Его запретная малышка - Ольга Дашкова

что я был слишком напорист.

— Ты за каждый мой оргазм будешь извиняться?

— Если будет больно, то да.

Его слова трогают, подкупают. Подхватывает под ягодицы, несет в спальню.

— Больной, а как же ваше плачевное состояние? У вас жар, пот и нечем дышать.

— Я нашел свое лекарство, такую сладкую, нежную, сексуальную и развратную малышку.

Футболка снова летит в сторону, Денис укладывает меня на смятую кровать, ведет влажную дорожку языком от шеи до груди. Обводя им уже припухший сосок, прикусывает его, вскрикиваю.

— Я стал одержим твоим телом, Маня, готов целовать, лизать, сосать часами, а еще не вынимать член из твоей узкой девочки.

Меня возбуждают его откровения, чувствую, как растирает пальцами именно там, о чем сейчас говорил, я уже мокрая, развожу бедра шире, двигаясь навстречу ласкам. Принимаю два его пальца, Денис целует живот, делает несколько движений, но прекращает.

— Иди ко мне, хочу твой нежный ротик, перевернись, такое мы еще не пробовали за ночь.

Я оказываюсь сверху, развернутая спиной, моя киска нависает над губами Дениса, наклоняюсь вперед, ласкаю его возбужденный член. Сжимаю его, облизываю головку, вбираю ее в рот, чувствую язык Дениса, он проводит им от ануса до клитора, нежно его засасывая.

Мне хочется кричать и плакать оттого, как это невероятно хорошо и остро. Беру член глубже, шире раскрывая рот, лаская яйца, хочу, чтоб моему мужчине было так же хорошо, как и мне.

Не замечаю, сколько прошло времени, но веду бедрами, сама трусь набухшими половым губами и клитором о язык мужчины. Заглатываю его член глубже, головка раздувается, он становится каменным, мы кончаем, кажется, одновременно.

Чувствую вкус спермы, глотаю, но потом вынимаю член, не в силах сдерживать свои эмоции, кричу, веду по стволу, сжимая член, выдаивая из него еще сперму. Саму трясет, мышцы сокращаются, Денис, сильно сжав бедра, не выпускает меня, продолжая лизать, продлевая мой яркий оргазм.

Заваливаюсь на бок, который раз за все время, проведенное с ним, перемазанная его семенем. Ненасытный, голодный, откровенный Денис и меня сделал такой.

— Иди ко мне.

Снова тянет на себя, обнимая, стирая пальцем с губ свою сперму, целует, заглядывая глаза. Они у него серо-зеленые с черными ресницами, веду по лицу, пальцы колет от щетины.

— О чем думаешь?

— Думаю, что ты прошел собеседование, — ляпнула в шутку, но вот Денис смотрит уже иначе.

— Это последняя глупость, которую слышал от тебя. Маша, ты поняла?

— Да.

Мне нравится его строгость, то, как он вовремя меня ставит на место, давая понять, что я была неправа. Я уважаю сильных людей, но если они предают или лгут, то им уже не будет прощения. В этом я в папу.

Глава 25 Денис

Пять дней в полной эйфории и отрыва от внешнего мира. Сегодня мы вышли на улицу в третий раз, Маня захотела покормить уток в соседнем парке. Оказывается, та квартира, что я снимаю, находится в очень престижном районе, почти в центре города, который я так толком и не знаю.

— Смотри, смотри, какие они забавные, Денис, ты видел, как они ныряют?

Маша оборачивается, глаза горят, на щеках румянец, на ней моя толстовка, облегающие бриджи и кроссовки, купленные в соседнем спортивном магазине. Она рвалась домой, чтобы переодеться и поговорить с папой, но я не отпустил.

Просто не мог физически оторвать ее от себя даже на несколько часов. Я не соврал Юлии Витальевне, я действительно болен. Прогрессирующее поражение всего организма, диагноз: острая необходимость в Марии Дымовой.

Сижу на скамейке, щурюсь от яркого осеннего солнца, вот Маша перегибается через перила, открывая моему взору упругую попку. Ерзаю на месте, всю ночь прижимал ее к себе, думал, сбежит. К болезни тела можно прибавить маниакально-психическое расстройство.

Нет, это не похоть, уж ее-то я могу отличить. Меня переполняет желание не только тискать ее голенькую, шептать на ухо непристойности, от которых моя девочка краснеет и возбуждается. Хочу быть с ней, и плевать, что девушка младше меня на двенадцать лет, что я ее преподаватель, что такие отношения неприемлемы в стенах учебного заведения.

И самое главное, что она дочь очень богатого и влиятельного папы.

Уволюсь к чертовой матери, в компанию ее отца дорога мне закрыта, это точно, буду шабашить репетиторством первое время. Мне, конечно, не потянуть такую девочку, но я попробую.

Все эти дни игнорировал звонки Евы, которая как специально начала писать всякую чушь — то как любит, то как ненавидит. Не понимаю, что нужно этой женщине? Она хотела развиваться, искать себя, заблудилась, что ли?

Пришлось заблокировать ее номер, а потом отец, здоровье которого налаживается, стал задавать вопросы о моей семейной жизни, которой уже нет. Вообще, не до них сейчас, я в кои-то веки счастлив.

— Денис?

— Да, милая.

— Ты слышишь меня?

— Нет.

Улыбаюсь как пришибленный, смотрю в ее карие глаза, волосы на солнце отливают темной медью. Красивая, до рези в глазах, и до такой степени запретная, что сердце колет в груди.

Она девочка другого уровня, воспитанная в роскоши и достатке, с отличным образованием, знанием нескольких языков. Я слышал, как она свободно говорила на французском с неким Анри, а потом по-немецки с партнерами по бизнесу отца.

— Что не так?

Все еще стоит в трех метрах от меня, облокотившись на резной забор, что окружает пруд.

— Все так. Иди ко мне.

Тяну руку, Маша смотрит еще несколько секунд, но идет, садится на мои колени, проводит рукой по волосам, трогает мой лоб, брови, скулы, отросшую за эти дни еще больше щетину.

— Если тебя переодеть в треники и фуфайку, ты будешь похож на сторожа этого парка, думаю, он именно такой.

Улыбается в мои губы, слегка касаясь их, а меня разрывает на части от нежности и страсти к ней.

— Маня.

— Да.

— Мне, наверное, придется уволиться.

— И пойти в