День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

широком лугу стояли около сотни мужчин и женщин. Вооружившись длинными палками, они сражались друг с другом. Прически у них были такими же, как у охранников на пограничном посту, – они были пострижены налысо, а на голове у них виднелись только тонкие прядки волос. На всех были одинакового цвета льняные одежды. Сначала мне показалось, что они сражаются друг с другом не на жизнь, а на смерть, но бой выглядел слишком уж синхронным. Это было похоже на плавные движения волн: воины качали палками из стороны в сторону, а крики, которые меня испугали, просто помогали им поддерживать ритм.

– Что они там делают? – спросила я.

И снова ко мне обернулся только Натаниэль. Бэлиен и Фагус пошли дальше, полностью погруженные в свою беседу.

– Это наша армия, – сказал он, и я уловила в его голосе гордость.

Армия? Это вряд ли должно было меня удивить. Санктум был нелегальным городом, и тренировка, проходившая по ту сторону реки, имела целью только одно: подготовить грундеров к борьбе.

Значит, не только «Красная буря» объединяла вокруг себя всяких повстанцев. Даже грундеры, считавшиеся самыми миролюбивыми из сплитов, готовились к войне.

– Мы называем их «Зеленый трепет». Они должны защищать наш город. – Натаниэль, должно быть, заметил, как помрачнело мое лицо. – Можешь не беспокоиться. Мы верим в мир, который нашли здесь, в Санктуме, и в природное равновесие.

Понятно. «Совершенно мирное занятие», – подумала я, прислушиваясь к боевому крику. Почувствовав на плечах руки Натаниэля, я с трудом оторвалась от остриженных наголо грундеров и пошла дальше.

Мы свернули на проселочную дорогу, и вместо старых домов нас обступили деревья. Через несколько метров мы направились к одному особенно странному экземпляру.

В отличие от величавых и очень толстых стволов, которые мы оставили позади, это дерево было кривым и даже близко не таким высоким. Зато на толстых ветках, плотно сросшихся друг с другом, располагалось сразу несколько комнат. Дом был похож на большую бесформенную глыбу. Только несколько листьев, растущих наверху, показывали, что это было настоящее дерево.

– Бэлиен живет здесь с вами? – спросила я наконец, удостоверившись в том, что Бэйл меня не слышит. – Я имею в виду – в Санктуме.

Натаниэль кивнул:

– Да, он был одним из первых людей.

– А что, есть еще?

– О, совсем немного, – тут же успокоил меня Натаниэль. – Время от времени появляются люди, которые защищают нас от бегунов. Кураториуму это не нравится, поэтому мы предоставляем им убежище. Немногие принимают наше предложение, но… если принимают, то остаются здесь с нами. – Натаниэль показал на кривое дерево, в котором исчезли Бэйл и Фагус. – Это «Бимана», наша гостиница. Аллистер Вемисс – бывший портной из Бристоля. Он руководит гостиницей уже несколько лет. Мы сказали ему, что ты остановишься здесь на несколько дней. Он очень рад познакомиться с тобой.

– Я буду жить в гостинице? – спросила я с растерянным видом. – Но…

Натаниэль рассмеялся:

– Что, ты думала, мы запрем тебя?

Я постаралась не выдавать своего удивления. Да, именно так я и думала.

– Мы же не варвары, Элейн. И я ведь сказал уже: Гилберт попросил, чтобы мы тебя защитили. И мы выполним его просьбу. Большего нам от тебя не нужно. В Санктуме есть место для всех. Для отверженных, для тех, кто ищет защиту. Ты подходишь под одно из перечисленных описаний, не так ли?

В данной ситуации лучше всего было сохранять свои мысли при себе, так что я промолчала. Споры все равно ни к чему не привели бы.

Натаниэль двинулся в сторону гостиницы, и я последовала за ним, чтобы задать ему еще один вопрос, пока мы были наедине. Не то чтобы я ему доверяла, но он казался мне самым надежным источником информации.

– А почему Бэлиен сбежал из кураториума?

Натаниэль только пожал плечами:

– Он неохотно рассказывает о том времени, поэтому мы его не спрашиваем. Мы просто стараемся помочь, как можем. Санктум многим ему обязан.

Я вспомнила свою первую встречу с Фагусом: он готов был умереть, лишь бы не дать мне прыгнуть в вихрь Бэй-ла. Очевидно, что он много значил для этих людей.

Натаниэль улыбнулся мне:

– Спроси его сама. Я знаю только, что он не очень хорошо относится к вашему руководителю. Поэтому он помогает в освобождении наших товарищей из зон.

Я лишь фыркнула в ответ. Трус. Дезертир. Контрабандист. Список несимпатичных мне качеств Бэлиена Треверса становился все больше.

14

Как только мы подошли к входной двери гостиницы, на запястье Натаниэля запищал мой детектор. Я попыталась что-либо увидеть, надеясь прочитать сообщение или, по крайней мере, выяснить, где мы находились. Но это была всего лишь система связи, которая оповещала о том, что сигнала до сих пор не было.

Натаниэль быстро глянул на экран, а потом на меня:

– Мы в Северной Канаде, если это тебя интересует.

Меня это действительно интересовало, но я никогда не думала, что он выдаст мне эту информацию.

Значит, Канада. Этим объяснялось наличие теплого, немного душного воздуха, потому что после Великого смешения на севере страны образовались многокилометровые районы, покрытые тропическими лесами. Вместо морозной тундры, которая была здесь в начале столетия, между горами протянулись джунгли.

Хорошо, что я знала, где нахожусь, но это ничем мне не помогло. И если у меня не будет детектора или если я случайно не наткнусь на какой-нибудь вихрь, то вряд ли в ближайшее время вернусь в Новый Лондон.

И тут до меня кое-что дошло. Какую бы неприязнь я ни испытывала к Вэйлу, он единственный знал, как можно управлять вихрями. Вероятно, он занимался этим уже несколько лет. И не только этим: я видела, как он одним движением руки создавал вихрь. Может, мне удастся убедить его научить меня этому? Он явно был не в восторге от моей компании и определенно обрадуется, если я как можно быстрее исчезну из Санктума!

– Элейн, здесь тебя примет Аллистер. – Натаниэль указал на конструкцию на дереве, которую он назвал Бимана. – Привыкай понемногу. Скоро увидимся. Если я узнаю что-то новое от Гилберта, то сразу же сообщу тебе.

Я кивнула и не смогла подавить в себе чувство благодарности. Что, если он говорил правду и Гилберт на самом деле просил защитить меня? Но в таком случае это означало, что Гилберт действительно был предателем. С другой стороны, у меня в ушах до сих пор звучали наставления об опасности сплитов, которые читал нам Гилберт. При этом он достаточно тщательно подбирал слова – вероятно, из-за Луки, но все же. Гилберт всю свою жизнь посвятил одному делу: доставлять