Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

слезами. Что ответить? Правду?

— …Не понравилось? Так и скажи, — напирал Гелиодор. — Держать не стану. Двери не заперты. Вали.

— Я болею, — еле слышно пропищала девушка и всхлипнула.

— Что? Болеешь? — нахмурился Гел.

Вот что она выдумала! За нос будет водить, пока на колени не поставит?!

«Да, дурак безмозглый, я болею! — хотелось крикнуть девушке ему в лицо. — Я уродливый орк-недоросток с белой кожей! Можешь начинать смеяться. И не забудь растрепать всем своим дружкам. Или кто там они тебе?»

— Иди гномов дури, кури…ца! — психанул Гелиодор, но на последнем слоге запнулся.

«С прискорбием сообщаю тебе, Гелиодор, ты дурак! У зазнобы бабское недомогание, а ты только сейчас это понял».

Конечно, он чуял кровь. С самого начала чуял. Но она, как вся девчонка, пахла маняще. Не отталкивая, а притягивая. Кровь от ран другая — она настораживает. Её запах пыхает ядовито-алым, предупреждая: беда. А кровь самки — она влечет, манит обещанием: останься рядом, и скоро я буду готова зачать новую жизнь. Бабья кровь — это как знак здоровья, как шанс отпечататься в вечности…

«Ну и кто ты после этого? Оборотень? Да ты старый ёж, — поздравил себя Гел. — И девчонку смутил — вон, сейчас расплачется от стыда. Такое пришлось сказать». Самки стеснялись говорить о таком, даже при намеке краснели и терялись.

Оба — и Бёрк, и Гел — теперь были расстроены и смущены. Она села, подтянула колени к подбородку и незаметно стерла навернувшуюся слезинку. Вот и сходила целоваться. То гулящей обозвал, то пришлось признаться, что она — урод.

Неизвестно, как бы они повели себя дальше, но выручили резкие звуки, донесшиеся со стороны лагеря. Ударяли во что-то металлическое.

— Тревога? — испугалась девушка.

Где-то она читала, что так зовут на пожар или в бой. Что происходит? Кто-то напал на хутор? Или подрались оборотни?

— Завтрак, — усмехнулся Гел. — Так дежурный созывает всех к котлу.

Он легко поднялся плавным, словно хищник, движением и поправил одежду.

Бёрк тоже встала и стряхнула с себя солому. Увидела на полу ленту с волос и заспешила переплести распущенную косу. Оборотень успел полностью растрепать ее, пришлось расчёсываться пальцами.

— Ты голодная?

Гелиодор уже спрыгнул на землю и с интересом наблюдал за орчанкой.

— Я?

Бёрк оторопела от неожиданного вопроса. Зачем он спрашивает? Почему еще не ушел? Ведь товарищи наверняка ждут.

— Ты! — засмеялся и показал крупные клыки. — Есть хочешь? Я вот проголодался.

Бёрк растерялась. Что ответить? Да, она голодная, но ему-то какое дело? Пусть уже уходит, а она побежит дамой. Там оставалось немного вчерашней похлебки и сухари, еще есть капуста. Урчание в животе выдало ее с головой.

— Голодная, — усмехнулся Гел. — Подожди меня здесь, — остановил ее, не дав выпрыгнуть из телеги, — сейчас что-нибудь принесу.

— Не надо, я…

— Жди. Здесь, — словно припечатал ее к месту. — Я быстро.

И пропал из поля видимости.

«Все-таки оборотни… странные, — подумала Бёрк и стала завязывать платок. — Непонятные».

Вот кто другой нацеловался бы так с ней и быстрее отправил домой. Да еще пинка бы дал. А этот не пустил. Может, хочет продолжить? Да, наверняка сейчас сходит поест и вернется, потом они снова будут целоваться.

Живот от мыслей о еде снова заурчал, теперь громче и жалобнее. Ничего, она потерпит. Еще час до возвращения отца, так что можно повалятся с оборотнем тут. Это приятно. Гораздо приятнее, чем еда. Во всяком случае, было приятно, пока он не полез в штаны. Но он, кажется, понял. Может, теперь будет просто целовать?

