Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария

Пытается ударить стопой мне по коленке, но промахивается. Её непривычно короткие волосы подхватывает ветер и кидает прямо мне в лицо. Отплевываюсь и, запрокинув голову, смеюсь.  

Мне ни с кем и никогда не было так хорошо и легко рядом.  

Молчать. Смеяться. Слушать. Говорить.  

Всё вместе.  

Девушка в моих руках замирает, поворачивает ко мне лицо, внимательно смотрит на меня через плечо. Её глаза горят огнем гнева, сверкая отблесками уличных фонарей. Лицо раскраснелось, на щеках появился румянец. Губы влажные, она то и дело их облизывает на ветру. Волосы растрепались. Выглядит потрясающе сердитой, и очень грозной. Мне опять хочется рассмеяться.  

Она читает это на моем лице и впивается короткими ногтями мне в руки, но я продолжаю прижимать её к себе.  

Чувствую, как бешено бьётся сердце в её груди, в такт с моим. 

— Ты просто омерзителен, — выплевывает мне в лицо фразу, которую я слышу от неё на протяжении всего нашего общения. 

В том или ином случае. Мне этого не хватало.  

Боже, да что там. 

Ладно. 

Я скучал.  

— Я готов услышать от тебя это еще пару сотен раз, — улыбаюсь и вижу, как она опять щурится, изучая меня в ответ.  

Думает, издеваюсь? А я, блин, на полном серьёзе.  

— Не смей меня жалеть. 

— Не буду. Если ты прокатишься со мной по ночной трассе на переднем сиденье, вообще забуду то, что видел. И не заговорю с тобой об этом ни разу. Пока сама не захочешь. Идёт?  

— Я никогда не захочу, — говорит слишком тихо, так что я читаю это по её губам.  Встряхивает волосами, отчего они вновь бьют меня по лицу и спрашивает уже более громко.  — Мы поедем медленно?  

— Так медленно, как разрешишь.  

— Я бы предпочла пешком, — усмехается, и я понимаю — она согласна. 

Это получилось даже проще, чем я себе представлял. А я представлял. Думал и искал предлоги. С ноутбуком хорошо получилось, но его вернуть ей смогу только через несколько дней. Хотел увидеть её раньше и не на снимках с другим. Вот такую хотел. Растрепанную, с покусанными алыми губами и вздернутым носом. Живую.  

Медленно опускаю её на ноги и разворачиваю за плечи к себе. Она поднимает голову, задрав острый подбородок вверх. Не могу удержаться и, протягивая руку, касаюсь её щеки. Раньше у неё были пухлые щёчки, как у хомячка, и добрые, лучистые глаза. Раньше она была девочкой-девочкой, сейчас передо мной стоит девушка. Хорошенькая, далеко не красавица, но что-то в ней есть такое, что заставляет все мои внутренности скручиваться узлом.  

Говорю ей об этом, гладя мягкую шелковую кожу, она аккуратно выворачивается, лишая меня этой возможности.  

— Щёки остались в прошлом, как и многое другое,  Кирилл.  

Даша прячет руки в карманы своей куртки и поднимает вверх плечи, поëжившись.  

— Замёрзла?  

Снимаю сигнализацию с машины, и мы идём в её сторону. Рядом, больше не касаясь друг друга.

— Да, май в этом году совсем не летний. Ты вернёшься сюда? Когда отвезешь меня? — Останавливается у пассажирской дверцы и смотрит на меня в ожидании. 

Знаю, что она имеет в виду. Сегодня я больше сюда не намерен возвращаться. Пока не могу понять, зачем мне это нужно, но больше всего мне сейчас хочется быть там, где я есть. Покатать на машине Дашку Засимову и увидеть, как её губы растягиваются в открытой улыбке.   

Отрицательно качаю головой и вижу, как она хмурится.  

— Ты поступаешь нехорошо, — решает объяснить мне очевидные вещи, — оставляя здесь свою девушку, — добавляет и заправляет волосы за уши уже привычным для меня жестом.  

— Мы расстались. Я пришёл с ней сюда, потому что она попросила составить компанию. Боялась фанаток. Но сейчас освоилась. Я ей больше не нужен. Ульяна — карьеристка, не переживай о ней. 

— Я и не переживаю. 

— Вот и хорошо. 

Мы залезаем в машину, и я включаю обогрев, наблюдая с какой-то детской радостью, как на лице моей спутницы появляется румянец. 

