Почти смешная история и другие истории для кино, театра - Эмиль Брагинский

— В Ассизи работал Джотто… — подсказала Иллария. И теперь лицо мужчины не изменилось. Он не вздрогнул и не ахнул.

Художница презрительно отвернулась, не головой, всем телом.

— Джотто был великий итальянский живописец! — Это опять Иллария.

— Я по этой части темный… — Мужчина взялся за чемодан. — Нам вылезать!

— Каждый человек должен… — начала было Таисия Павловна, но мужчина ее перебил:

— Нет, не должен! Я никому и ничего не должен!.. Позвольте пройти с багажом…

— Еще раз огромное спасибо! — сказала Иллария, когда мужчина поднес чемодан к деревянной стойке, за которой сидела администратор гостиницы. — Нет, в самом деле, мы бы без вас погибли!

— Да, признательны! — Таисия Павловна протянула крепкую, чисто мужскую длань. — Только можно ли починить в этом городе чемодан, который вы поломали!

— Граждане, здесь не переговорный пункт! — одернула администратор.

— Я давала телеграмму… — начала Таисия Павловна, но администратор прервала:

— Минуточку! — и вопросительно поглядела на мужчину.

— По брони. Мешков! — представился мужчина.

— Заполните карточку! — Администратор протянула Мешкову бланк, а сама повернулась к художнице: — Телеграмму мы получили, но помочь не можем. Мест нет. У нас областное совещание.

— Пустое! — отрубила Таисия Павловна. — Все эти совещания, конференции — перевод государственных денег. Всех отрывают от дела! Я художник. Мне, в отличие от тех, которые на совещании, надо работать. Вызовите директора! Вы меня не знаете, я вас всех наизнанку выверну!

— Я в Новгороде работала в гостинице «Садко», — администратор сохраняла спокойствие, — меня один клиент лыжей по голове трахнул!

— Что же нам, на тротуаре жить? — грустно произнесла Иллария.

Мешков, который уже заполнил карточку, протянул ее администраторше, поглядел на расстроенную Илларию и предложил:

— Завтра сюда должен приехать Лазаренко, я его к себе возьму, а вы уж поселите товарищей!

— Послушайте, — Иллария вся просияла счастьем, и сейчас можно было догадаться, что если бы маленькая Иллария следила за своей внешностью, причесывалась бы у хорошего парикмахера, употребляла косметику, одевалась бы с подобающим вкусом, то и сегодня, в свои тридцать пять лет, Иллария оставалась бы хорошенькой, — вы просто маг и волшебник. Мне надо знать, как вас зовут.

— Виктор Михайлович! — сухо представился Мешков.

— Значит, внесем раскладушки! — Администратор протянула сестрам бланки для приезжающих.

— А что это вы за палочка-выручалочка! — Таисия Павловна гневно поглядела на Мешкова. — Я не люблю быть обязанной.

— Не хотите, так не надо! — пожал плечами Мешков.

— Нет, надо! — Таисия Павловна рванула у администратора бланки.

— Минуточку! — Администратор протягивала еще какие-то бумаги. — Вот, распишитесь, что я предупредила, — она успела передать Мешкову ключи и сказать: «Триста восьмой», — если Лазаренко будет протестовать, я вас, товарищи женщины, выселю!

Номер был крохотный, и непонятно было, как туда втиснуть раскладушку. Зато из окна открывался славный вид. Рыжела на солнце пожарная каланча, а пустырь между гостиницей и пожарными строениями густо порос темно-зеленой травой и ушастыми лопухами. На пустыре, как триста или четыреста лет назад, паслась коза — символ вечности.

— Все-таки на свете есть благородные люди! — патетически воскликнула Иллария, пряча пальто в шкаф. — Вот этот Мешков…

— Я не верю в бескорыстие, — Таисия отвернулась от окна, — есть у него какой-нибудь свой интерес…

— Зачем мы ему сдались?

— Должно быть, у него есть виды на тебя, либо на меня, либо на нас обеих.

Иллария расхохоталась:

— Как это — «на обеих»?

— Завтра к нему приезжает приятель… Ты слышала?

— Лазаренко, — запомнила Иллария.

— Я знаю этих командировочных наизусть. На безрыбье и рак рыба…

— Не согласна, — обиделась Иллария, — мы еще не раки, мы вполне симпатичные, обаятельные женщины!

Раздался стук.

— Кто там?

Вошел Мешков:

— Давайте чемодан, я знаю, где есть мастерская.

— Иллария Павловна пойдет с вами, — сказала старшая сестра. — Мы не нуждаемся в том, чтобы в довершение ко всему вы еще платили за починку нашего чемодана!

Иллария и Мешков шли по улице. Мешков нес чемодан и шел быстро, Иллария едва поспевала.

