Приговор судьи - Олег Шовкуненко

– Андрей, давай искать где пройти, – я произнес это довольно решительно, можно сказать в приказной форме.

– А вот здесь и пройдем.

Загребельный подцепил одну из ощетинившихся шипами досок и вырвал ее из песка. Вслед за первой доской тут же последовали вторая и третья.

– Все, теперь двинули, – держа автомат наготове, подполковник первым шагнул в расчищенный проход.

Как и следовало ожидать, полоса стальных колючек оказалась совсем не широкой, всего метра три. Да оно и понятно. Ловушка срабатывала на первом, в крайнем случае, на втором шаге, ну а дальше… А дальше уже никто и никуда не идет.

Правда, к нам с Андрюхой все это, хвала Главному, не относилось. Благодаря то ли защите неведомой сверхъестественной силе, то ли невиданной удачливости, а может просто невероятно развитому инстинкту самосохранения мы не только продолжали оставаться в живых, но и упрямо перли вперед.

Следующим препятствием на нашем пути стал тот самый корабль с аккуратной пробоиной в борту. До него мы добрались примерно через четверть часа. И это вовсе не потому, что ржавая посудина находилась уж так далеко. Просто, наученные горьким опытом путешественники, теперь рассчитывали каждый свой шаг, прощупывали каждый метр грязно-желтого песка, на который только собирались поставить ногу.

– Фух, вроде добрались, – выдохнул Леший, когда мы остановились всего в паре шагов от ржавого борта. – А то, лично я все время ожидал «волчьей ямы» с кольями на дне. Она к шипованным доскам как бы в комплект полагается.

– Тут под пылью и песком порода какая-то странная лежит. Похоже, очень твердая. Такую заколебаешся долбить.

– Все может быть… – пробубнил чекист слегка рассеяно, из чего сразу стало понятно, что все его мысли занимает нечто совсем иное.

Это «нечто» оказалось пробоиной в борту сухогруза. Теперь, когда мы оказались совсем рядом, стало отчетливо видно, что борт корабля не прорублен или продавлен, а прорезан, будто с помощью мощного газового резака или термита. Об этом говорили характерные наплывы металла по краям среза. Но самым удивительным оказалось то, что точно такая же дыра оказалась и в противоположном борту. Сейчас ее было прекрасно видно, через пустой, густо закопченный трюм.

– Похоже, собратья Главного упражнялись в стрельбе, – предположил я.

– Почему ты так думаешь? – Загребельный подошел к пробоине и заглянул внутрь.

– Ну как же… Входное отверстие имеется, выходное тоже, внутри все сожжено. Вывод: плазменным лучом ударили. Вот только какого рожна по чисто гражданскому судну? – увязая по щиколотку в песке, я подковылял к другу и уже там озвучил неожиданно промелькнувшую догадку: – Или может они оружие перевозили?

– Это балкер, – не соглашаясь со мной, Леший отрицательно покачал головой, – специальное судно для перевозки сыпучих грузов. Какое уж тут нахрен оружие!

– Патроны насыпом, – пошутил я со вздохом.

– Ха-ха, – пробурчал Загребельный и перешагнул через срез металла.

Крыша в трюме отсутствовала, поэтому красноватый полуденный свет до краев заполнял огромный железный котлован. В сочетании с толстым нагаром на металле это, в прямом смысле, ниспосланное с небес сияние выглядело довольно пугающе. Все казалось, что это отголоски того испепеляющего огня, который пылал здесь когда-то.

– Давай тут по-быстрому, – негромко предложил я, когда сам оказался внутри. – Что-то не нравится мне это место.

– Ага, жутковато, – согласился Андрюха и осторожно двинулся вперед.

В пустом трюме звук наших шагов напоминал удары кузнечных молотов. По крайней мере, так мне казалось. Он гулким эхом отражался от стен, превращался в чей-то окрик или протяжный стон. Само собой мы тут же постарались ступать более мягко и осторожно, но это мало что дало. Теперь звук шагов трансформировался в чье-то отрывистое дыхание, в щелчки взводимого оружия. Черт побери, похоже, это было то неизбежное зло, с которым следовало просто смириться. Наверняка, бесшумно на судне перемещаться вообще не возможно, как не старайся.

Неожиданно я понял, что оказался прав. К отзвукам наших шагов и скрипу вездесущего песка стало примешиваться еще что-то. Это походило на настойчивое крысиное шуршание, легкое поскрипывание, шипение и даже… цирк-зоопарк, даже бульканье. Шла странная какофония откуда-то сзади и сверху.

– Слышишь? – я остановился и стал глазами искать источник звука.

Леший не ответил. Он тоже стал смотреть вверх и даже направил туда ствол АКМСа. Загребельный гораздо лучше меня разбирался во внутренней начинке кораблей, и вот именно это позволило ему разглядеть кое-что необычное.

– Трубы… – протянул ФСбшник. – На кой черт здесь нужны эти тубы?

Скорее всего, Андрюха имел в виду две толстые, закопченные, как и все внутри, трубы, которые словно гигантские анаконды изгибались и перекатывали через верхний край трюма. Далее они спускались по стальному борту и обрывались угрюмыми черными жерлами точно над той самой пробоиной, через которую мы только что вошли. Предназначение этой системы оставалось загадкой и для меня тоже. Единственное, что я вдруг понял… Цирк-зоопарк, а ведь эти две магистрали не позволят закрыть крышку трюма. Неужели это так и надо? Или…

Иной вариант так и не успел сформироваться в моем мозгу. Непонятное шуршание и шипение у нас над головой сменилось громким клокотанием, можно сказать ревом. Именно под его аккомпанемент из труб, которые мы с таким интересом разглядывали, ударили две мощные пенящиеся струи прозрачной жидкости.

Вода! Это первое что пришло на ум усталому, томимому жаждой путнику. Много воды! И даже как-то сразу повеяло свежестью и прохладой, и даже стало легче дышать. Я и в самом деле поддался этому безудержному безотчетному желанию и вдохнул полной грудью.

В нос, рот, глотку и легкие потек плотный, жирный, горьковатый, а главное такой знакомый аромат. От него я задохнулся и замер то ли от неожиданности, то ли от ужаса. Бензин! – молнией пронеслось в голове.

– Бензин! – заорал Леший над самым моим ухом.

Этот крик мигом отрезвил, вывел из оцепенения и мы попятились.

Желтоватые струи с грохотом бились о железо, в фонтанах брызг то и дело вспыхивала радуга, а маленькое, но очень свирепое цунами мчалось по ставшему уж совсем не таким огромным трюму. Однако еще быстрее, чем бурлящий бензиновый поток стальное брюхо корабля стали заливать едкие пары топлива. И это, пожалуй, было самым страшным. Ведь теперь даже не огонь, а одна самая крохотная искра могла превратить трюм в настоящий пылающий ад.

– Бежим! Они не станут поджигать, пока горючка льется! – чекист рванул меня за отворот телогрейки. – Быстрее к выходу!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});