Одиночество Мередит - Клэр Александер

может, все это существует лишь в моем воображении? Есть ли вообще у меня шанс когда-нибудь перерасти ту, кем я себя считала, потому что мне внушали это с детства, или я останусь такой навсегда?

Мы с Фи сидели на крыльце, держа в руках пустые кружки, пока не вернулся белый фургон.

День 1330

Воскресенье, 10 марта 2019

После вчерашней неудачной попытки мой новый план был предельно прост. Выйти и зайти обратно — как можно быстрее. И сумка мне не понадобится.

Вчера вечером я написала Диане, что у меня ничего не получилось, но я собираюсь попробовать еще раз.

«Вот это правильный настрой, — ответила она. — Помните, это не провал. Это урок».

Я медленно открыла дверь. День был ясный, но холодный. Колючий воздух обжигал кончик носа. Для воскресного дня улица казалась необыкновенно тихой. Я взглянула на вишневое дерево в саду напротив: его медно-красный ствол был еще гол. Несколько дней назад я видела из окна Джейкоба и его маму. Они шли к своему дому с пакетами, полными покупок, и оживленно болтали. Он поднял к ней веснушчатое лицо и сказал что-то, от чего она рассмеялась. Я все смотрела, пока за ними не закрылась входная дверь.

Сегодня у меня был новый план, и считать я не собиралась. Решила, что выйду после того, как проедет следующая машина. Я давно привыкла заключать с собой подобные сделки.

Встану с постели после того, как произнесу все буквы алфавита в прямом и обратном порядке.

Спрошу маму, можно ли пойти вечером к Сэди, когда на заборе защебечет птичка.

Вылезу из ванны, когда лопнет последний пузырь.

Так я выигрываю время.

Сегодня выигрыш оказался невелик — очень скоро мимо проехал красный мини-купер. Выйду, как только он исчезнет из виду, пообещала я себе. Я не сводила с него глаз, пока он не стал размером с игрушечную машинку, а затем не исчез за дальним поворотом.

Я глубоко вдохнула и сделала шаг наружу.

Никогда еще я так остро не ощущала свое тело, каждую его часть. В животе спазм, сердце колотится, ладони горят. В ушах шум — мимо проносится белая машина. Вспоминаю слова Дианы, напоминающие мне о волшебной силе дыхания. «Мередит, не обязательно запускать реакцию „бей или беги“. Встаньте ровно. Втяните воздух через нос — раз, два, три, четыре. Затем выдохните через рот — раз, два, три, четыре, пять, шесть. Вы здесь. С вами все хорошо».

Все хорошо. Я стою на пороге своего дома, и мне даже не кажется, что я сейчас умру.

«Двигайся дальше, — шепчет голос у меня в голове. — Давай. Ты можешь. Еще шажок».

И я слушаюсь. Делаю пять медленных, неуверенных шагов и дышу.

Отпраздновать я решила трехслойным ягодным бисквитом «Виктория», и, кажется, это лучшее, что у меня когда-либо получалось. Может быть, я предложу Селесте испечь торт ко дню ее рождения. Смогла же я выйти из дома, так почему бы не предположить, что я попаду на ее вечеринку? Довольная, я покружила по кухне, слизывая с ложки сливочный крем.

Потом отправила сообщение Диане:

«Домашнее задание выполнено».

Ответ не заставил себя ждать:

«Вы просто молодчина!»

2003

Девичник Фи был похож на обычный пятничный вечер в клубе «Бонни Берн», только с пластиковыми коронами, лентами и сверкающими значками. Мы ввосьмером — школьная подруга Фи Джейн, девочки с ее работы Ширли и Лиза, Сэди, мама, тетя Линда, я и невеста — с трудом уместились за столиком и по очереди ходили к бару.

— Классно. — Фи подтолкнула меня локтем. Ее глаза блестели от возбуждения и алкоголя.

Мы чокнулись, и я улыбнулась ей. Мне очень хотелось чувствовать себя такой же счастливой, как она, но я не могла забыть, по какому поводу мы собрались, глотали залпом зеленую жидкость из липких рюмок и уговаривали каждого проходящего мимо нас мужчину заплатить фунт за поцелуй невесты. У нас уже было семнадцать грязных монет, и мы собирались наполнить ими пинтовый бокал. «В конце вечера деньги забирает невеста», — объявила тетя Линда, хотя я подозревала, что у Ширли другие планы. Фи всегда жаловалась, что на работе она никогда не скидывается на подарки к дню рождения.

— Давайте сыграем, — предложила Джейн. Она порылась в сумке, вытащила блокнот на пружине и ручку с пушистым розовым помпоном. — Называется «Мистер и миссис». У меня есть ответы Лукаса, так что сейчас получим твои и посмотрим, насколько вы подходите друг другу!

Фи охнула:

— О боже, Джейн. Ладно… Но сначала мне нужно еще выпить. Чья очередь идти к бару?

— Моя. — Сэди встала и слегка покачнулась, одернула джинсовую мини-юбку и схватила конверт с деньгами. — Вот что, я возьму сразу по два, чтобы лишний раз не ходить. Мер, поможешь?

Я пошла за ней, пробираясь сквозь толпу любителей выпить после работы и завсегдатаев. В воздухе висела дымка — более плотная, чем в прошлый раз, когда мы сюда приходили, — и я подумала, что так люди, возможно, пытаются выразить свое отношение к надвигающемуся запрету на курение. Для мамы это была очень болезненная тема: она постоянно вспоминала старые добрые времена, когда можно было свободно курить в автобусах, в школах и даже выпускать дым другим в лицо, если тебе так хочется.

Будто по команде Сэди закурила.

— Я подумала, что тебе нужна передышка, — сказала она. — Хотя ваша мать сегодня на удивление хорошо себя ведет.

— С ней всегда проще, когда она с тетей Линдой. — Я оглянулась на наш столик.

Мама и ее единственная подруга были увлечены разговором, а остальные громко смеялись над чем-то в телефоне Лизы. Худое заостренное лицо матери было сплошь в глубоких морщинах — очевидно, из-за того, что половину жизни она хмурилась и курила. А вот сестра прямо-таки лучилась счастьем. Ее можно было бы выдернуть из надоевшего паба в Глазго и поместить на страницу свадебного журнала — она вполне сошла бы за одну из тех радостных женщин, что с нетерпением ждут наступления лучшего дня своей жизни.

— Никогда не выйду замуж, — сказала я.

— И это говорит главная подружка невесты, — усмехнулась Сэди. — Хорошо хоть, ты речь не произносишь.

— Представляешь? Хотя в чем проблема? Когда мы дойдем до речей, она уже будет замужем за этим козлом. — Я засмеялась, однако Сэди не последовала моему примеру.

— Мер, ты правда так думаешь? — Она глубоко затянулась, прищурив глаза.

— Да брось, Сэди. Ты прекрасно знаешь, что он мне не нравится.