Лица счастья. Имена любви - Юлия Лешко

На немецком случился смешной инцидент. Дама-экзаменатор выслушала ответ по билету и задала еще один вопрос. Послушала ответ, немного нахмурилась, как будто осталась недовольной, и опять что-то спросила. Валерия спокойно отвечала, но заметила: что-то даме не нравится. А что? «Пятерка» по немецкому была нужна, чтобы укрепить положение: за предыдущие предметы были получены две «четверки» и «пятерка».

Прежде чем поставить необходимый балл в ведомость, дама все же обнаружила причину своего недовольства:

– Извините, девушка. У вас какой-то странный акцент. Не могу понять, какой…

Валерия сказала мне, что сразу почувствовала себя радисткой Кэт, кричавшей «мама» по-русски. Улыбнулась своей обаятельной улыбкой и легко ответила:

– Я шесть лет прожила в Швейцарии.

– Вот! Я же чувствую, что-то не то!.. – подняла палец дама. Но «пятерку» поставила.

…Признаться, тогда мне было не совсем понятно: почему с детства грезившая об артистической карьере Валерия, в конце концов, выбрала не Академию искусств, не Университет культуры, а юридический институт? А вот минуло более двадцати лет, и я больше не удивляюсь. Ее самообладание, способность к принятию верных решений, врожденное чувство справедливости и гибкий природный ум очень пригодились в профессии. Мой свекор (его уже нет на свете, к сожалению…) не зря верил в свою девочку.

Через год Валерия вышла замуж, еще через год родила сына. Все у нее, слава Богу, хорошо. И она по-прежнему очень красивая.

* * *

Для определения некоторых событий в моей жизни я придумала однажды туманную формулировку, которая мне как журналисту и филологу до сих пор кажется удачной. Она ни о чем конкретном не сообщает, но само построение фразы таит в себе некую драму, некое подобие то ли греческого речитатива, то ли былинного вступления… Вот эта фраза: «Когда в моей жизни случилось то, что случилось…»

Вот. И на этом месте собеседнику как бы предлагается сочувственно и глубокомысленно покивать головой: «Да, мол, да… Бывает… Что уж…»

Воспользуюсь еще раз!

Когда в моей жизни случилось то, что случилось, многочисленная родня мужа, как по команде, перестала таковой являться.

Единственным человеком, который не позволил себе в одночасье предать то хорошее, что нас долгие годы связывало, была и остается Валерия.

В общем, по всем приметам, Сократу она понравилась бы…

* * *

Как ни была бы наша жизнь пестра,Какой сквозняк ни продувал бы души,Я все надеюсь: позвонит сестра,Чей тихий голос мне, как прежде, нужен.

Как боль порой сердечная остра…Что там в рецепте? Почерк так небрежен!Но все пройдет, лишь позвонит сестра:Слова ее просты и голос нежен…

«Благословите детей и зверей…»

Люся и Кэрри

Все собаки попадают в рай. А кошки?…

Двадцать лет назад на работу к моему мужу пришел его племянник Виталик, который жил по соседству, и стал просить, жалобно сделав бровки домиком:

– Дядя Сережа, возьми котенка. У нас в подвале большие коты маленьких бьют.

Он знал, что добрый дядя Сережа с детства любил кошек: бабушка даже называла его «кацiны татка». А у мужа, буквально на руках, «карт бланш»: он знал, что я не против котенка, несмотря на то, что в доме уже жила взрослая собака.

– Выбери самого худого и принеси, – разрешил он.

Не прошло и часа, как по архиву нотариальной конторы, в которой работал муж, уже разгуливал, тоненько мяукая, худой котенок самой плебейской пестрой окраски (серая, белая и чуть-чуть коричневой шерстки вразнобой). Котенок не знал, куда попал, не догадывался, что надо дожидаться конца рабочего дня, чтобы ехать в другой дом, но тут было тепло, никто не гнал, не бил и даже угостили колбаской. Котик имел очень симпатичную мордочку и «прическу»: на белом лобике серая шерстка росла так, как будто это был прямой пробор у девочки с косичкой. Он и был девочкой. Когда муж привез кошечку домой, я пригляделась к ней, послушала тоненький голосок и сказала: «Это – Люся».

Моя редактриса, узнав о прибавлении в семействе, осведомилась, не в ее ли, Людмилы Ивановны, честь названо животное. Я заверила ее, что отнюдь: это просто счастливое совпадение. Тем более что по «отцу» наша Люся получалась Сергеевна. И добавила, на всякий случай, во избежание домыслов, что в мои планы не входит вымещать на «тезке» начальницы свои отрицательные эмоции – подобно японским рабочим, которые колотят почем зря чучело шефа, установленное у входа в офис для снятия стресса.

