Новый Мир ( № 9 2007) - Новый Мир Новый Мир

 

БЕЗ МУЖЧИН

 

Было уже за полночь. Кончался длинный уик-энд (первый понедельник сентября — праздник, Labor Day23 ), и мы еще не спали, когда в окно стали доноситься истеричные женские крики.

Я прислушался, стараясь понять, что это — реальная женщина или чей-то зарвавшийся телевизор. Для правды жизни крики звучали, пожалуй, слишком членораздельно, красноречиво, театрально. Впрочем, реализм в Америке полный, так что не ясно, кто кому подражает — телевидение женщинам или женщины телевидению. Слышно было, в общем, плохо — из-за вытянутости нашего дома в длину и прекрасной звукоизоляции.

Я накинул халат, спустился вниз (каждая квартира у нас на нескольких уровнях) и пошел на звук. По-видимому, кричали в 3-й квартире, где наверху горел свет. Голос был действительно женский, высокий, и хотя слов было не разобрать, общий смысл угадывался — жещина обвиняла обидчика. В кон­це концов из ее речей я выудил знаменитое: “You are harassing me!”24 — и, не слыша других голосов, предположил, что сцена играется по телефону, с мужчиной где-то на другом конце, что не так страшно.

Еще до переезда в Америку я читал о том, как типично для индивидуалистичных американцев не знать даже ближайших соседей. В нашем кондо владельцы сменяются так часто, что на сегодня я знаю людей только из двух квартир — мою многолетнюю союзницу Энн и нашего очередного священного врага Марка (великого комбинатора и, как всегда, жильца квартиры номер 6). В 3-й номер год назад въехала новая владелица, но с ее именем я сталкивался, только депонируя ее взносы, а в лицо вообще не помнил, лишь изредка встречая ее, гуляющую с собакой.

В поисках источника шума я продолжил свой обход, тайно надеясь, что скандалят Марк с супругой; они любят выпить, и их, особенно ее, склочность не вызывает сомнений, хотя пока что направлялась исключительно вовне. Дойдя до конца дорожки, я убедился, однако, что у них темно и тихо.

Вдруг где-то рядом раздался приглушенный голос:

— Это ваши соседи?

За забором стоял пожилой мужчина в пижаме, видимо, тоже вышедший на крики.

— Наверно, но не знаю которые.

Я вернулся под окна квартиры номер 3 и на этот раз услышал второй голос, тоже женский, но пониже тембром.

— Мать и дочь, — определил сосед, тем временем проложивший параллельный курс по своей территории и опять оказавшийся рядом. — Никакого мужчины, все в порядке.

Убедившись в отсутствии типового виновника всех бед, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по домам. Вскоре улеглись и крики.

Засыпая, я вспомнил, что как-то на собрании кооператива говорили, что вот в 3-й номер въезжает женщина с дочкой переходного возраста. Она выгодно развелась и на вырученные деньги покупает эту квартиру. Так что все сходилось, и виноват был-таки мужчина — во-первых, самим своим отсутствием, а во-вторых, предоставлением двум страдалицам идеальной возможности терзать друг друга. В чем именно состоял материнский харассмент дочки, осталось неизвестным: велела ли она ей выключить свет, телефон, телевизор или вибратор.

 

FLOOR & BREAKFAST 25

 

(В старом Чикаго)

 

Год назад состоялась небольшая конференция по серебряному веку в Чикагском университете. Все было интеллигентно, заранее оплачено и не так уж холодно. Поселили чикагцы кого у себя по домам, кого в отеле в даунтауне (и возили туда-сюда на машинах), а кого, в том числе нас, в гостиничке типа “Bed & Breakfast”26 на расстоянии пешеходной прогулки от кампуса. Дом оказался симпатичный, со светлой квазикирпичной облицовкой, широкой лестницей, высокими потолками и массой всяких ковриков, стульчиков, сундучков, тумбочек, зеркалец, подставочек, салфеточек, статуэточек и прочего викторианского уюта.

Отношения с хозяйкой сразу же сложились самые взаимные: мы не понравились ей, а она нам. Она была в возрасте, глядела понуро, передвигалась с усилием, и я все не мог понять, да так и не разобрался, косила ли она на один глаз или прихрамывала на одну ногу.

Трения начались с моего вопроса, когда завтрак. Она объявила, что в пятницу — в 8 — 8.30, но в субботу и воскресенье — никак не раньше девяти, и вообще “мы с мужем не верим в такие вещи, как завтрак в семь утра”. К счастью, заседания начинались в 10, так что проблема поспевания отпала.

