Ода на рассвете - Вирсавия Мельник

был очень занят: он одновременно мог давать распоряжения цыганкам что, где и как подать на стол; другим- что играть и петь, о чем вести разговор, и, помимо всего этого, давать советы молодым и командовать принесенными подарками.

Ещё из далека наши путники смогли расслышать кипятящее кровь цыганское «Ай-нэ-нэ», громкие споры и шутки гостей, детские визги, смех и редкое ржание коней. От всего этого шума Юра сильнее прижался к бабушке, а Саша — к Роману.

Они были уже совсем близко. Старая цыганка вышла вперёд:

— Те авéн бахталé, зуралé! Те траин лэ тэрнé жи анде'к шэл бэрш!10 — прокричала через все пиршество Симза, обращаясь к молодым. Шум резко стих, и все обернулись к старой цыганке. — И мы не с пустыми руками! Мой Плеймн выполнил свой долг. Мы нашли для Шофранки и Панка самый прекрасный подарок: мы привели к вам гостей!

— О! Браво! — волной прошлись по толпе.

— И не простых гостей, а гостей, чьё присутствие украсит и дополнит любой праздник! — Симза пропела последнюю фразу громче и бархатистее, призывая наших героев поближе.

Гости появились.

— Да, ты, Плеймн, молодчина! — воскликнул кто-то, и все присутствующие шумно и радостно приняли новые лица.

— Барон желает, чтобы они сели рядом, — оповестил другой голос. Толпа тут же разошлась, заглатывая наших путников и проталкивая их вперед.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, господа! — пригласил барон гостей. — Какое счастье, что вы присоединяетесь к нашей радости! — он широко улыбнулся и его глаза ласково блеснули. — А ну-ка, подайте нашим дорогим лучшие кушанья! — распорядился барон. — И, эй вы, молодчики, — обратился он к группе подростков, — разожгите кругом костры. Пускай здесь будет тепло и ясно, как днем! Ничего не жалейте! Я играю свадьбу моему сыну. Пусть у нас будет праздник! … А, вы, голубчики, куда путь держите? Что вы делаете в таких пустотах? — обратился, наконец, барон к своим новым гостям, которые смогли расположиться возле.

— Мы… — взял на себя ответ Леонид.

— Ну вот, опять! — как из неоткуда появилась Симза. — Вы ещё всё не поняли! — снова она обратилась ко всем. — Ох, неужели я, старая Симза, приведу просто каких-то путников на такое знаменательное событие? Это люди, которые подарят нам нечто прекрасное! Они нам сыграют!

— Вот это да!

— Пускай сыграют что-нибудь!

— О, у нас будет музыка! — одобрили присутствующие.

— Вот эта милая барышня, — цыганка подняла на ноги Лизу, — чудесно играет на фортепиано, а вот этот молодой человек, — она положила на плечо Романа свою руку, — превосходно владеет скрипкой. Давайте же послушаем сначала, а потом кушанья! — предложила Симза. Цыгане ее дружно поддержали.

— У вас что, есть пианино? — усмехнулся Леонид.

— О, ну конечно! — ответила женщина. — Мы столько ее возили с собой и держали как раз для такого случая. Завтра оно пойдёт уже на растопку. Это будет последнее, что мы услышим на долгие годы вперед. Сыграйте же нам! Порадуйте нас! Ох, барон, не сердитесь на старую цыганку! — провела она наших музыкантов к инструментам.

Лизу посадили за фортепиано. Оно было всё истрепанно, покрытие дерева исцарапано, клавиши пожелтевшие и подбитые. Роману же вручили скрипку не лучшего состояния. Им и другого не нужно было. Они посмотрели друг на друга. Это было совсем как тогда, несколько лет назад, когда они были дома, когда они играли в гостиной.

— Давай сыграем то, с чего мы начинали вместе, — предложил Роман сестре. Она кивнула. — Сентиментальное произведение, — объявил он гостям, — Чайковский.

Смычок коснулся струн и пальчики забегали по черно-желтым полоскам. Годы отсутствия занятий давали всё же свои отголоски в этой игре, но она не становилась менее прекрасной и менее желанной. Весь табор был поглощён вниманием. Время как будто остановило свой бег и вся жизнь: от детства до старости, радости и печали проносились в памяти.

Оказав каждому службу лекаря, музыка стихла.

От костров, которые окружали стол пира, исходили приятное тепло, мягкий свет и тихое потрескивание.

— Хорошо, — оценил в раздумии барон.

— Прекрасно! — заключила цыганка. — Сыграйте нам ещё! И пойте! Пойте!

На сей раз Роман объявил песню, и под аккомпанемент брат и сестра запели:

Господь, хочу, чтоб жизнь моя

Была полна Твоей хвалой,

Чтоб песня с раннего утра

Весь день звучала пред Тобой.

Припев:

О, если б мог во всем Тебе

Достойную хвалу воздать,

Тогда я мог бы всем сказать:

Мне Бог помог во всех делах.

Помог Ты мне, должен признать,

Ты, мудрый Бог и справедлив.

Одно желаю всем сказать:

Кто любит Бога, тот счастлив.

— Так вы христиане?! — изумился барон.

— Да, — ответил Роман.

Барон заметно просиял:

— Идите же скорее подкрепитесь! — приказал он. — И никаких возражений! — утихомирил цыган нарастающее всеобщее недовольство по причине прекращения концерта. — Мне с этими людьми нужно очень многое обсудить! Боюсь, что и ночи не хватит! А они сейчас голодные и уставшие. — Присаживайтесь и кушайте! — обратился он снова к гостям. Стоит отметить, что этот человек говорил и вел себя очень тактично, учтиво, так, что нельзя было предполагать, что он кочующий вор и мошенник, или главарь безнравственного и безответственного скопища, как было принято считать ранее. — Вы молитесь, правда? — заиграл в бароне живой интерес. — Перед едой вы молитесь?

— Да, — снова сказал Роман.

— Тогда мы будем молиться все вместе! — решил цыган. — Мы все сейчас встанем на колени, а вы будете говорить вашу молитву. Ведь так? Всё верно? О, как же я хотел с вами встретиться и поговорить. И вот, выдался случай! — глаза его блистали пламенем. — Это будет лучшим подарком на этой свадьбе. Наверное, должен говорить молитву старший в семье. Вы помолитесь? — вежливо спросил барон у Леонида.

— Н-нет, — пробормотал Садовский и слегка отодвинулся назад от стола, в темноту.

— Молиться буду я, — заявил Роман. Такой разворот событий он не ожидал, но твердо знал, что в этом Божия рука. — Молитва — это наш разговор с Богом, — пояснил он всему обществу. — Таким образом мы можем Его благодарить и просить о чём-либо, будучи полностью уверенными, что Бог нас слышит. Давайте мы станем на колена и преклоним головы, потому что только перед Господом должны мы стоять на коленях и только перед Ним склонять головы.

— Вы слышали, что он сказал? — окинул барон взглядом всех присутствующих. — Делайте всё, что он скажет. Продолжайте.

— Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не оставь нас