Таинственная история Билли Миллигана - Дэниел Киз

В испуге Билли завороженно смотрел на Рейджена, который рассказывал о списке из двадцати четырех имен и о нежелательных. С открытым ртом он слушал об Учителе, благодаря которому все обрели свои знания и навыки. Кто он такой, этот Учитель?

«Учитель – это целый Билли. Но Билли это не знает», – сказал Рейджен с экрана.

Кол заметил, что Миллиган обмяк. Он как будто бы сильно ослаб, вспотел.

Билли вышел из комнаты физиотерапии и пошел на четвертый этаж по лестнице. Кто-то с ним здоровался, но он не отвечал. В вестибюле ПИТа почти никого не было. Он вдруг почувствовал слабость, задрожал и плюхнулся в кресло.

Он – Учитель.

Это он умный, талантливый, сильный, может откуда угодно сбежать.

Билли попытался это как-то понять. Поначалу был только основной Билли, которого произвели на свет и на которого выписали свидетельство о рождении. А потом он разбился на множество кусков, но все это время за разделенными частями стояла безымянная сущность – некто, кого Рейджен назвал Учителем. То есть получается, что это невидимое, состоящее из различных фрагментов похожее на духа, нечто по имени Учитель и создало всех остальных, как детей, так и чудовищ, – и, следовательно, оно одно несло ответственность за совершенные ими преступления.

Если все двадцать четыре личности объединить в одну, как раз получится Учитель. Или цельный Билли. На что это будет похоже? Он вообще это узнает? Доктору Колу надо познакомиться с этим Учителем. Это важно для терапии. Писателю он тоже нужен, чтобы узнать все, что с ним было…

Билли закрыл глаза, и по его телу растеклось какое-то странное тепло – из ног в руки, потом в плечи, в голову. Он весь вибрировал, пульсировал. Он посмотрел на пол и увидел пятно: белый свет был таким ярким, что заболели глаза. Билли смотрел и понимал, что они должны встать в него, все вместе, все сразу, и тогда они все будут в пятне, и он сам в пятне, он попадет в него… и провалится… полетит… кувырком через свой внутренний мир… и они будут плыть все вместе… скользить… соединяться…

А потом он оказался по ту сторону.

Миллиган сцепил руки, потом вытянул их перед собой, посмотрел. Теперь он понял, почему не достиг полного слияния раньше. Он же не про всех знал. А теперь к нему вернулись все созданные им люди, как и все их действия, мысли и воспоминания – с самого раннего детства до настоящего. Как успешные, так и неудачники – нежелательные, которыми Артур пытался управлять, а потом скрыть их существование, но тщетно. Теперь Билли знал о своей жизни все: весь абсурд, все трагедии, все оставшиеся нераскрытыми преступления. А также то, что когда он будет о чем-то думать, что-то вспоминать, рассказывать писателю, остальные двадцать три человека тоже будут это слышать и узнают историю своей жизни. После этого амнезии больше не будет, и они все станут другими. И от этого было грустно. Как будто он что-то потерял. Но надолго ли?

Билли заметил, что кто-то идет по коридору, повернулся посмотреть. Он понял, что какие-то его части уже знакомы с этим невысоким врачом.

Доктор Кол увидел возле комнаты с телевизором, как ему поначалу показалось, Билли. Но когда пациент встал, он понял, что это и не Билли, и не кто-то из его личностей, которых он уже видел. В позе Миллигана была необыкновенная непринужденность, а взгляд оказался обезоруживающе открытый. Кол догадался, что что-то произошло, и он хотел продемонстрировать пациенту свою чувствительность, то, что он догадался, не спрашивая. Для этого следовало рискнуть. Кол сложил на руки на груди и посмотрел прямо в пронзительные глаза.

– Ты Учитель, да? Я ждал тебя.

Учитель посмотрел на него сверху вниз и кивнул. В его едва заметной улыбке была какая-то спокойная сила.

– Вы отключили все мои защитные механизмы, доктор Кол.

– Нет, не я. И ты это знаешь. Просто время пришло.

– Да, и пути обратно нет.

– А ты хотел бы его иметь?

– Думаю, нет.

– Теперь ты сможешь рассказать о своей жизни писателю. Ты много помнишь?

Учитель уверенно смотрел на него.

– Все. Я помню, как Билли привезли в больницу во Флориде, когда ему был месяц, и он чуть не задохнулся. Помню его настоящего отца, Джонни Моррисона, еврея, комика и церемониймейстера, который покончил с собой. Помню первого воображаемого друга Билли.

Кол кивнул, улыбнулся, похлопал его по плечу.

– Учитель, я очень рад, что теперь ты с нами. Нам многому надо научиться.

