Семерка - Земовит Щерек

А помимо того, странное дело с этими фамилиями. Сразу же после прочтения они лопаются у тебя в голове, словно мыльные шарики. Ты их пытаешься вспомнить, только никак. Это как во сне пробовать читать книгу. Слова никак не укладываются в осмысленное целое.

Но ты упрямо продолжаешь идти дальше.

«Ведь когда-то и где-то, — думаешь ты, — это кладбище должно кончиться».

Гробницы делаются все более старыми. Крестов на них все так же нет, зато, время от времени, на них видна фигурка, похожая на фавна.

Вот это кажется тебе совсем смешным.

«Только пентаграмм не хватает, — думаешь. — И бледной девочки с распущенными черными волосами и в белой сорочке».

А тут — на тебе! — на польбруковой дорожке, что ведет теперь вниз, появляется девонька. Точно такая, которую ты только что себе представил.

И идет она прямиком на тебя.

— Мил'с'дарь, — как-то странно чирикает она и подает тебе беленький конверт, — я должна вам передать.

Удивленный, ты берешь у нее конверт, она же оборачивается и бежит назад вниз. Быстро бежит, словно призрак, которым, наверняка, и является.

На конверте сургучная печать с польским орлом, правда, двухголовым. Корона висит над обеими.

«А клёво начинается», — думаешь ты.

Открываешь конверт. Внутри коротенькая записочка, распечатанная, кстати, на лазерном принтере.

Дорогой приятель!

Приветствую на Лысогорье. Не могу Вас дождаться.

На перевале Борша Вас будет ожидать автомобиль, который привезет Вас ко мне. Надеюсь, что путешествие из Кракова было у Вас замечательным, и что Вам понравится моя малая родина.

С дружеским приветом,

Баяй, Князь.

«И где, мать его за ногу, может находиться перевал Борша?» — ломаешь ты себе голову.

И чего от тебя хочет Баяй.

Князь.

Мимо тебя проходят люди. Что-то в них маловато реального. Маловато человеческого. Похоже, как если бы они не до конца были телесными, как будто сами себя проецировали на этом плотном тумане.

А их лица, что самое странное, кажутся тебе удивительно знакомыми.

Каждый из них чего-то мычит себе под нос. Ты понятия не имеешь, что это за мелодия, хотя что-то она тебе даже напоминает. Но слов различить ты не в состоянии.

Из-за могил становятся видимыми кладбищенские ворота. Они выполнены из кованого металла и похожи на кладбищенские ворота из мрачных комиксов. И вообще, все делается каким-то комиксовым, потому что за воротами оранжевый туман густеет, и лишь видны, то тут, то там, выгнутые ветки.

«А эффектики, — с легкой иронией думаешь ты, — как у Тима Бартона[218]».

Ворота открыты.

Стена с этой стороны кладбища уже не бетонная отливка. Это, обязан ты признать, самая подходящая для кладбища стена: из необработанного песчаника, толстая и невысокая. И выглядит очень старой.

А под ногами-то уже и не польбрук, а самая обычная брусчатка.

Ты выходишь с кладбища. По мощеной улице, вдоль ряда деревьев, которые едва-едва видны в этом тумане, ты направляешься в сторону построек. Это улочка из низких домов с высокими крутоскатными крышами, стоящих один за другим. В самом конце перспективы проявляется площадь. Чем ближе к площади, тем выше становятся дома, но не больше двух-трех этажей. Брусчатка, дома, крыши, оранжевое небо. Какая-то кованная вручную вывеска с рогатым и брюхатым левиафаном. Ты вздохнул. Немногочисленные люди на улице одеты по старинной моде.

«Если это твое подсознание, — заявил ты сам себе в мыслях, — тогда поздравляю, коллега, с наличием тонкости. Тим Бартон, чесслово. А теперь пускай еще из-за угла выедет черная карета с упряжкой из вороных лошадей».

Выехала черная волга. Она проехала мимо тебя и свернула за ближайший угол.

Ага.

Туман, как густел, так и продолжал густеть. Если так будет и дальше, подумал ты, он вообще превратится в твердое тело, и тогда в нем нельзя будет вообще двигаться.

Ты добрался до рынка и вот тут-то узнал это местечко. Это были Хенцины. Но какие-то другие Хенцины. Хенцины, очищенные до своей базовой формы.

Дома, брусчатка крыши, улица.

Рядом с Хенцинами, как ты прекрасно помнил, никакого перевала Борша не было. Хотя, с другой стороны, откуда ты мог быть, курва, уверен. Имелась лишь слабая надежда, что это не слишком далеко отсюда.

— Прошу прощения, — обратился ты к какому-то проходящему мимо джентльмену в, оп-па! котелке. — Перевал Борша, это в какую сторону?