Гелиодор вернулся быстро. В руках держал большую глубокую тарелку. Из серебра? Да, точно, серебряная и богато украшенная гравировкой: фигурки какие-то, звери. Оборотень уселся на край телеги и жестом предложил пристроиться рядом, протянул ложку.

— Мне? — опешила Бёрк.

— И мне, — усмехнулся и вытащил из кармана вторую. — Ешь давай, — кивнул на тарелку. — Только осторожно, еще горячо.

Оборотень держал тарелку рукой с натянутым на пальцы рукавом, чтобы не обжечься и сидел к девушке вполоборота, держа тарелку оказалась между ними.

— Не нужно… Не стоило беспокоиться, — промямлила орчанка, вертя в руке ложку.

От варева вкусно пахло мясом. Приятного цвета гуща была сверху обильно посыпана укропом. Выглядело очень аппетитно. Похоже на гуляш.

— Попробуй, тебе должно понравится, — настойчиво предложил оборотень. — Там много мяса. Ты ешь мясо?

— Да, — растеряно кивнула и незаметно проглотила слюну, наполнившую рот.

— Мы любим мясо, — поделился Гел. — Чтобы много. В ваших тавернах его в котел кладут всего ничего, только понюхать и хватает. Ешь. — И протянул тарелку к самому носу.

Бёрк нерешительно зачерпнула. Немножко, буквально на кончике ложки. И сразу зацепила кусочек мяса. Привлекательный и сочный. Подула на исходящую паром еду и осторожно попробовала.

— Вкусно, — похвалила угощение. Сочный ломтик был непривычного вкуса — не курица и не свинина.

— Оленина, — сказал, словно прочитав ее мысли. — Ела оленину? Вкусно.

И оборотень продолжил есть. Не спеша, но быстро, особо не смакуя, но явно наслаждаясь.

Бёрк замотала головой. И зачерпнула еще немного.

— Откуда олень? — поинтересовалась, чтобы не есть в тишине.

— Гессон добыл.

— Дежурный?

— Он самый.

— Так он ведь готовит, — удивилась Бёрк.

— Забота дежурного не только приготовить, но и добыть то, из чего готовить. Он заступает на свою смену с вечера. Ночью охотится, а потом весь день кормит добычей всю стаю.

— Ого! — Бёрк заслушалась, облизывая ложку, и перестала черпать из тарелки.

— Смелей, — подбодрил ее Гел. — Клюешь, как синица.

Бёрк замерла, не зная, обидеться или… Он усмехнулся, давая понять, что шутит. Орчанка выдохнула. Нужно как-то попроще относиться к его словам, ведь в поведении оборотня не было агрессии, значит обижать он ее не собирается.

— Спасибо, ты очень… щедрый, — улыбнулась она и зачерпнула полную ложку.

Половину съели быстро, потом оборотень стал черпать реже и все посматривал на Бёрк. Она щурилась от удовольствия и смешно причмокивала. Наверное, это была самая вкусная еда в ее жизни. Она облизывала ложку после каждого раза, а еще смешно, когда жевала, шевелила своими зелеными щёчками и походила на хомяка. Все-таки она забавная. Нужно договориться с ней о новой встрече. Чтобы наверняка прибежала. И чтобы никто ее не прихватил себе.

— Забыл! — опомнился Гел, когда последний кусочек мяса исчез во рту. — Брал же еще хлеб.

Он вытащил из-за пазухи четверть большого пышного каравая. Выпечку местной поварихи Бёрк узнала сразу. Вон и красивые завитки прищипнуты по верхнему краю. Наверняка кто-то из стаи сходил в таверну и, наверное, скупил всю утреннюю выпечку. Столько едоков, им нужно много хлеба. В кухне кормильни сейчас наверняка кипела работа, а она тут прохлаждалась.

— Да