Приговор судьи - Олег Шовкуненко

– Поживем, увидим. Кроме авианосца военные корабли нам пока не попадались. Так что делать выводы еще рано.

Словно в поисках этих самых военных кораблей я стал оглядывать место, в которое мы попали после выхода из западни «серых». Коридор образованный гигантскими телами старого сухогруза и «Джона Грина» здесь вовсе не заканчивался, а лишь изгибался и сужался, превращаясь в настоящую глубокую нору. Ее образовывали два других корабля. Один, затруднюсь в его идентификации, лежал на боку и демонстрировал нам часть грязно-красного киля вместе с двумя здоровенными гребными винтами. Другой, с виду очень напоминавший какую-то научно-исследовательскую посудину, наваливался на него своим некогда белым, а теперь сплошь расписанным ржавыми потеками бортом. Таким образом, для прохода оставался довольно темный туннель протяженностью метров шестьдесят. В конце него брезжил красноватый дневной свет и виднелся борт другого корабля.

– Ну что, полезли? – без всякого оптимизма пробубнил я. – Другого пути здесь все равно нет.

– Вот то-то и подозрительно, что нет, – пробасил в ответ чекист.

– Не понял? – я тут же стал озираться по сторонам.

– Похоже, все другие ответвления и ходы плотно забаррикадированы всяким корабельным хламом. И я все думаю, но пока никак не могу решить, это он сам так удачно свалился или ему помогли?

Слова Лешего заставили меня совершенно по-другому взглянуть на окружающие завалы. Вот решетчатая стрела одного из палубных кранов, которая на удивление точно рухнула между кормой «Джона Грина» и винтами опрокинутого судна. Через нее, пожалуй, можно было бы перебраться, если бы не обломок стальной мачты и пара здоровенных трюмных крышек, которые образовали настоящую стену, не чуть не хуже той, что защищала Подольск и Серпухов. С другой стороны, там, где острый нос плавучего НИИ не дотянул метров пятнадцать до кормы старого сухогруза неведомо как образовался завал из полусотни стальных труб и швеллеров. Большинство из них глядели в нашу сторону острыми торцами, отчего это ржавое образование очень напоминало здоровенного противотанкового ежа. Конечно, при желании здесь можно было проделать проход. Правда на это потребуется время и масса труда, а еще цель, которая могла оправдать все эти усилия.

– Согласен с твоими подозрениями, – я хмуро кивнул. – Это действительно смахивает на лабиринт. Только вот кто его построил? Неужто «серые»?

– «Серые»? – Леший сперва удивленно приподнял бровь, но быстро догадался, кого я выкрасил в мышиный цвет. – Возможно, что и они.

– Для чего?

– Понятно для чего, что бы пройти можно было только здесь. Чтобы контролировать эту тропу.

– И что, часто здесь кто-нибудь ходит? – я оглядел припорошенную пылью каменистую почву. – Где следы?

– Там, перед контейнерами тоже никаких следов не было, – подполковник кивнул в сторону, откуда мы только что пришли. – Кроме одного.

– Да-а… странно, – согласился я. – Но волков бояться, в лес не ходить.

– Мне бы твой оптимизм, – очень невесело хмыкнул Загребельный.

– Это не оптимизм, – в тон приятелю вздохнул я. – Это наблюдательность и здравый смысл. Тропа ведет на север, а значит, как раз по ней мы и должны топать.

– Вот мне очень интересно, чего это твои приятели ограничились такой сверхинформативным посланием «Иди на север». Про эту тропу, про «серых», что слабо было предупредить?

– У них солидол закончился, – буркнул я и подтолкнул вперед не ко времени разболтавшегося ФСБшника.

Когда мы вступили под своды железного туннеля, то сразу поняли, что здесь темнее, чем казалось снаружи. Находись эта нора в нашем привычном мире, пусть даже и под сенью «Большой мряки», то все равно света от входа и выхода вполне могло хватить, что бы не спотыкаться о разбросанные на земле мелкие предметы. Но здесь и сейчас, кроваво-красные небеса освещали только лишь открытые участки и им было глубоко наплевать на то, что твориться в глубине железных каньонов и пещер.

– Хреновато здесь как-то. А, Макс, тебе не кажется? – Леший поднял голову и поглядел на ряд тускло поблескивающих иллюминаторов, которые пялились на нас словно глаза гигантского чудовища. – Не люблю, когда у меня дырки прямо над головой. Оттуда чёрти-что может выскочить.

– Тут еще второй ряд должен быть, – «обрадовал» я приятеля, когда воскресил в памяти борт лежащего на боку научно-исследовательского судна и прикинул высоту его палуб.

– Он гораздо ниже будет, где-то около самой земли. Это не так опасно. А вот тот, что сверху…

Вдруг послышался негромкий глухой удар, и слова Загребельного резко оборвались.

– Андрей! – в испуге заорал я и мигом вскинул пистолет, пытаясь обнаружить неведомого противника.

В том месте, куда мы добрели, темнота оказалась уже достаточно плотной. Я видел, что кто-то ворочается на земле, но понять Леший это или нет, сам ли он или сцепился с какой-нибудь дикой тварью, было просто невозможно. Но в любом случае стрелять я не мог. Что же оставалось? Пожалуй, только одно – отчаянная и безрассудная рукопашная.

– Твою же мать! – прозвучавший во мраке голос подполковника ФСБ остановил меня от немедленного рывка.

– Андрей! – я позвал еще раз.

– Да живой я! – откликнулся Леший. – Ящик какой-то под ноги попался. Дерьма тут всякого валяется просто…

Сколько именно того самого дерьма раскидано в туннеле я так и не узнал. Вместо этого Загребельный уже совсем другим, жестким и властным тоном приказал:

– Ветров, стой не двигайся.

Я послушно выполнил приказ и стал ждать либо объяснений, либо новой команды. Секунд через пять она действительно поступила:

– Достань фонарь. Батарейки уже должны были чуток поднакопить заряд.

Да, это точно. Времени с того момента как мы покинули место своей последней ночевки прошло часа три, а то и три с половиной. Может полумертвые элементы питания и раскочегарились. Не думаю, что хватит чтобы пройти весь туннель но на подсветить… Если повезет, то должно получиться.

Свет карманного фонаря больше походил на сияние древней лучины с которой наши далекие предки брели сквозь непроглядную тьму средневековья. Однако и его вполне хватило, чтобы разглядеть согбенную фигуру Лешего. Подполковник стоял на коленях и, наклонившись вперед, совершал руками какие-то таинственные пасы, словно гладил невидимую кошку.

– Эй, ты чего…? – не удержался я от удивленного восклицания.

– Тут струна натянута, – не оборачиваясь, пояснил чекист. – Представляешь, я ее едва не снес! Спасибо ящику. Рожей зацепил, а не ногой.

Только Андрюха успел это произнести, как я и впрямь заметил тонкую ниточку, которая тянулась от его рук куда-то в темноту. Не теряя ни секунды, я провел по ней светом и обнаружил, что проволока уходит как раз в один из тех самых иллюминаторов, о которых я буквально пять минут назад предупреждал друга. Вот тебе и «…не так опасно», товарищ подполковник. Подвело твое хваленое чутье! Выходит смерть притаилась вовсе не сверху. Она припала к земле и сейчас щерится на нас своими острыми ржавыми клыками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});