День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

мягкой, немного нервной улыбкой.

Он задрал рукав, и мои руки сжались в кулак. На нем был еще один детектор. Тоже устаревшая модель и тоже из Нового Лондона. Натаниэль несколько раз нажал на дисплей, а затем показал мне.

Я увидела имя Гилберта и его служебный номер в кураториуме. Под ними стояло сообщение: «Натаниэль, на наш институт напали. Я прошу тебя и твоих бегунов вызволить из здания Элейн до того, как ее найдет „Красная буря“. Я знаю, что требую многого, но ты – ее единственный шанс. Будь уверен, я дам о себе знать, как только появится возможность. Защити ее, при необходимости даже против ее воли. Подпись: Г. В.».

Над этим сообщением виднелись предыдущие сорок четыре. Вплоть до прошлого года.

Переписку можно было подделать. Не то чтобы я это умела – с самого детства у меня были проблемы с техникой кураториума. Но вот Лука мог это провернуть с легкостью. В двенадцать лет он даже взломал информационную систему.

И все же… это было похоже на Гилберта. Кратко и по делу. Без пустых фраз. Он всегда заканчивал свои сообщения словами «Подпись: Г. В.», даже когда переписывался с Лис. Я и Лука много раз дразнили его из-за этого.

Я не знала, что сказать. Если все это было правдой, то Гилберт предал кураториум. Он предал тетю Лис, Луку и меня.

– Я знаю, все это сбивает с толку. – Натаниэль разговаривал со мной, как с ребенком. Свои следующие слова он явно тщательно взвешивал. – Я познакомился с Гилбертом Вудроу примерно год назад. Мы встретились во время его визита в эту зону и с тех пор всегда оставались на связи. Он помогает нам, если необходимо.

– Он помогает вам? – ошеломленно повторила я. – И каким образом?

– Ну, здесь ужасно взрослеть. – Натаниэль кивнул в сторону зоны. – Дети, рожденные в зонах, не знают даже, что мир гораздо больше огражденной забором территории.

– Потому что они опасны, – возразила я, хоть мне и было жаль этих детей. – По вашей вине в мире умирают сотни людей!

Столько людей погибли из-за способностей сплитов! Не только моя мама. Я никогда этого не забуду, сколько бы этот грундер не твердил о своей приверженности высоким идеалам.

– Не по нашей вине, – произнес Натаниэль с серьезным видом. – И прежде всего не по их вине. Мы хотим, чтобы у этих детей был шанс на нормальную жизнь.

– Существует причина, по которой построили зоны, – сказала я. – Чтобы обе стороны – люди и сплиты – могли жить среди своих. Гилберт сам управляет наблюдением. Он…

И тут я поняла, что Натаниэль имел в виду под словом «помогать». Я посмотрела на свой детектор, который до сих пор находился в его руках, похожих на ветви дерева.

«Будь уверен, я дам о себе знать, как только появится возможность», – написал Гилберт.

Я тут же подумала о его детекторе. О детекторе главного штурмана, который обладал всеми правами доступа и поэтому мог легко управлять всей техникой. Не только камерами, но и сенсорами повсюду, у каждого забора, в каждом оружии бегуна. Натаниэль говорил не о каких-нибудь конфетах, которые проносили детям в зоны, нет, это было еще чудовищнее.

– Вы хотите сказать, что Гилберт манипулирует гравитационными сенсорами, чтобы незаконно вызволять сплитов из зон? – выдохнула я. – Это неправда. Не может быть.

Я встала и направилась к двери. Огромная собака, само собой, тут же преградила мне дорогу.

– Я хочу выйти отсюда, – сказала я. – Мне нужно вернуться к остальным бегунам. Если вы действительно только помогаете, то можете и отпустить меня!

– К сожалению, это невозможно, – объяснил Натаниэль так спокойно, словно мы говорили о погоде. – Есть еще одна причина, по которой ты оказалась здесь.

Я мгновенно обернулась:

– Ах, и это?..

– Мы не можем связаться с Гилбертом, – сказал Натаниэль. – Насколько нам известно, ваш институт в Новом Лондоне в настоящее время полностью разрушен, и у нас нет никакой информации о состоянии твоей семьи. Так что мы не можем отпустить тебя. По крайней мере, пока не узнаем о планах «Красной бури». Гилберт просил меня гарантировать тебе безопасность, и я это сделаю.

«При необходимости даже против ее воли».

Что-то сильно сжалось внутри, когда я подумала о мертвых в коридорах кураториума. Наш институт был разрушен – разрушен! Из-за меня.

Я сглотнула, вообще не понимая, что еще я должна была думать. Неужели это правда и Гилберт был связан с этими сплитами? Что он дал им задание доставить меня сюда? За один день мой мир развалился, словно карточный домик.

Варус Хоторн сказал тогда, что у него все под контролем. Он заблуждался.

– И что мне сейчас делать? – спросила я. – В зоне сплитов?

– Ну, конечно, ты не можешь оставаться здесь, но есть место, где тебя никто не найдет. Это я тебе обещаю.

Это прозвучало скорее как угроза, а не обещание.

– «Место»… – повторила я.

Надеюсь, что он не имел в виду…

– Один город, – сказал Натаниэль, и, судя по широкой улыбке, появившейся на его лице, он точно знал, что именно я обо всем этом думала.

– Ну и что же я буду там делать? Плевать в потолок, пока дело не разрешится само собой?

– Оставаться в безопасности, – сказал Натаниэль и положил мне на плечо руку, которую я с удовольствием скинула бы. – Как только Гилберт объявится, мы доставим тебя к нему. Клянусь тебе своей честью!

Честью. И это говорил сплит.

– А что будет, если он не объявится?

Натаниэль не выглядел человеком, которого слишком обременяла эта мысль.

– Тогда мы найдем другое решение. Сначала ты немного отдохнешь в Санктуме.

– Ты что, на полном серьезе возьмешь ее с собой? – спросил Бэлиен, стоявший позади.

– Да, – ответил Натаниэль. – И это не обсуждается.

Удивительно, но это заставило Бэлиена замолчать, хотя он явно не выглядел счастливым.

– А если я не соглашусь? – спросила я и уставилась, не мигая, в изумрудно-зеленые глаза грундера.

– И это, к сожалению, тоже не обсуждается, – только и сказал Натаниэль. – Мне жаль, Элейн, но я должен думать не только о твоей безопасности, но и о безопасности своих людей. Если «Красная буря» заполучит тебя в свои руки, то боюсь даже представить, к чему они могут тебя принудить. А последнее, чего бы нам хотелось, – это новой войны между людьми и мутантами.

Бэлиен тяжело вздохнул.

– Тогда выдвигаемся? – спросил он. – Если мы продолжим блокировать сенсоры, это обязательно заметят.

Я уставилась на свою униформу. Гравитационные сенсоры действительно были черными. И тут мой взгляд упал на детектор на запястье