День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

как ты! – прошипела я, когда Бэлиен забрал пустой стаканчик и поставил его на стол. – Ты позор кураториума, ты это знаешь? Сотни бегунов целую вечность искали тебя. Ты был примером для всех кандидатов! Как ты мог связаться со сплитами?

Бэлиен склонился ко мне, его лицо оказалось в миллиметре от моего.

– Это не твое собачье дело! – произнес он очень и очень медленно и с явной угрозой в голосе. – Я говорю: Гилберт Вудроу послал нам сообщение, поэтому мы прибыли к вам. Он хотел, чтобы мы вывели тебя из кураториума. Если ты хочешь требовать от кого-то извинений за то, что ты сейчас не мертва, то попробуй потребовать их от Гилберта.

– Я думаю, у меня это плохо получится, – возразила я ему ледяным голосом и продемонстрировала свои связанные за спиной руки. – И я тебе не верю. Гилберт – верный слуга кураториума в отличие от тебя!

Вместо того чтобы ответить мне, Бэлиен повернулся в сторону выхода. Снаружи снова послышались шаги, и на пороге возник Фагус.

Его руки уже были нормальной длины, поэтому он сразу же стал похож на человека, несмотря на кожу из древесной коры и брови изо мха.

– А… она уже проснулась, – констатировал он очевидное.

Эти типы были явно не из умных.

Кивнув мне, он спросил:

– У тебя все хорошо?

Это что, шутка?

– Было бы лучше, если бы вы меня освободили.

Фагус скривил рот в извиняющейся улыбке и посмотрел на Бэлиена:

– Натаниэль не застал Вудроу.

– А тетю?

Фагус покосился на меня, затем едва заметно покачал головой. Сердце у меня сжалось. Если цюндеры что-то сделали с ними, то это была полностью моя вина.

– Связь всего кураториума полностью парализована, – тихо добавил Фагус. – Невозможно ни отправлять сообщения, ни получать их.

Бэлиен вздохнул и посмотрел на меня так, словно раздумывал, как бы отогнать надоевшую муху:

– И что нам сейчас с ней делать?

– Здесь мы в любом случае не можем ее оставить, – сказал Фагус и взглянул в сторону зоны. – Охранники тотчас же вернут ее обратно.

Я прикусила нижнюю губу. Именно этого я и хотела! Неужели они собираются отвезти меня в какое-то другое место? Тогда я точно оказалась бы полностью в их распоряжении.

И тут мне в голову пришла идея. Может быть, они меня отпустят, если поймут, что я никоим образом не смогу быть им полезной?

– Вы притащили меня из-за гонки? Из-за того, что я смогла управлять вихрем? – спросила я. – Тогда я должна вам сразу сказать, что пробовала повторить это и у меня ничего не получилось. Я прыгала через множество вихрей, и ни один из них я не смогла направить в нужную мне сторону. Каким бы «талантом», как могло показаться, я ни обладала, все было впустую.

– Не впустую, – возразил Бэлиен, поглаживая голову своей собаки. – Но если ты будешь следовать указаниям кураториума, то точно не сможешь управлять вихрями. Они не знают, как это работает.

Я усмехнулась:

– А ты знаешь?

И тут меня словно обухом по голове ударили. Словно накатила волна, смыла весь ил и я отчетливо увидела сквозь прозрачную воду морское дно.

– Ты тоже можешь ими управлять! – выпалила я.

Конечно! Он был тем, о ком говорил Варус Хоторн: первым бегуном во времени. Только так Бэлиен, будучи одиннадцатилетним пацаном, смог выиграть вихревую гонку! Именно поэтому он мог отправлять сплитов напрямую в зоны без всякого транспорта и без каких-либо сложностей. И – ко мне вернулись воспоминания – он мог не просто управлять вихрями, но даже создавать их.

Но после этого осознания ко мне сразу же пришло еще одно: если среди них уже был человек, который умел все это делать, тогда они притащили меня сюда по другой причине.

Сплит произнес что-то, что я не уловила – так сильно была погружена в свои мысли, пытаясь переварить услышанное.

– Даже если и так, – произнес Бэлиен, – мы не можем взять ее с собой.

– Натаниэль считает иначе.

Бэлиен в задумчивости потер рукой лоб:

– А он понимает, что это означает, или нет? Она ведь сразу сдаст Санктум кураториуму.

Фагус пожал плечами:

– Говори это не мне.

– Ну хорошо.

Бэлиен направился ко мне. Он потянул меня за руку наверх, и я попыталась ударить его ногами, но парень без проблем увернулся.

– Фагус, будь так добр, – произнес он как ни в чем не бывало.

Сразу же множество корней опутало мои лодыжки, что сделало невозможным любое сопротивление. Я понятия не имела, как им это удавалось. В зонах силы сплитов, вообще-то, должны блокироваться, но Фагус с легкостью это игнорировал.

– Куда вы меня тащите? – прошипела я, стараясь сделать все возможное, чтобы они не смогли вынести меня из хижины.

Я ерзала и толкалась, но, несмотря на мои усилия, им не составило никакого труда нести меня, схватив за руки с обеих сторон.

– К боссу.

Фагус посмотрел на меня почти извиняющимся взглядом. Из его пальцев снова выросли корни. На этот раз они опутали мои голову и рот, так что я не могла больше говорить, а вместе с тем и кричать о помощи.

– Пусть он решает, что нам с тобой делать.

12

Фагус и Бэлиен вытащили меня прямо в зону, а собака-сплит следовала за нами, виляя хвостом и высунув язык.

Во время учебы мы слышали множество разных историй о зонах – о контрабанде, о преступлениях, об убийствах и восстаниях против кураториума. В средствах массовой информации постоянно мелькали сообщения о том, что кураториум делает все возможное, чтобы как можно более мирными способами навести в зонах порядок, и как мало сплиты ценят наши усилия и приводят зоны в упадок. Поэтому эти огражденные забором области представлялись мне адом на земле.

Мои представления были очень далеки от реальности.

Конечно, нельзя было сказать, что здесь красиво. Дома вокруг нас были грязными и развалившимися. Но, несмотря на это, в зоне кипела жизнь. Нам встречались семьи, которые готовили еду над кострами. Мать качала на руках маленького ребенка-грундера с пушком изо мха на голове. Сквозь пыль и грязь упрямо пробивались к небу цветущие деревья, кустарники и другие растения.

Пока меня тащили мимо домов, сплиты смотрели на нас с любопытством и, кажется, немного со страхом и совсем не пытались напасть на меня.

Впервые с тех пор, как Лоретта Алькотт вручила мне униформу бегуна, я чувствовала себя в ней некомфортно. Мне хотелось обхватить себя руками, чтобы прикрыть знак Convectum.

Нам всегда говорили, как ужасно жить в зонах. Что там содержат только самых отъявленных