— А обогрев сидений есть? — спрашивает она, покрутив головой. 

Вижу, что ей неуютно, но решаю не задавать наводящих вопросов. Она должна просто довериться мне. Оснований для этого у неё, конечно, мало. Ухмыляясь своим мыслям, нажимаю кнопки на приборной панели. Почему-то мне хочется сделать так, чтобы доверилась.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не собираюсь её обижать. Лезть к ней в душу тоже. Ничего от неё не требую взамен. Просто вижу, что сейчас ей нужно рядом уверенное плечо. На которое она сможет опереться и преодолеть трудный период своей жизни. Если захочет, пусть расскажет мне всё сама.  

— Есть ещё пожелания? 

— Ага. Одно. Довези меня до дома. Живой.  

Это не проблема.  

Даша немного дёргается, когда  пристегиваю её ремнём безопасности, и  зажмуривает глаза, когда я газую. Делаю это максимально аккуратно. Она вжимается в сиденье и втягивает голову в плечи. Поза кричит о напряжении в её хрупком теле.  

— Открой глаза.  

— Не могу.  

— Всё будет хорошо. Можем поехать с остановками или заехать на заправку, или в кафе. Хочешь кофе?  

— Хочу картошку фри, — улыбается, приоткрыв один глаз,  а потом опять становится серьезной. — Мне страшно. 

— Не бойся. — Нахожу её холодные пальцы и ободряюще сжимаю. 

Включаю медленную музыку и, обхватив двумя руками руль, улыбаюсь.  Езда по трассе меня всегда успокаивает. Что может быть лучше пустой дороги, освещённой ночными огнями? Шуршания шин по асфальту? И хорошего собеседника рядом? 

Правда, мы совсем не разговариваем. Молчим. 

И это молчание такое... комфортное. Оно откидывает меня в прошлое, погружая в воспоминания, где мне восемнадцать и я удрал с собственной вечеринки по этому случаю, чтобы навестить своего сталкера и провести этот вечер с ней, сидя в полной тишине на лавочке у её подъезда.  

На приборной панели вибрирует телефон. Не отрывая взгляда от дороги, тянусь за ним. 

Дашка притихла. Мне кажется, даже заснула. Дыхание ровное, глаза закрыты. Ну, или притворяется хорошо. Главное, чтобы не нервничала. Я еду медленно. Даже слишком. Всё потому, что хочу потянуть время и побыть в этом комфортном молчании ещё немного.  

У меня свободный вечер. Да что вечер. Если всё получится, то и завтра будет свободный день. Олька добровольно уехала с нашей тёткой на выходные в санаторий.  

Купил им тур выходного дня. Потому что я немного устал от своей младшей сестры. Она бывает ещё той занозой в заднице. Тётка, конечно, в курсе этого, но полный пансион и бассейн в санатории перевесили даже наличие рядом нашей младшенькой.  

От очередного магазина бытовой техники пришло смс с привлекательными акциями. Удаляю сообщение, не читая, на секунду выпуская из виду дорогу. 

Зря. 

Дашка на сиденье сдавленно пищит. 

— Ты чего? — хмурюсь и отбрасываю мобильный обратно. — Всё в порядке? 

— Держи руль двумя руками, — тихо, но чётко, почти по слогам, проговаривает она. — У меня сердце чуть не остановилось.  

— Сообщение глянул, — оправдываюсь. — Я думал, ты спишь. Притворялась, значит? 

Даже в полумраке салона вижу, как вспыхивают её щеки. Молчит, потирая лоб. 

Шрам, я помню, да.  

Во время аварии она сидела спереди? Была  пристëгнута? Нет? Её парень сильно гнал и вылетел на встречку? Или врезался в дерево? Или это была случайность? Виноват он? Или другой водитель? 

Он умер. Я это уже понял. Несложно догадаться.  

Она скорбит по нему до сих пор. Судя по всему, это произошло не так давно.  

Судя по всему, она была очень счастлива всё это время. Что-то скребëтся в душе, когда думаю об этом. Какой-то червяк сомнения.  

Бросаю взгляд на её пальцы. Даша сцепила руки в замок, схватившись за ремень безопасности, и неотрывно смотрит в лобовое стекло.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прекрати смотреть, — двигает глазами и подергивает уголками губ. — Всё нормально. 

Так. Ладно.  

Ëрзаю на сиденье и бросаю на неё цепкие взгляды. У меня появилась одна идея. Сумасшедшая. Но вдруг прокатит...