Джентльмен, выглядящий словно призрак, поглядел на тебя выцветшими глазами.

— Понимаете, — ответил он, — я нездешний, не слишком ориентируюсь, но, погодите-ка. — И из внутреннего кармана крайне старомодного пиджака он вынул смартфон. — У меня тут Джи-Пи-Эс имеется. Так как, пан, говорите? Борша?

— Борша, — подтвердил ты, хотя и несколько сбитый с толку.

— Тогда… сейчас… Ага… Карент локейшн… вы знаете, внучок мне показал, так я и научился… окей… серчинг… ладно… теперь эта Борша…

— А разве перевалы в Джи-Пи-Эсах имеются? — без особой уверенности буркнул ты.

Панорама Хенцин (Швентокшыское воеводство, Польша) с возвышающихся над местечком развалин Королевского Замка — http://static.vtour.pl/miasta/checiny/gigapan/1.html

— А я знаю? Сейчас посмотрим… Ага, есть. Это будет, — он осмотрелся, глядя то на Рынок, то на экранчик — во-о-он там. — И джентльмен показал направление, прямо противоположное тому, откуда ты пришел. — Сразу же за городом.

— Благодарю вас, — сказал ты.

Джентльмен приподнял котелок и пошел дальше.

Город, и вправду, вскоре закончился. Совершенно неожиданно. Не было никаких пригородных обещаний в виде складов, будок и домишек — попросту — последний дом выглядел уже совершенно по-деревенски, а за ним начались поля. Все это тебе в чем-то напомнило Словакию. Вот только где-то должны быть магазины TESCO[219]. И блочные дома на горных склонах.

Вот только TESCO не было.

Вместо него, припаркованный на обочине, рядом с каменным километровым столбом, похожий на те, что используются в Румынии, стоял черный «опель инсигния».

Ты подошел, вытаскивая из кармана письмо.

Двери со стороны водителя открылись. Из машины вышел мужчина, как две капли воды похожий на мужика, с которым в бусике ты разговаривал про «опели блицы».

— Добрый день, — сказал он. — Я ждал вас.

* * *

Интерьер опеля был темнокожим и удобным. За окнами все так же было оранжево, только темнее, поскольку окна были слегка затемненными.

— Ну, и как себя ведет «опель блицкриг»? — спросил ты у водителя.

— Не понял, — ответил тот, глядя в зеркало заднего вида. — Блицкриг?

— Да нет, — буркнул ты. — Все нормально…

* * *

Вы подъезжали под не слишком крутую, зато высоченную гору. На ее вершине стоял крупноблочный дом.

Пятиэтажный, бетонный, неоштукатуренный крупноблочный дом. С его крыши с правой стороны высилась бетонная башня типа крепостной. Ты понятия не имел, для чего она могла служить. Не имел ты понятия и что, черт подери, делал блочный дом на вершине горы.

У входа в подъезд стоял человек. Довольно высокий, какой-то бледный («словно демон, — подумал ты, — если демон, то обязательно должен быть бледным»), одетый в черное («а как же»). И у этого человека было твое лицо. Что тебя, как бы там ни говори, застало врасплох.

— Привет, — сказал он.

* * *

— Привет, — сказал я ему. Потом подошел поближе, чтобы присмотреться. Выглядел он, это правда, как я, но как-то не до конца. Как будто бы носил мою маску. Убедительную, следует признать, и практически идеальную — и все же, маску.

— Это ты Баяй?

Как-то не мог я обращаться к нему на «вы». Тем более, «князь». Не говоря уже о «черном князе».

— Собственной персоной. Приглашаю пройти вовнутрь, — сказал он, повернулся, и я пошел за ним в глубину лестничной клетки.

И был это самый удивительный интерьер из всех тех, которые я видел в своей жизни.

Если очень коротко — все это выглядело так, как будто внутри обычного крупноблочного многоквартирного дома находилась внутренняя часть замка — ты заходило в громадный холл, колонны крутых лестниц карабкались наверх. А было это так потому, что большая часть стен, потолков и полов на нижних этажах была разрушена (хотя, скорее всего, все это завалилось само, но выглядело все именно как разрушенное), зато выше квартиры выломали частично и нерегулярно. Лестницы с лестничных клеток поднимались наверх в пустоте, от первого до третьего или даже четвертого этажа расстилалось пространство, которое можно было бы — полностью — определить как огромный лофт[220]. Принимая во внимание, что несущих стен тоже не было, я просто понятия не имел, каким чудом все это держится в куче, а не соберется ёбнуться вниз в грохоте и облаках белой пыли. Но все каким-то чудом держалось.