Великая княжна Настасья - Айлин Лин

ли у тебя близкий человек, кому довериться можно?

Чернавка поджала губы, обдумывая ответ, потом личико её просветлело:

- А как же, княгинюшка, братец мой в твоих конюшнях служит, почитай, всегда во дворе, всё видит, всё знает, кто покидает княжий двор, кто прибывает. Дозволь, я ему поручу, не болтун Алекша, исправно тебе служить будет, не сомневайся.

- Так и поступим, сама с Алекшей поговори, всё расскажи ему обстоятельно, да предупреди, что награжу я его хорошо, ежели справится со службой.

- Дозволь, княгиня, сбегаю я к нему, чего откладывать? – Алёнка вопросительно подняла глаза. Я отпустила чернавку, дело было сделано, а мне предстояло заняться денежными вопросами, посчитать, как уменьшить расходы, задумала я создать что-то вроде резервного фонда, летом набеги грозят стать частыми, надо позаботиться о городе и его жителях.

Глава 17

Ставка хана Илдея

Лютая зима не радовала хана. Промёрзла земля, юрты, даже кровь словно застывала в жилах, не желая согревать тело. Скоро прибудут новые воины, которых согласился дать каган. Илдей ждал его гнева, но, кажется, повелитель считал достаточным наказанием то, что хан остался зимовать в русской степи, не уводя своих людей на юг, ближе к теплу. Чем сильнее лютовал мороз, тем больше гневался глава степняков. Не радовали его даже осадные машины, застывшие неподалёку от юрт, словно уснувшие великаны древности. Илдей кликнул слугу и приказал тому найти Лазаря: сколько ещё ждать проклятых византийцев? Вот-вот придёт подкрепление, пора действовать!

- Мой хан, - в юрту, склонив голову, вошёл византиец, - что тебя тревожит?

Лазарь не стал садиться, сложил руки, словно в молитве. Он ненавидел свою миссию. Василевс (прим. автора – титул византийского императора) приложил много усилий, чтобы его люди стали приближёнными ханов, царей и прочих повелителей других стран. Византия, подписывая мирные договора, как спрут оплетала соседние государства, стравливая недальновидных правителей между собой. Пока глупые хорьки, мнящие себя великими полководцами, грызлись друг с другом, его державе нечего опасаться крупных войн. Но русские…

Помнил ещё Константинополь щит Олега, прибитый к вратам города. Лазарь понимал, как важно раздробить Русь, тем более, когда есть кучка этих скотоводов, готовых сделать всё своими руками. И всё же… Опостылел печенежский уклад привыкшему к роскоши вельможе: под ногами чавкала грязь вперемешку с навозом, воняло скотом, надоело плохо проваренное мясо, служившее основным источником пищи для кочевников. Где изысканные блюда и вина, прекрасные девы, шелка и парча?

Лазарь стоял перед этим брюзгой и старался не кривить в презрении тонкие губы. С бесстрастным выражением лица слушал очередные жалобы, вместо того, чтобы всадить нож в горло вонючему «хану». Но недаром византиец столько лет служил своему народу, ни одной эмоции не отразилось на лице, не дрогнули губы, движения, как всегда, были скупы. Недолго осталось терпеть этого кочевника, скоро будет открыт путь на Чернигов, куда он, Лазарь направит армию самого кагана.

Из размышлений его вырвал окрик Илдея:

- Я спрашиваю, где мой огонь?! – заходился в гневе тот.

- Мой хан, этим огнём василевс милостиво одарил тебя, признавая военные заслуги и в знак мира, - Лазарь склонил голову, - помни, что многие едут в Византию, лелея надежду купить хоть малую толику греческого огня, но даже сундуки, набитые золотом, не могут им в этом помочь.

Илдей осёкся и замолчал на полуслове. Константинополь крепко хранил свои тайны, секрет их пламени был никому не известен и только сам василевс решал, кому и сколько можно его продать.

- Я ценю дары твоего повелителя, но зима подошла к середине, сколько нам ещё ждать?

- Терпение, мой хан, зимние дороги опасны, мороз - не наёмный воин, никого не щадит…

Илдей пожевал губами:

- Ты не получал новостей из Вежи?

- Нет, мой хан, но не сомневайся в моём соглядатае, он приближен к юной княгине, скоро мы будем знать, сколько воинов и оружия получила Настасья от Гостомысла, и готов ли город к обороне.

- Ты не назвал мне его имени…

- К лицу ли тебе интересоваться каждой мелкой сошкой? Он всё равно умрёт, когда возьмём Вежу, - в глазах Лазаря мелькнуло злорадство, он по достоинству оплатит услуги Мокши, участь предателей везде одинакова, - скажи, мой хан, как ты решил поступить с Милавой?

- Я велел не трогать её, пусть доживёт до дня нашей победы, лично привезу её к пепелищу, что останется от Вежи, - самодовольно выпятив нижнюю губу, мечтательно бросил Илдей.

- Ты, как всегда, мудр, мой хан, - Лазарь поклонился.

Княгиня пока нужна была ему живой, её древний род почитали на Руси, Гостомысл будет благодарен, если Милава вернётся в Чернигов, а милость князя - хорошая возможность приблизиться к нему, выведать планы киевского правителя.

- Как только придёт донос из Вежи, неси его ко мне, - Илдей словно и не замечал задумчивости своего советника.

- Слушаюсь и повинуюсь, - снова склонил голову византиец.

- Будь уверен, я щедро вознагражу тебя за труды, когда Вежа падёт, - хан поднял маленькие глазки на Лазаря, - можешь быть свободен.

Византиец, поклонившись, вышел, следуя мимо юрт и снующих людей, он и сам тешил надежду, что скоро всё будет сделано, а там они пошлют своего человека к самому кагану, а Лазарь отправится к Гостомыслу с ценным даром – спасённой княгиней. Вестей от Мокши не было долго, это беспокоило вельможу. Если их секрет раскроют, значит, битва проиграна. Лазарь никогда не обманывался в своих противниках, Могута неглуп, он сумеет одолеть степняков, если выведает, что Мокша предатель и какие сведения известны хану. Византиец зябко потёр руки, вспоминая, как ловко он перекупил жадного русича. Тогда он следовал с торговцами из Константинополя, под видом проповедника. Русь богата, князья и бояре хорошо скупали драгоценные каменья, дорогие ткани, что везли к ним. Проплывая мимо Вежи, остановились они на торг, удалось тогда Лазарю заинтересовать Мокшу диковинными мечами и кинжалами, предложил ему изысканные вина из самого Царьграда, как здесь называли Константинополь, не устоял после жадный мужичонка и перед блеском золота. Не пожалел даже своих сыновей, те не были дружинниками, старший подался в ученики к кузнецу, младший же стал подмастерьем златаря (прим. автора - ювелир). Часто ездили они в посад, не обращали часовые у ворот внимания на мастеровых, что было на руку заговорщикам.

Лазарь каждую седмицу (прим. автора - неделя) забирал из дупла короткое письмецо, оставляя взамен мешочек с золотом. Так и