Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

обнаружения. Но полагаться на то, что и дальше всё будет гладко? Увольте, это просто невозможно. Опыт подсказывал, что впереди будет немало сложностей, и стоит быть готовым к ним постоянно. Смущало факт того в этот районе он никогда не ходил, и информации было с гулькин нос. Сказанное «лысым» тоже не прибавило ясности. Что могло найтись здесь, на землях, которые выжжены уже очень давно, опасного и неизвестного? Ни одного относительно точного намёка, ни малюсенькой зацепки… ничего. Опасно, и всё тут.

Ш-и-и-и-х — ш-и-и-и-х… лыжи шли по снегу хорошо. Не было ветра, замечательно. И мороза, тоже пока ничего не предвещало, значит, наста не предвиделось, и это тоже хорошо. Наст — штука предательская, опасная и коварная. Вроде бы твёрдый, но таящий под собой пустоту, в которую легко могла уйти нога неосторожного лыжника. Если там, за линией фронта, это повлекло бы за собой визит в ближайший медпункт, то здесь? Что угодно, вплоть до такой ненужной гангрены у бойца. Так что мягкий и пушистый снег, уже начавший сбиваться в плотные сугробы, был как нельзя кстати.

Мерный бег постепенно вгонял привычное к нагрузкам тело в необходимый ритм дальнего хода. «Волчий шаг», которого так старались добиться в училище все инструкторы по беговой подготовке. Возможность преодолевать километры пути быстро, неутомимо и не снижая темпа. Умение, которое невозможно было выработать тому, кто был слабым. Слабым скорее не телом, а духом. В разведывательные части РККА такие не попадали, здесь не было места тем, на кого нельзя положиться. Разведка, опаснейшая из всех войсковых профессий, необходимая армии, как воздух. И в которую, несмотря на опасность и смертельный риск, мечтали попасть сотни. Оказывались в разведке единицы.

Куминов бежал как автомат, давным-давно приученный к этому инструкторами. В голове крутились мысли о том, что лежало вокруг, и о том, что было сказано в штабе перед выходом. Что он знал про эти места? Немногое, очень немногое.

Степи и леса за Волгой оказались практически брошенными ещё тогда, в сороковые. Пусть и вынужденно, но они стали пустыми на десятки квадратных километров. Лишь бои и схватки в течение многих лет, которые тоже не прибавляли жизни в эти безграничные пространства. Земли, выжженные постоянными авиационными налётами и артиллерийскими ударами, перепаханные колёсами, траками гусениц и опорными частями ходовых частей машин, бронетехники, гусеничной и шагающей. Братские могилы, разбросанные повсюду. Сожжённые дотла города, посёлки и деревни. Концентрационные лагеря ближе к Волге, в которых земляки разведгруппы умирали сотнями. И враг, злобный, жестокий и беспощадный, сумевший вцепиться зубами в эти области, и до сих пор не выбитый с них. А сейчас — ещё и готовящийся к очередному наступлению.

Кто или что могло жить здесь? Звери, дикие от природы и одичавшие за полтора десятка лет. Их хозяева, те, что выжили и сломались, став не менее опасными хищниками. С такими Куминову приходилось сталкиваться там, в предгорьях Урала, не так давно отбитых у фрицев. И там же капитану пару раз пришлось столкнуться с чем-то, чему объяснения не было. И если лысый имел в виду что-то подобное, то хорошего в этом ничего нет.

Неожиданно Саша, бежавшая перед ним, встала как вкопанная, подняв руку ладонью вверх. Капитан сделал то же самое, показывая остальным, что необходимо срочно остановиться. Скрип за спиной прекратился, группа замерла в тишине. Воронков не стал бы останавливаться просто так, это Куминов знал хорошо. Так что — либо он кого-то засёк, либо они уже дошли до первоначальной цели… либо всё-таки заблудились.

Спереди по цепочке жестами передали о полной тишине. Куминов, вглядываясь в бесконечный белый круговорот вокруг, снял капюшон, стараясь услышать и понять то, что насторожило сержанта. И услышал, практически сразу. Не так уж и далеко, где-то на расстоянии в полкилометра, не больше, раздавался вой. Самый обычный, так похожий на волчий. Плохих моментов в этом было всего несколько, зато каких.

Вой слышался сразу с нескольких сторон. Приближающийся, высокий, ритмичный, с повторами нескольких чётко различных звериных глоток. И хорошо, если это были обычные волки… но на это Куминов не надеялся.

Два десятка лет войны сделали своё дело во многом, в том числе и в том, как развивались животные. Брошенные, разбежавшиеся, родившиеся уже после первых лет войны собаки умирали тысячами. Но были и выжившие, те, что смогли не погибнуть от разрывов снарядов, пули решившего пострелять по живой мишени солдата, избегнувшие участи быть разорванными ближайшими сородичами. Теми, что ходили в серой шубе. Те, что выжили, смешались с волками, привив новому поколению смешанных зверей многое из того, что было незнакомо диким четвероногим. И в первую очередь — отсутствие боязни перед человеком, умение понимать то, опасен ли он для стаи, вооружён или нет. И сейчас стаи волкособак оккупировали громадные пространства. Животные, никем не контролируемые, совершали набеги на уцелевшие поселения с хитростью и яростью, достойными орд Чингисхана. И по этой причине капитан Куминов сейчас крепко сжимал в руках собственный автомат, понимая, неизбежность первого столкновения. А то, что против группы будет не тот противник, который ходит на двух ногах и владеет оружием, легче эту схватку не делало.

— Собираемся вместе! — Куминов крикнул в обе стороны, привлекая внимание тех, кто расслышал через поднявшийся неожиданно ветер. Отбиться от большой стаи можно было только так. Пытаться убежать, отстреливаясь, не было никакой возможности: снегопад не давал возможности нормально ориентироваться.

Бойцы возникали из пелены, пока ещё чётко различимой в заходящем солнце. Становились хитрым зигзагом, одновременно и прикрывая друг друга со спины и оставляя свободное место для неожиданного рывка вперёд. Главным было не запутаться в той самой верёвке, которой группа воспользовалась совсем недавно. Вой не прекращался, всё больше усиливаясь и приближаясь.

Волкособакам было без разницы на время суток. Ум, доставшийся им от предков со стороны псов, подсказывал, что в такую погоду бывшие хозяева беззащитнее, чем в темноте. У двуногих нет таких чутких носов, и передвигаются они неуклюже, скользя и падая в высоких сугробах. Звериные инстинкты подстёгивали, заставляя напасть прямо сейчас, в такой выгодный момент. Тем более что к ночи, по всем признакам, снег должен был успокоиться. Стая, ведомая сразу несколькими вожаками, что являлось невозможным для обычных волков, приближалась.

Куминов поднял «судаева», прикрывая свой фланг. Венцлав он оставил с правой стороны, отправив Расула прикрывать девушку со спины. Проверил магазин, снял автомат с предохранителя. Самый близкий к разведчикам четвероногий отряд был недалеко. Метрах в шестидесяти, не больше, неожиданно громко взвыл один из четырёх, или пятерых,