабов», так называемые тербия. Это потомки негров, купленных в период торговли рабами. Их считают низшим общественным классом и презирают даже «рабы»-абид, хотя внешне в положении тербия и абид нет никаких различий. Положение тербия усугубляет тот факт, что их далекие предки были проданы, а не завоеваны.

«Раб», пользующийся доверием своего хозяина, может даже разбогатеть. Он вправе использовать приобретенное имущество, но не может передать потомству, и после его смерти все переходит в собственность хозяина. Он не может и откупиться, поскольку теоретически и он сам и все, что он имеет, — собственность его господина.

Не продавай ни «рабов», ни сады, ни книги — советуют своим сыновьям мудрые марабуты. Этого имущества легко лишиться, но нажить снова трудно, и не из-за высоких цен, а потому что такой «товар» предлагают в Мавритании крайне редко. Как же в таких условиях происходило освобождение «рабов»? Не берусь на это ответить. Однако неопровержимым является тот факт, что на протяжении веков многие были освобождены (возможно, это происходило во времена, когда еще существовала торговля рабами?) и что они составляют сравнительно большую группу харатинов-вольноотпущенников. Единственное, к чему их обязывает неписаный закон, — это приносить раз в год подарок — закат, который у марабутов одновременно служит и своего рода религиозной данью. Большинство харатинов после освобождения, а потом их дети и внуки остаются в экономической зависимости от рода своих старых хозяев. Харатииы, как и «рабы», работают в садах хозяев, пасут их стада, помогают им в торговле. На юге они в основном занимаются земледелием, ближе к северу — скотоводством. У них нет собственного имущества, и они зависят от хозяина, а традиционная структура мавританского общества но позволяет им выполнять другой работы. Общество осуждает харатина, покинувшего без серьезной причины своего хозяина, точно так же как и хозяина, который переманил чужого харатина без ведома и согласия его прежнего владельца или, точнее, работодателя.

Поселения харатинов совершенно такие же, как и упоминавшиеся выше. Лагери «рабов», гораздо менее многочисленные, можно встретить на юге страны в радиусе нескольких десятков километров от Реки. Это самостоятельные селения из палаток или шалашей или же «предместья» ксаров. Здесь их много, благодаря чему обитатели сохранили свои обычаи и традиционную негритянскую одежду, тогда как «рабы» и вольноотпущенники в дальних районах страны живут и одеваются уже современно.

«Рабы» и харатины — чернокожее население Мавритании, хотя в оазисах Адрара и Таганта, где они жили в течение многих веков совместно с берберами, можно встретить «рабов» и со светлой кожей. Остальные жители страны называют себя бейдан, что означает мавр, мавританец или просто «белый». Отождествлять всю негроидную расу с «рабами» было бы неверно. В долине Реки живут много негрских народностей, которые никогда не были в рабстве. Они вынуждены платить выкуп и постоянные налоги просом и другими зерновыми культурами, но они никогда не считались рабами, ни от кого не зависели.