Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария

— Ты откуда знаешь такие подробности? — щекочет Юлю между ребрами, отчего та пискляво взвизгивает.  

— В кино видела. Прекрати. Щекотно.  

Внизу у бассейна раздается свисток и мы синхронно замолкаем. Объявляют старт девочек в возрасте девяти, десяти и одиннадцати лет.  

— Начинается, — тихо шепчет Даша и смотрит на меня поверх головы сестры. 

— Ага. 

Я не первый раз на Ольгиных соревнованиях, но волнуюсь каждый раз как дурак. Понимаю, что ничего не могу сделать. Это её жизнь. Я лишь сторонний наблюдатель. Старший брат, который оказался вместо отца и матери.  

Встаю, когда Оля оказывается в воде. Её номер десять, третья дорожка. Нужно достать телефон и снять для неё видео, она всегда просит посмотреть. Хочет проанализировать ошибки и оценить сама свой заплыв. Вместо этого просто каменею. Всё тело напряжено. Я неотрывно наблюдаю за мелькающей над водой синей шапочкой на третьей дорожке, и стискиваю кулаки. 

— Давай, давай!  

На других даже не смотрю. Мне неважно, выиграет она или нет. Главное, чтобы сама была довольна и дошла до финиша. Для меня она всегда будет лучшей, даже если получит не призовое место, а предпоследнее.  

— Ура-а-а! — взвизгивает Дашка и вскакивает на ноги.  

Мелкая Юлька прыгает и хлопает в ладоши, как и часть зрителей рядом.  

— Твоя какая? — спрашиваю у Засимовой, улыбаясь.  

— Четвёртая! Это же хорошо, да? Или нет, — скисает вдруг Даша и встает на носочки, чтобы быть выше и разглядеть, что же происходит у бортиков бассейна, — а твоя какая?   

— Понятия не имею, — честно признаюсь, устало потирая лоб. 

— Кирилл, ты чего? Вон табло! Морозова — первая! Ааа! Поздравляю! 

Она сама кидается ко мне с объятиями. Ловлю на лету и прижимаю к себе, обнимая и приподнимая над полом. Сердце готово проломить грудную клетку. То ли от волнения за сестру, то ли оттого, что Дашка прижимается ко мне всем телом, закинув руки на шею. Её пальцы легко касаются моих волос. Щека прижимается к моей. Дыхание щекочет кожу. 

Она что-то шепчет, я ни слова не понимаю. Оглушëн этой близостью настолько, что не сразу понимаю, когда она начинает трепыхаться, хочет отстраниться. 

Сильно стискиваю её в последний раз и медленно опускаю на ноги.  

— Поздравляю. Оленька — молодец, — смущенно говорит Даша, отводя взгляд и заламывая руки. — Вон они, смотри! Блин. Алёнка рыдает. 

Надо повернуться назад к бассейну, а я смотрю на кусающую губы Засимову, которая перекатывается с носка на пятку, полностью забыв о моём существовании, поглощëнная происходящим внизу. И вдруг понимаю, что дико по ней скучал. Все три дня, что был в Москве и не видел её, я скучал. А может быть, и не только эти три дня... 

20

Кирилл

— Молодчина! — Треплю по голове Олю. 

Она успела переодеться и высушить волосы. Спустилась ко мне и показывает, улыбаясь во весь рот, грамоту, которую ей вручили на награждении.  

— Горжусь, — подхватываю сестру на руки и целую в щёку. 

 — Спасибо, — смущается она пристального внимания, — сделаем фотку? 

Закатываю глаза. Что с неё взять — девчонка. Я уже провёл пятиминутную фотосессию сразу после награждения и меньше всего я сейчас хочу вновь фотографироваться. Вместо того чтобы возмущаться, беру её телефон и, вытянув руку, делаю пару кадров.  

— Спасибо! — визжит Оля. — Дай-дай посмотреть. Можно папе отправить, Кир? 

В смысле «папе»? 

Напрягаюсь всем телом.  

Опускаю сестру на ноги и, на автомате поправив ей задравшуюся кофту, спрашиваю осторожно: 

— Папе? 

