Versipellis - Мирослава Миронова

правильной и светлой цели? — спросила старушка Деви, когда я переводил дыхание.

— Я все равно умру. Если вернусь в город и если останусь здесь… Готов на все.

— Убьют или люди, или природа. Ты не способен жить ни в одном, ни в другом мире, Алекс, сын Либера, — рассуждал вслух Найл. — И, раз уж твой первоначальный уже задушили, ты хочешь отомстить? — спросил он с легкой ухмылкой.

— Нет. Нет нашего и людского мира. Есть система, которая душит всех, кто в ней сейчас существует. А я хочу дать свободу. Чтобы город не был местом, полным запретов, а лес — страха. Мы достойны жить так, как того хотим.

— Говоришь прямо как отец, — медленно проговорил Ронан. — Но, сдается мне, в твоем плане люди будут против. Проживут лет так семь в смирении с новыми порядками и найдется паренёк, возможно даже, школьный учитель, который решит всё изменить.

Я молчал. Старейшины тоже. Судьбы людей меня не могли не волновать, ведь вторая часть меня принадлежала их миру. Но я не знал, как ответить на слова волка.

— Думается мне, что совета по тому, как воплотить идею в жизнь тебе не требуется. Об этом же ты хотел спросить изначально? — я ответил кивком на слова Деви. — Тогда мы поможем тебе найти путь к сердцам как волков, так и людей.

Она положила на лапу Найла руку и прикрыла глаза. Ронен, найдя на небе блеклое кольцо луны, тоже зажмурился. Они сидели, чуть покачиваясь, когда волчица тихо, почти беззвучно и невесомо начала выть. Я неотрывно смотрел на них и, казалось, мог увидеть, как от каждого из старейшин идёт магическая нить связи со светилом, с Богиней. Так продолжалось не больше десяти минут. Найл первым разорвал этот контакт и пристально посмотрел на меня.

В исторической части города, чуть ранее днём…

Когда Арес проснулся и встал с раскладного пыльного кресла, отец, судя по всему, ещё спал, потому что его стук в дверь был проигнорирован. Альфа на цыпочках обошел открытые комнаты одну за другой: в гостиной, где им с возлюбленной было постелено, аккуратной стопкой лежали полотенца, на кухне все ещё стояла грязная посуда с, наспех приготовленного Арманом, ужина, в ванной виднелись яркие рыжие волоски, что означало, что Виктория пришла в сознание и уже просто отдыхала, а в прихожей все также валялась спортивная сумка. Оборотень наклонился и хотел было ее забрать, когда за его спиной послышался кашель.

— Мы с твоим отцом ещё не поговорили, — лениво бросил дядя. — Оставь вещицу. Там все равно ничего нужного тебе сейчас нет.

Он обернулся и, чуть погодя, последовал на кухню за Арманом, который уже закатал рукава и намылил первую тарелку.

— Знаешь, Арес, я всё-таки надеялся, что тебе не хватит наглости завалиться в мой дом посреди ночи с бессознательной девицей. Нет, конечно, мое маленько логово выглядит очень привлекательно для того, чтобы приютить ещё двух нелегалов. Но ты же не думал здесь остаться?

— Не думал, — буркнул волк, смотря в спину оборотня.

— А вообще, — он торжественно взякнул вилкой о край раковины. — Ты молодец. Сработал четко и быстро. Не без косяков, как минимум потому что о побеге знает уже весь город, а детишек перевели на дистанционку, — альфа последнего слова не знал, но понял, что люди боятся и принимают дополнительные меры охраны. — Да, и по улицам патрули шастают, министр обороны заявил, что готовятся вертолеты для прочеса природных зон и будут стрелять на поражение, опять про изоляцию, кстати, шепчутся — это вообще универсальная их реакция. Но, да, сработал ты быстро. Помогли мои уроки, скажи?

Арман ядовито улыбнулся, поворачиваясь к племяннику. В его глазах читалось: "Ты у меня на крючке, до смерти должен будешь".

— Почему ночью не рассказали? Отцу тоже надо знать.

— О, о Бруте не беспокойся. Он вечером в смену выходит, вот и узнает все, что ему нужно. А сейчас я рассказал то, что нужно тебе. Видишь, какой я великодушный?

Он хрипло рассмеялся и в этом звуке Арес услышал не столько бахвальство, сколько хитро сплетенную интригу. Ведь стоит ему переступить порог и выйти в город, как его тут же отправят в подвалы федеральной службы контроля. И его жизнь, и, что важнее, жизнь Виктории, целиком была в руках старого предателя.

Третьей встала девушка. Она ещё пошатывалась, но выглядела вполне здоровой, от ночной истерики не осталось и следа. Арман горделиво поцеловал ей руку и пригласил к столу.

— Чего желаете, милая моя? У меня много видов мяса, ваши спасители очень нахваливали моего кролика.

На самом деле ели вчера молча. После перепалки, которую и за разговор нельзя считать, связанной с самим фактом ночного визита и тем, куда положить Викторию, никто больше не проронил ни слова.

— Я… я не знаю, можно ли, — тихо ответила Виктория и, встретив непонимающим взгляды, пояснила. — Я раньше ела каши и картофель. А до и после… — она запнулась, явно не желая продолжать, но допытывающее выражение лица дяди вынудило ее. — До и после родов ела какие-то кусочки в жиру. Я не знаю, могу ли теперь есть мясо.

— О, белок всегда полезен, — ничуть не смутившись ответил Арман. — Сейчас сделаю что-нибудь низкокалорийное.

Он тут же загремел посудой. Арес неотрывно смотрел на девушку, которая казалась абсолютно опустошенной после этой короткой беседы.

Когда незатейливое блюдо из отварной курицы и риса было готово, на кухню зашёл Брут. Дядя, все ещё стоявший в халате в цветочек и фартуке, в миг приосанился и сказал непривычно властно:

— Молодежь поест перед телевизором, — он с силой впихнул тарелку в руки Виктории и потянул альфу за край кофты, чтобы тот вставал. — Давайте-давайте.

И дверь за ними захлопнулась. Арес побрел в гостиную, а девушка так и осталась стоять, широко раскрыв глаза. Ноги ее подкосились и она сползла спиной по стене, нащупав в тот миг призрак пугающего воспоминания.

В пещере за городом…

Вендиго, последовав за матерью, оставил брата наедине со старейшинами. Он даже чувствовал некоторую гордость за то, что в его недолгой компании Алекс перестал мямлить и действовал более решительно. Но это ощущение было не столь значимым для него, чтобы как-либо его показывать. Миранда покачала головой, встретившись с Оденом взглядом.

— Оба в отца, оба…

— Ну, не стоит. Либер — достойнейший волк, — возразил вожак. — Если бы не он, то не меньше трёх десятков семей так и пошли бы толпой под пули. Твой муж — замечательный и очень целеустремлённый стратег.

— Да кому эти рейды пользу принесли? Мы погубили фермы, а