Становление учителя

Глава седьмая

1

Дороти Сэндс вспоминает события марта 1955 года. Она держала на руках месячного младенца после того, как дала ему лекарство; лицо ребенка вдруг покраснело, а вокруг губ появилось белое кольцо.

– Джонни! – заорала она. – Надо везти Билли в больницу!

Джонни Моррисон влетел в кухню.

– Он ничего не глотает, – объяснила Дороти, – все срыгивает. И посмотри, какая реакция на лекарство.

Джонни окликнул домработницу Мими и велел ей присмотреть за маленьким Джимом, а сам побежал заводить машину. Дороти вынесла ребенка, и они поехали в больницу Маунт-Синай в Майами-Бич.

В приемной на младенца бросил взгляд молодой интерн.

– Уже поздно, – констатировал он.

– Он еще живой! – заорала мать. – Сукин сын, спасай моего ребенка!

Интерна от такого обращения как током ударило, он даже начал заикаться.

– Мы… постараемся.

Медсестра принялась заполнять регистрационный формуляр.

– Как зовут ребенка? Адрес?

– Уильям Стэнли Моррисон, – ответил Джонни, – 1311 Норт-ист, 154-я улица, Северный Майами-Бич.

– Вероисповедание?

Джонни молча посмотрел на Дороти. Она знала, что он хотел сказать «иудей», но, увидев, как на него смотрят, решил этого не делать.

– Католик.

Потом Джонни Моррисон вышел в зал ожидания. Дороти последовала за ним и плюхнулась на пластиковую скамью. Джонни курил одну за одной. Дороти казалось, что он все еще сомневался в том, что Билли – его ребенок, поскольку тот совсем не походил на смуглого и темноволосого Джима, родившегося полутора годами ранее. Джонни очень обрадовался появлению Джимбо и постоянно твердил, что собирается отыскать свою жену и оформить развод, но так этого и не сделал. Хотя купил отделанный розовой штукатуркой дом с пальмами в заднем дворе, приговаривая, что у человека, занимающегося шоу-бизнесом, должна быть нормальная семейная жизнь. И для Дороти эта жизнь была лучше, чем с прошлым мужем, Диком Джонасом, с которым они обретались в Секлвилле, штат Огайо.

Но она понимала, что у Джонни трудные времена. Его шуткам уже не смеялись. Публика теперь охотнее ходила на молодых комиков, а Джонни оттесняли на задворки. Когда-то он был высококлассным конферансье и музыкантом, но теперь вместо того, чтобы работать, больше играл в казино и пил. Дошло до того, что он закладывал за воротник уже перед первым выходом в ночном клубе «для разогрева», в итоге на последний номер его уже не хватало. При этом Джонни продолжал называть себя «полумузыкантом, полуумником», хотя следовало бы добавлять «и бутылка рома».

Это был уже не тот Джимми Моррисон, что организовывал ее выступления и провожал до дома, «чтобы с моей молоденькой розовощекой крестьяночкой из Огайо ничего не случилось». Не тот Джонни Моррисон, в котором она была настолько уверена, что предупреждала всех приставал: «Ты поосторожнее, я девчонка Джонни Моррисона».

Теперь тридцатишестилетний коренастый, как борец Джонни, слепой на левый глаз, был ей скорее как отец.

– Не курил бы ты столько, – попросила Дороти.

Он затушил сигарету и сунул руки в карманы.

– Сегодня я выступать не настроен.

– Джонни, ты в этом месяце уже и так много пропустил.

Он оборвал ее пронизывающим взглядом и собирался что-то ответить, Дороти уже подготовилась к остроте, но тут вышел врач.

– Мистер и миссис Моррисон, думаю, с ребенком все будет в порядке. У него опухоль, которая блокирует пищевод. Мы это уладим. Его состояние стабильное. Поезжайте домой, если что-то изменится, мы вам позвоним.

Билли не умер, но в течение первого года жизни то и дело лежал в больнице Майами. Когда Дороти с Джонни должны были выступать в другом городе, Билли и Джимбо оставляли на Мими или в детском саду.

В третий раз Дороти забеременела через год после рождения Билли. Джонни предложил сделать аборт на Кубе. Она отказалась, потому что, как объяснила детям несколько лет спустя, это был смертный грех. Кэти Джо родилась в новогоднюю ночь 31 декабря 1956 года. Больничные расходы повергали Джонни в ужас. Он стал еще больше занимать, больше играть, больше пить. Дороти выяснила, что он должен «акулам-ростовщикам» шесть тысяч долларов. Она с ним поссорилась. Он ее побил.

Осенью 1956 года Джонни госпитализировали с алкогольным психозом и депрессией, но 19 октября разрешили поехать домой, поскольку на следующий день Джимбо исполнялось пять лет. Дороти в тот день вернулась с работы поздно и обнаружила, что он лежит ничком на столе, а рядом на полу – полбутылки виски и пустой пузырек из-под снотворного.