Я знаю, отец звонил ей иногда. Совсем нечасто. Оля отвечала на звонки неохотно, по крайней мере, при мне. Дулась и обижалась на него за то, что уехал и оставил её. Потом долго плакала после этих разговоров. Я пытался поговорить с отцом, чтобы дал ей время. Только раны её начинают затягиваться, он опять появляется и напоминает о своём существовании. Я не могу вычеркнуть его из наших жизней навсегда. Да, предал. Да, сделал больно. Не только Оле, но и мне. Но все же он мой отец… и другого у меня не будет. Мы мало общались, когда я был ребенком. В подростковом возрасте вообще не помню, как мы контактировали, момент был утерян, время упущено. И не до семьи мне было. Погулять хотелось. С пацанами в футбол погонять, на девчонок красивых посмотреть. Это сейчас, оборачиваясь на прошлое, я понимаю, что тоже не шёл на контакт. Мама... вот мама — она была другой. У меня до сих пор душа болит и сердце сжимается в тоске, когда я думаю о времени рядом с ней. Вспоминаю. Часто не разрешаю себе этого делать. Потому что больно. Сколько бы лет ни прошло, от меня как будто кусок отодрали и назад не пришьют уже никогда.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Он мне пишет. Фотографии просит прислать. Я знаю, что он приедет скоро, Кир. И хочу встретиться с ним. Соскучилась. Ты разрешишь? Я тебя всё равно люблю! Больше всех люблю. Но… — волнуется Оленька и говорит быстро, проглатывая слова, а потом тихо добавляет, — это же папа. 

— Я не запрещал.  

— Я знаю, но… 

— Оля, — присаживаюсь на корточки перед сестрой, проводя рукой по голове. — Ты же знаешь, я не могу запретить тебе общаться с отцом. Не нужно что-то от меня скрывать и меня бояться. Иначе может произойти много нехороших вещей. Я тебе доверяю, и ты мне доверяй. Папе я позвоню и поговорю с ним. 

Я ведь даже не уточнил долбаную дату его прилета. Один он явится или со своей первой любовью решит нас познакомить. Нет, всё-таки не могу нормально реагировать, когда думаю об этом. Злит, как легко он смог уехать от Оли и меня. Бросил всё и покатил за лучшей жизнью. А теперь о дочери вспомнил? Сколько мы его не видели? Года полтора, не меньше.  

— Не надо, — говорит Оля испуганно. 

Хочу ей ответить, но отвлекаюсь, потому что рядом раздаются знакомые голоса. Поворачиваю голову и вижу Дашу. Сразу после нашей близости наверху, её от меня словно ударом тока отбросило. Схватив за руку Юлю, быстро отошла к своим родственникам и спустя какое-то время вообще исчезла. А я её искал. Постоянно пытался выловить в толпе её силуэт. Казалось, видел в другом конце холла её темные растрепанные волосы.  

Специально сбежала? 

Рядом с Дашей зарëванная Алёнка, сжимающая в руках грамоту, идентичную той, что получила Оля. 

— Как это, ничего страшного? На предварительных заняла третье место! Сегодня должна была выступить ещё лучше, — отчитывает дочь Люда, нависая над ней. — За что мы деньги платим? Где этот тренер?! Я хочу с ней поговорить.  

— Не надо, — мямлит Алёнка, вытирая нос рукавом кофты.  

— Хватит её ругать. В этот раз не получилось. Бывает. Как будто у тебя всё с первого раза получается. Главное — тренироваться и не халтурить. Ну, милая, прекрати плакать, — суетится вокруг Даша.  

Она пытается приобнять сестру, и та с готовностью ныряет к ней в руки. Пока мачеха кудахчет. 

— Тебя забыли спросить! Ты вон как радовалась, что Морозова первое место заняла! Нет бы проявила сочувствие к своей сестре, — выкрикивает Люда, — живешь-то под нашей крышей! 

Хмурюсь. Лицо Даши пятнами краски покрывается. Мне даже отсюда видно. И Люда не пытается сделать голос тише. Хочет, чтобы её как можно больше народу услышало? Что за показательные выступления? Вместо дочери медальку хочет получить? 

Выпрямляюсь в полный рост. Не моё, конечно, дело. Совсем не моё. В каждой семье свои порядки, и лезть к Засимовым мне не надо. Но я не могу стоять в стороне и наблюдать, как Дашку унижают. А именно это и делает Люда. Пытается её унизить. Какого хрена? 

— Все с тобой носятся. Как там Даша? Поела? Попила? В ванной вены себе не вскрыла? Отец теперь постоянно на телефоне с твоей матерью! Скоро забудет, кто его настоящая жена! 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Люд, ты чего? — удивленно спрашивает Даша, заправляя волосы за уши. Растерянно отступает от мачехи на шаг, придерживая за плечи сестру.  

Выглядит потрясенной и дезориентированной. Она точно такого не ожидала.