Героика. Сага о не очень хороших людях - Арсений Цой

картошка, свиной язык, бараньи мозги...

— Не продолжай, иначе меня сейчас вырвет! Господи, до чего же мерзкий соус в этом твоем «сэндвиче»! Ты только погляди: он же зеленого цвета!

— Ха! Это не соус, а жир, в котором обжаривалось все вышеперечисленное. Я попросил Эрни залить двойную порцию.

— Благодарю! — Дана гневно захлопнула крышку своей корзины. — Ты только что отбил мне аппетит!

Закончив фразу, она отвернулась, дабы не видеть, как Хиггинс вгрызается в произведение козельского кулинарного искусства.

Золотистый солнечный круг парил высоко в небе, отражаясь в необъятной озерной глади. Дул нежный ветерок. Чуть вдалеке над водами порхалиптицы. Царила тишина, нарушаемая одним лишь чавканьем, раздающимся в лодке сбоку.

Стараясь не обращать внимания, Дана невольно улыбнулась. Прислушавшись к себе, она внезапно осознала, что давным-давно в ее жизни не было настолько беззаботных и умиротворенных дней. Озеро Ферн как будто существовало отдельно от прочего мира, замкнувшись в себе крошечным уголком спокойствия и полудремы.

Здесь и только здесь ничто не висело грузом на ее душе. Не подгоняло назойливыми тычками в спину. Не устрашало зловещими пророчествами и письмами от недовольных кредиторов. Закрыв глаза, девушка глубоко вздохнула и впервые за долгое время почувствовала себя свободной.

***

Шагнув в портал и дойдя до конца коридора, Очкарик вышел в просторную комнату. Здесь было светло как днем, вопреки тому, что в реальности стояла глубокая ночь.

Огромный воин, закованный в доспехи, поднялся из-за стола навстречу гостю. Его броня придавала ему сходство с вороной. Головной убор дарил нехилую прибавку к росту, возвышаясь на покатом черепе.

— Я — ГАЛЬД… — начал было свою речь великан.

— PACIFICATIO MORTUORUM! — не дав ему договорить, выкрикнул Очкарик.

Вскинув руку с палочкой, он метнул в воина сгусток ядовито-зеленой энергии. Великан дернулся и застыл как вкопанный. Вокруг его тела засиял парализующий кокон, сотканный из изумрудного света.

— Что же ты у нас такой высокий? — проворчал Очкарик, пододвигая стул. Встав на сиденье ногами, он стащил с головы воина шипастую корону.

***

— Foer... — прошептала Дана и направила раскрытую ладонь в сторону воды.

Ничего не произошло. Лодка мерно покачивалась на волнах. Раскрытая книга лежала у девушки на коленях. Уголки страниц подрагивали на ветру.

Смутившись, Дана стиснула руку в кулак. Выждав пару секунд, она попробовала снова.

— Foer...

— Чего ты там гундишь, магиня? — весело осведомился Хиггинс. Сдвинув свою шляпу на затылок, он возился с наживкой и крючком. — Пытаешься пробудить в себе невиданную силу?

Дана стыдливо покраснела. Поспешно захлопнув гримуар, она сдержанно ответила:

— Решила испробовать кое-что из заметок профессора Омальдо.

— Зря тратишь свое время, Твоя Светлость, — сунув пальцы в бумажный сверток, коротышка извлек из его недр жирного червяка. — Гусь всучил тебе сборник кулинарных рецептов, приправленный бреднями старого маразматика. Тебя кинули, как дешевку. В утешение могу сказать, что это было не в первый, и не в последний раз в твоей жизни.

— Вообще-то профессор Омальдо — это не «старый маразматик», — огрызнулась девушка, — а один из выдающихся умов своего време...

Неоконченная фраза сорвалась с ее губ и замерзла в воздухе заиндевелыми, почти осязаемыми буквами. Внутри лодки повисла гнетущая ледяная тишина. Хиггинс недоуменно поднял взгляд. Лицо Даны попеременно меняло свое выражение и оттенок. Вытянутое от изумления в начале, затем оно побелело от ужаса, и наконец стало багровым от гнева. Глаза девушки остановились на кульке с наживкой, что лежал у коротышки на коленях.

— Это что — страница из моей книги?! — рявкнула она, вцепившись в сверток обеими руками. В воздух взмыли комья земли. Обрушившись вниз дождем, они обсыпали Хиггинса с головы до пят.

— Совсем охренела?! — злобно гаркнул тот. Вскочив на ноги, он принялся собирать расползающихся по дну лодки червей и распихивать их по карманам.

— Господи! Это же действительно она! — разглаживая страницу, девушка обожгла Хиггинса свирепым взгляд. — Зачем ты ее вырвал?!

— Как зачем? Ты оставила ее вчера без присмотра, а мне было не во что завернуть наживку.

— ТЫ В СВОЕМ УМЕ?! ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, НАСКОЛЬКО ЦЕННЫ ЭТИ ЗАПИСИ?!

— Конечно, понимаю. Не ценнее твоей «золотой» медали. И то, и другое не стоит ровным счетом ни гроша.

— Хиггинс! — взъярилась Дана. — Я предупреждаю! Если ты еще хоть раз прикоснешься к моему гримуару!..

— Ты хотела сказать, к твоей поваренной книге, — осклабился коротышка. — И что же ты сделаешь, Твоя Светлость? Метнешь в меня фаейрбол? Ах да, ты ведь этого не умеешь.

— Да... Я... Я!.. — от возмущения у девушки перехватило дыхание.

— Может быть, погадаешь мне на картах? — не унимаясь, злорадствовал Хиггинс. — Напоишь любовным эликсиром? Составишь астрологический прогноз?

Выхватив мятую страницу обратно из рук Даны, он поднес ее к носу и, морща лоб, начал читать по слогам:

— «Ри-ту-ал по при-зы-ву га-луш-ки...». Призыв галушки! — глумливо загоготал Хиггинс. — Ну надо же, каких ценных знаний мы едва только что не лишились!

— Отдай! — девушка ринулась вперед.

Ловко увернувшись, коротышка перелез на самый нос лодки. Встав в полный рост, он потрясал вырванной страницей, дразня ей разгневанную Дану, как тореадор дразнит быка красной тряпкой.

— Ну же, магиня! — издевался Хиггинс. — Я вижу, тебя аж распирает! Метни в меня файербол! Это ведь такое простое заклинание! Все настоящие волшебники его знают, даже самые тупые! Неужто тебе не под силу то, что может сделать любой колдун мужского пола!

Взгляд Даны потемнел. Внутри нее бушевал гнев — яркий и обжигающий, как пламя в кузнечном горне. Разгораясь все сильнее и сильнее, он затмевал разум девушки лесным пожаром. Его источник весело подпрыгивал и приплясывал прямо перед ее глазами. Время словно замедлило свой ход, став вязким и тягучим, как кисель. Губы Хиггинса неспешно перемещались вверх и вниз, изрыгая букву за буквой:

— Н! Е! У! Д! А! Ч! Н! И! Ц! А!

Дана закрыла глаза и втянула воздух