Золотоглазые - Джон Уиндем

— Ну, если вы не хотите ехать, мы отправляемся.

Никто из группы не пошевелился. Он решительно дернул звонок, и автобус поехал. Кондуктор видел, как они грустно смотрели вслед. Когда он пошел вперед, чтобы поделиться мнением с водителем, то смог лишь что-то пробормотать про себя.

Полли Райтон вместе с миссис Либоди отправилась в Трейн навестить викария. Он пострадал довольно сильно: перелом бедра, сломанная ключица, многочисленные ушибы. Тем не менее он был бы рад гостям.

Но, не отъехав от Мидвича и двухсот ярдов, Полли резко затормозила и развернула машину.

— Мы что-то забыли? — удивленно спросила миссис Либоди.

— Ничего, — ответила Полли, — но дальше я просто не могу ехать.

— Не можешь? — переспросил а миссис Либоди.

— Не могу, — ответила Полли.

— Ну, что ты, милочка, в такой момент…

— Тетя Дора, я сказала «не могу», а не «не хочу».

— Не понимаю, что ты такое говоришь, — удивилась миссис Либоди.

— Отлично, — Полли, проехав несколько ярдов, вновь развернула автомобиль. — Поменяемся местами и посмотрим, что получится.

Нехотя, миссис Либоди заняла место водителя. Она не любила водить машину. Проехав вперед несколько ярдов, миссис Либоди затормозила точно на том же месте, что и Полли. Сзади раздался звук клаксона, и мимо них проехала мотолавка с номером Трейна. Они посмотрели ей вслед, и миссис Либоди попыталась нажать ногой на педаль акселератора, но ничего не полнилось.

Полли выглянул а из машины. Возле изгороди сидела Девочка, наполовину скрытая ветками. Полли долгой пристально разглядывала Девочку, пытаясь узнать ее.

— Джуди? — сказала Полли. — Твоя работа?

Девочка кивнула.

— Но ты не должна… Мы направляемся в Трейн проведать дядюшку Хьюберта. Ты ведь слышала, что он ранен. Он в госпитале.

— Вам нельзя ехать, — отвезла Девочка, как бы извиняясь.

— Но, Джуди, я должна выполнить его поручение, пока он болен и не может заниматься делами.

Девочка отрицательно покачала головой. Полли почувствовала, что начинает терять над собой контроль. Она глубоко вздохнула, раздумывая, что сказать, но миссис Либоди опередила ее:

— Не перечь ей, Полли. Разве прошедшая ночь не была нам хорошим уроком?

Совет пришелся кстати. Полли молча посмотрела на Ребенка у изгороди. На глазах у нее навернулись слезы обиды. Миссис Либоди развернула машину, проехала несколько ярдов. Затем они вновь поменялись местами, и Полли молча повела машину назад.

В Киль Мейне все еще разбирались с констеблем.

— Ваша информация лишь подтверждает тот факт, что жители направились на Ферму, чтобы поджечь ее, — протестовал он.

— Это так, — согласился Зеллаби.

— Но вы также говорили, и подполковник согласился с вами, что Дети на Ферме — виновники побоища, именно они спровоцировали его.

— Все так и было, — согласился Бернард. — Но что мы можем сделать?

— Вы хотите сказать, что нет свидетелей? Но это наша работа.

— Нет. Я имею в виду не отсутствие свидетелей. Я имею ввиду, что вы не сможете привлечь их к ответственности по суду.

— Послушайте, — сказал констебль с явным нетерпением, — четверо убито — повторяю, убито, — тринадцать в больнице, еще большее число получили сильные ушибы. Это не такая вещь, о которой говорят «какая жалость» и прекращают дело. Мы должны решить, на ком лежит ответственность, и вынести обвинение. Вы должны это понять.

— Это не совсем обычные Дети…

— Знаю, знаю! Старый Боджер говорил мне об этом, когда я заступал на пост. Не все шарики на месте, специальная школа и прочее.

Бернард вздохнул.

— Сэр, они не дебильные. Спецшкола была открыта потому, что они другие. Они морально ответственны за события вчерашней ночи, но это совсем не значит, что они отвечают перед законом. Вы не сможете вынести им обвинение.

— Кто-то должен быть обвинен, хотя бы тот, кто отвечает за них. Вы же не хотите сказать, что девятилетние Дети могут как-то вызвать побоище, в котором убивают людей, и выйти сухими из воды! Это фантастично!

— Я уже несколько раз подчеркнул, что Дети — другие. Их возраст несущественней — за исключением того, что они все же Дети, и это значит, что в своих поступках они более жестоки, чем в намерениях. Закон не может их тронуть, и мой департамент против придания этому делу огласки.

— Смешно, — возразил констебль. — Слышал я об этих школах. Дети не должны быть расстроены. Самовыражение, самообразование и все такое прочее. Чушь собачья! Они более расстроены, будучи другими, чем были бы, будучи нормальными. Но если какой-то департамент думает, что из-за того, что эта школа привлекает особое внимание правительства, к Детям будут подходить по-другому, то ему придется вскоре изменить свое мнение.

Зеллаби и Бернард обменялись многозначительными взглядами. Бернард попытался объяснить еще раз:

— Эти Дети, сэр Джон, владеют огромной силой внушения. Закон не предусматривает эту особую форму принуждения. Поскольку эта форма насилия не имеет узаконенного существования, нельзя сказать в суде, что Дети могут производить ее. Поэтому — по закону — преступление, каким его принято считать в глазах общественности, или никогда не имело места, или должно быть отнесено к другим людям. Суд не найдет ничего общего между Детьми и преступлением.

— Они его совершили, вы об этом сказали сами.

— По мнению суда, они вообще ничего не сделали. И более того, если бы вы попытались сфокусировать ваши обвинения, вы бы ничего не достигли. Дети воздействуют на ваши суждения, но вы не сможете арестовать их, даже просто задержать, если и попытаетесь.

— Эту работу мы оставим для присяжных. Единственное, в чем нуждаемся мы, — доказательства, — заверил констебль.

Зеллаби отвлеченно рассматривал шторы. Бернард, казалось, занимался медленным счетом от нуля до десяти и обратно. Я поймал себя на том, что начал как-то странно покашливать.

— Этот школьный наставник на Ферме, как его — Торранс? — продолжал констебль. — Он должен нести ответственность за этих Детей. Я видел его прошлой ночью. Он поразил меня своей уклончивостью.

— Доктор Торранс — больше психиатр, чем наставник, — объяснил Бернард. — Думаю, он не знает, какую линию поведения выбрать.

— Психиатр, — повторил сэр Джон подозрительно. — Вы, кажется, сказали, что здесь нет помешанных детей.

— Нет, — терпеливо повторил Бернард.

— Тогда в чем он должен сомневаться? Не относительно же правды. Именно ее вы должны говорить, когда полиция проводит расследование. Если вы этого не сделаете, вас будут ожидать неприятности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});