Гнетущий страх - Карин Слотер

— Сара? — окликнул ее Джеффри.

— Извини, задумалась. — Она снова открыла папку с намерением прочитать протоколы, но текст расплывался перед глазами, и она сосредоточилась на снимках места происшествия.

— Убийца, если это убийство, мог лезть через окно, — предположил Джеффри. — Она могла куда-то выйти — в душевую, скажем, та дальше по коридору, а он в это время влез и спрятался в шкафу или еще где.

— Отпечатки пальцев обнаружили?

— Он вполне мог быть в перчатках, — заметил Джеффри.

— Подобный способ сведения счетов с жизнью женщинам несвойствен, — заметила Сара, разглядывая снимок письменного стола Элен Шаффер. — Здесь мужской почерк.

— Тут что-то не так. — Джеффри указал на фото. — Я не только об этой стреле — ее можно пока исключить, как и Тессу. Меня не оставляет мысль, что самоубийство инсценировано.

— А что говорит в пользу этой версии?

— Хотел бы я знать! Как с делом Розена: чувствую, что-то не так, но ничего конкретного, во что можно пальцем ткнуть.

Сара вновь подумала о Тессе. У нее в ушах все еще звучали слова сестры, ее приказ найти человека, который такое с ней сделал. Фото комнаты Шаффер навело Сару на воспоминание о том, как она ездила с Тессой в колледж Вассар, чтобы помочь сестре устроиться. Комнату в тамошнем общежитии украшали так же плакаты Всемирного фонда защиты природы и «Гринписа», портреты голливудских красавцев, выдранные из глянцевых журналов. На календаре над столом красным отмечены важные даты. Единственное, что выбивалось из привычной картины, — это приспособления для чистки оружия.

Сара снова просмотрела протокол осмотра места происшествия. Она понимала, что чтение без очков приведет к приступу головной боли, но ей необходимо сейчас хоть чем-то себя занять. К тому времени как она закончила ознакомление со всей информацией, собранной Джеффри об Элен Шаффер и обстоятельствах ее смерти, голова просто раскалывалась, а желудок бунтовал.

— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — осведомился Джеффри.

— Думаю… — начала Сара, глядя на закрытую папку с материалами. — Думаю, что пока ничего не понимаю. Обе смерти похожи на инсценировку. Полагаю, что Шаффер вполне могли застать врасплох. Может, стукнули по затылку. Правда, теперь уже неизвестно, где он, ее затылок.

Сара достала несколько фотографий и разложила их в определенном порядке.

— Она лежит на диване. В таком положении рукой до спускового крючка не дотянуться, и она сделала это большим пальцем ноги. Ничего необычного. Иногда с этой же целью используют проволочную вешалку. — Она заглянула в протокол, еще раз просмотрела замечания Джеффри по поводу несоответствия патрона калибру ружья. — Неужели она не знала, как это опасно — использовать патрон не того калибра?

— Я беседовал с ее тренером. По его словам, она умела обращаться с оружием. — Помолчав, Джеффри добавил: — И вообще не понимаю, за каким чертом Грантскому теху нужна женская стрелковая команда!

— Девятая статья, — напомнила Сара, имея в виду законодательное положение, которое обязывало учебные заведения предоставлять женщинам доступ ко всем видам спорта наравне с мужчинами.

Если бы это положение действовало в те времена, когда сама Сара заканчивала среднюю школу, женской теннисной команде по крайней мере выделяли бы время на корте. А так им приходилось стучать мячиком о стену в гимнастическом зале — да и то лишь тогда, когда там не тренировалась мужская баскетбольная команда.

— Им здорово повезло, что есть возможность заниматься и этим видом спорта, — заметила она.

Джеффри, к ее удивлению, не стал спорить.

— Команда у них замечательная. Выигрывает во всех турнирах.

— Значит, все в университете, кто знал, что она входит в состав команды, могли знать, что у нее есть ружье.

— Вполне.

— Ружье она держала в комнате?

— И соседка тоже — они обе в составе команды.

Сара задумалась.

— Ты снял ее отпечатки пальцев?

— Карлос снял. — И, предупреждая ее следующий вопрос, Джеффри пояснил: — Пальчики Шаффер по всему ружью: на стволе, на цевье, на том, что осталось от патрона.

— Один патрон? — удивилась Сара. Насколько ей было известно, у помпового ружья магазин на три патрона. Двигая цевье вперед, стрелок при непрерывной стрельбе досылает в патронник очередной патрон.

— Один-единственный патрон, и тот другого калибра; в ствол ввинчен чок, чтобы уменьшить его диаметр.

— Отпечаток пальца ноги совпадает со следом на спусковом крючке?