У мужа есть тетя, которую тоже зовут Люсей, но факт наречения кошки крещеным именем мы от тети скрыли. Тоже могла неправильно понять.

* * *

…Наша кошечка оказалась счастливицей из счастливиц. Всех котов, обитавших в подвале дома, где жил племянник Виталик, работники ЖЭСа согнали в один отсек, заварили вход и оставили умирать «естественным» образом. Коты страшно кричали несколько дней. Протесты жильцов дома и попытки взломать заваренную дверь ни к чему не привели. В общем, из этого кошачьего Освенцима по счастливой случайности выжила одна Люся. Ей суждено было прожить на свете почти двадцать лет…

* * *

Добрейшая наша Кэрри, коричневый доберман, приняла кошку индифферентно. Она не гоняла котов во дворе, и вообще, практически не проявляла агрессии ни к кому. Поэтому нового члена семьи приняла спокойно: бесцеремонно обнюхала и… перестала обращать внимание. Ну, Кэрри вообще была особенная собака. Как будто и не доберман, а лабрадор, у которого агрессия отсутствует на генном уровне.

Люся, дитя подвала, выгнула было спину, но вскоре поняла: здесь опасности нет. Единственное, чего следовало опасаться, – это чтобы Кэрри не съела Люськину еду. На этот случай кошачьи мисочки с водой и пищей были перенесены на холодильник. На специальной клеенчатой салфетке стояла поилка, а корм всегда накладывали в чистую тарелочку: Люся не любила есть то, что постоит. Кэрри достать еду не могла, а Люся в два прыжка – сначала на подоконник, потом на холодильник – добиралась до цели.

Собаку мы всегда кормили исправно, но никакой собачьей выдержки не хватит, чтобы не съесть неохраняемое чужое блюдо. Кэрри очень любила поесть. Особенно чужое.

…Потому что в душе она была охотницей!

* * *

Однажды мы гуляли в лесу, что рядом с авторынком, и довольно далеко забрели. Не то чтобы в дебри, но нога пешехода там явно не ступала, а вот на машине заехать было можно вполне. Наше внимание привлекла громкая музыка, неожиданно зазвучавшая в этом отдаленном от хоженых троп уголке. Кэрри коротко гавкнула и, высунув вперед острую мордочку с чутким носом, понеслась рысью. Вскоре мы увидели и источник звука, и цель Кэрриной экспедиции: неплохая серебристая иномарка, из которой лилась мелодия, стояла с закрытыми дверцами и мерно покачивалась. Что ж… Мы с мужем, не приближаясь, деликатно стали обходить транспортное средство. Чего нельзя было сказать о нашей собаке. Кэрри, напротив, в одно мгновение достигла цели.

Думаете, ей захотелось пугнуть влюбленных? Вот еще!

На капоте стояли два пакетированных набора из «МакДональдса» и два больших стаканчика с колой.

Эх!.. Пара движений острой мордой – и вся еда рассыпалась по траве. У Кэрри даже короткий хвост затрясся от небывалой удачи. Картошка фри? Отлично! Гамбургеры?! ДВА?? О!! Это просто праздник какой-то!..

«Кэр-ри! Кэр-ри! Ко мне!» – вполголоса шипел муж. Я согнулась пополам от смеха и звать собаку не могла. Под музыку Кэрри ела даже быстрее, чем обычно. Миг – и полдник влюбленных исчез в ее ненасытном брюшке. К коле собачка не притронулась. Обнюхала пустые пакеты и бумажки и вернулась к нам.

Муж изловчился и подцепил ее на поводок: «Бежим!»

Убежали… На капоте машины так ничего не заметивших авто любовников остались стоять два одиноких пластиковых стаканчика. Мы живо представили себе, каково будет удивление влюбленной пары, когда будет обнаружен разбой…

Нам было и смешно, и стыдно. Кэрри – ничуть!..

* * *

Кошка быстро прижилась в нашем доме. И мы очень ее полюбили. Некрупная, очень долгое время худенькая, с несоразмерно длинным хвостом, Люся, несмотря на подвальное происхождение, была по-настоящему интеллигентной кошечкой.

Научилась ходить в лоток, никогда не точила когти о диван, в критические дни не орала дурным голосом. Что касается последнего, то тут все просто. Нам не надо было даже травить кошчонку никаким «контрасексом»: функции этого препарата мы доверили нашей собаке. Чуть только начинали проявляться первые признаки кошачьей «охоты» – выгнутая спина, задранный хвост, утробное мурлыканье, Кэрри подходила к Люсе и аккуратно ставила на нее переднюю лапу. Кошка, прижатая к земле, тут же забывала про любые «амуры»: не до жиру, быть бы живу. Все, сеанс окончен.