— Скажите, Виктор Михайлович, почему вы вздумали так о нас заботиться? У вас есть какой-нибудь свой интерес?

Мешков промолчал.

— Таисия Павловна не верит в бескорыстие.

Мешков опять ничего не ответил, только лишь выразительно посмотрел на Илларию.

— Вы всегда такой молчаливый? — спросила она.

— Нет.

— Это я вас раздражаю своей болтовней?

— Да.

— Я буду молчать, — пообещала Иллария. — Но в самом деле, вдруг ни с того ни с сего вы беретесь нести этот проклятый чемодан, потом устраиваете номер в гостинице, из-за этого вам придется жить вдвоем, потом вы сами несете чемодан в мастерскую. Я думаю, вы добряк, а вот Таисия Павловна считает, что вы за кем-то из нас ухаживаете или за нами обеими ухаживаете…

Мешков уничтожающе взглянул на Илларию, но ее это нисколько не смутило, она лишь сказала:

— Я молчу, я рта не раскрываю…

Над распахнутой дверью висела вывеска: «Ремонт чемоданов, зонтов и сумок».

В проеме двери на табурете, заложив нога на ногу, сидел мастер и щурясь смотрел на улицу, залитую солнцем. В руках вихрастый мастер с модными бакенбардами держал транзисторный приемник «Старт». Маленький приемник производил довольно большой шум. Увидев клиентов, которые несли чемодан, мастер неохотно выключил приемник, поставил его куда-то за спину и, не встав с табурета, сказал:

— Чем могу быть полезен?

Мешков протянул чемодан, а Иллария добавила, показав сломанную ручку:

— Видите, совсем рассыпалась.

Интеллигентный мастер осматривал чемодан.

— Вырвана с корнем, какая жалость! Вы клали в чемодан что-нибудь весомое?

— Краски в тюбиках, а это такая тяжесть! — охотно пояснила Иллария.

— Это была ошибка, — вздохнул мастер. — На полный желудок не ходят гулять. Чемоданам полезнее, когда их возят пустыми.

— Хватит пылить мозги! — разозлился Мешков.

— Принимайте элениум, — посоветовал мастер, — или седуксен, потому что ручек не завезли, как и многого другого, но обещают. И я вот слушаю радио и третий месяц жду обещанного.

— В городе есть еще мастерская? — сердито спросил Мешков.

— Увы! — сказал мастер. — Новый чемодан можно приобрести в универмаге. Если вам старый дорог как память, можно взять ручку от нового и переставить на старый.

— Я вас понял, — кивнул Мешков. — Мы согласны сделать частным образом, без квитанции.

— Нет, не поняли, частный сектор давно отменен. Вы газеты читаете? — Мастер отдал Мешкову чемодан и достал из-за спины приемник. — Плохое обслуживание всегда портит нервы. Я вам сочувствую.

Мешков рванул прочь от мастерской.

— Куда вы? — Иллария помчалась вдогонку.

Мешков несся по улице, которая круто брала вверх. Там наверху высилась медного цвета церковь, и шпиль на золотой шатровой главе упирался в облако, которое нависло над самой церковью.

Мешков передвигался так быстро, что Иллария задыхалась. Но спросить, куда он спешит, не смела.

Наконец Мешков остановился возле проходной огромной автобазы. Сквозь раскрытые ворота были видны фургоны, окрашенные в синий цвет, а по синему цвету желтым было выведено — «Хлеб».

Мешков попытался пройти внутрь, но на его пути возник вахтер.

— Без пропуска не пускают, — сказал вахтер. — Вся моя работа в том, чтобы не пускать без пропуска.

— Вызовите мне слесаря! — попросил Мешков.

— Валера! — закричал сторож. — Выдь-ка!

Медленно, враскачку вышел Валера, роста он был баскетбольного. Его большую круглую голову венчала копна белокурых волос.

Мешков протянул ему чемодан:

— Слушай, будь человеком, сделай… Тут можно приварить пластину…

Валера послушал и отрицательно помотал головой.

— Понимаешь, — продолжал Мешков, — сломал чужой чемодан, видишь, женщина, она меня со свету сживает…

Валера посмотрел на Илларию, вытянул руку и большим пальцем указал направление вниз по улице.

— Да были мы там, — объяснил Мешков, — там не хотят чинить. Выручи, друг!

Теперь указательным пальцем Валера поманил Мешкова. Мешков привстал на цыпочки, и Валера зашептал ему на ухо.

Когда он кончил шептать, Мешков вновь опустился на всю ступню.

— Этот кент — вездеход, может все. Понял? — спросил Валера.

— Понял.

— Но обдираловка. Штаны снимет, трусы возьмет, плавки. Башли есть?