— Я даже не догадался проверить, — признался Джеффри.

— Сделаем это перед вскрытием. Как думаешь, возможно, чтобы кто-то, кто мало разбирается в оружии, заставил ее зарядить ружье?

— Первый патрон вполне может перекосить в патроннике. И если патронов в магазине больше не было, у нее было время развернуть ружье и врезать этому типу прикладом.

— А мог этот патрон взорваться в стволе?

— Не обязательно. Будь магазин полным, второй патрон ударил бы в первый, который бы перекосило, и они взорвались бы в стволе чуть впереди патронника.

— Возможно, именно поэтому она и зарядила ружье только одним патроном…

Сара продолжала изучать снимки. Она видела немало самоубийств, и данный случай не выглядел чем-то из ряда вон выходящим. Если бы за день до этого не погиб Энди Розен и не случилось нападения на Тессу, ни Сара, ни Джеффри не стали бы ломать голову над всеми этими вопросами. Даже царапин на спине Энди было бы недостаточно, чтобы начинать расследование по полной программе.

— Что может быть общего у всех троих? — вдруг спросила Сара.

— Трудно сказать… Тесса к колледжу никаким боком, вообще ни при чем. Шаффер и Розен посещали лекции по искусству…

— Она еврейка? — перебила его Сара. — Эта Шаффер.

— Розен точно еврей, — в недоумении ответил Джеффри. — Насчет Шаффер я не уверен.

Сара почувствовала, как ее охватывает возбуждение, — возможно, удалось нащупать ниточку, которая связывает все три дела.

— Энди Розен — еврей, — стала перечислять она. — Элен Шаффер, вероятно, тоже. Тесса встречается с чернокожим. И не просто встречается, а ждет от него ребенка.

— И к чему ты клонишь? — осведомился Джеффри, хотя было ясно, что он следит за ее мыслью.

— На мосту, под которым нашли Энди, имелась расистская надпись, сделанная спреем.

Джеффри помолчал, не отрывая взгляда от дороги, и наконец произнес:

— Думаешь, это и есть связь?

— Не знаю, — призналась Сара. — На мосту была изображена свастика.

— Рядом с надписью «Подохни, ниггер!» — заметил Джеффри. — Не «еврей». — Он побарабанил пальцами по рулю. — Стало быть, к Энди эти художества никакого отношения не имеют.

— А как насчет звезды Давида, что ты нашел в лесу?

— Может, Энди ее случайно обронил, перед тем как покончить с собой. У нас нет ни единой ниточки, чтобы связать его смерть с нападением на Тессу. — Он помолчал. — Розен и Шаффер еще куда ни шло — у обоих еврейские фамилии. Тут может быть связь.

— В кампусе полно евреев.

— В общем, да.

— Как думаешь, свастика может означать, что у нас тут действует группа белых расистов?

— А кто еще станет писать подобное дерьмо рядом с университетом?

Сара попыталась обнаружить пробелы в этой версии.

— Надпись на мосту сделана давно.

— Можно, конечно, поспрашивать народ, но, мне кажется, ее сделали недели две назад.

— Итак, мы пришли к тому, что две недели назад некто намарал на мосту свастику и эту паскудную надпись, уже зная, что столкнет Энди Розена, а потом появлюсь я с Тессой, которой понадобится под куст и на которую будет совершено нападение. Так?

— Это твоя версия, — напомнил ей Джеффри.

— Я вовсе не утверждаю, что она хорошая, — признала Сара и, потирая глаза, добавила: — Как все же я устала — глаза почти ничего не видят.

— Может, попробуешь заснуть?

Сара попыталась, но стоило закрыть глаза, как тут же возникали мысли о Тессе, а вместе с ними и непроходящее ощущение вины.

Поняв, что уснуть не удастся, она продолжила:

— Лално, не будем пока брать во внимание расистов. Допустим, все это было инсценировано, чтобы выглядело как самоубийства. Как ты думаешь, стоит ли нам делиться своими сомнениями по этому поводу или лучше пока делать вид, что мы поверили?

— Если честно, я не знаю. Не хотелось бы обнадеживать родителей, что преступник существует и он будет найден, да и провоцировать панику в кампусе весьма нежелательно. И если это все-таки убийства, в чем мы вовсе даже не уверены, преступник может занервничать и натворит еще бог весть что.

Сара понимала, что он имеет в виду. Если преступление остается безнаказанным, убийца, уверовав в собственную неуязвимость, готов совершить следующее, а потом еще и еще… А когда ему наступают на пятки, он чувствует себя как загнанный зверь и убивает всех, кто, как ему кажется, представляет для него опасность.