Но во весь рост встала другая. В переписке с устроителями я упомянул, что моему позвоночнику нужна жесткая постель. Хозяйка сказала, что отвела нам комнату с кроватью, тверже которой в доме нет. Под ее суровым взглядом я по специальной приступочке взобрался на высоченное ложе, бегло его опробовал и одобрил, решив, что там видно будет.

Как и весь дом, комната была полна всевозможных рюшечек. Кроме того, везде торчали записочки, выдержанные в непреклонно лапидарном стиле: “Не забывайте о подставках”, “Не передвигайте” и т. п. Особенно интригующей была инструкция о заказе такси:27

Checker Cab: 312-243-2537

NOT cab # 986!

Первые же серьезные попытки заснуть показали полную непригодность кровати. Делать нечего, мы собрали всякие коврики и одеяла, расчистили место и постелили на полу. Спалось, надо сказать, отлично.

Утром я попросил у хозяйки еще подстилок. В ответ я услышал, что ни с чем подобным она никогда не сталкивалась, никаких подстилок у них, скорее всего, нет, и вообще — не лучше ли бы нам было в отеле?! Оказавшись лицом к лицу с жестокой правдой, я позорно прогнулся (обнаружив теперь уже и моральную бесхребетность), заверил, что нет, нет, нам у них очень нравится, и в подтверждение своих слов бессмысленным жестом обвел гостиную.

Между тем к столу спустился еще один участник конференциии, прибывший рано утром и немедленно получивший за это взбучку. Я слушал его рассказ с удовольствием — как вечно взыскуемое подтверждение, что дело не обязательно во мне. Хозяйка держалась виновато и даже предложила отвезти его, а заодно и нас в университет на своей машине.

Этот механизм компенсаторной любезности хорошо знаком мне по внутреннему опыту. Наблюдая его теперь вчуже, я мог убедиться, что компенсация компенсацией, но нанесенной травмы она не снимает.

На следующий вечер мы вернулись довольно рано, так как попали под холодный дождь со свирепым чикагским ветром и мечтали оказаться наконец под кровом. Однако пробраться в дом нам удалось не сразу — хозяйка замахала руками, требуя все мокрое сбросить при входе. Мы повиновались, дивясь единству ее образа — тяжелому наследию то ли викторианских табу, то ли чикагского гангстеризма.

Оставив туфли и зонтики в холодном тамбуре, мы на цыпочках двинулись к себе, но были остановлены хозяйкой, объявившей, что лишних подстилок для меня нет и не будет, а такого, чтобы постояльцы сами переставляли мебель (один сундук мы, расчищая плацдарм, действительно сдвинули в сторону), не бывало за всю историю этого заведения28. Я еще раз сослался на свою хрупкую спину, и мы трусливо ретировались. Угроза выселения повторена не была.

Размышляя о глубоко неамериканском поведении хозяйки, я не мог не признать, что хорошо ее понимаю. Я тоже не в восторге, когда в мой дом проникают посторонние, даже редких желанных гостей курить выгоняю на улицу, а к спасительному ежедвухнедельному приходу уборщицы психологически готовлюсь с вечера. Так что раздражительность хозяйки недоумения не вызывала, оставалось только определить, какой садомазохистский комплекс заставляет ее держать дом для постояльцев.

За завтраком к нам присоединилась еще одна коллега и тоже пожаловалась на неприветливость хозяйки. Я с трудом удерживался, чтобы в ответ не рассказать о постели, когда в столовую вошла хозяйка со словами: “Ну как там было на полу?” Таиться стало ни к чему.

Перед отъездом в аэропорт, совершенно, так сказать, под занавес и мало чем рискуя, я задал наконец давно волновавший меня вопрос о причинах отлучения таксиста № 986. Сделал я это не без опаски, но близость расставания уже начала оказывать на хозяйку благотворное действие. Оживившись, она рассказала, что тот однажды возил ее в город, гнал как сумасшедший ( “It was bare knuckles!”29 — она показала сжатые кулаки), оскорблял других водителей (она выставила средний палец) и матерился (она процитировала). Пришлось позвонить в компанию, и он, наверно, уже уволен. Продолжая на той же ноте, она сообщила, что сотрудник университета, договаривавшийся с ней о нашем размещении, больше там не работает.