Рёв - Ария Кейдж

Чарли стягивает с меня одежду, и я хочу помочь ей, хочу, но слишком занят изучением её упругого тела моими голодными руками. Это эгоистично, но я позволяю ей возиться и бороться за то, что она хочет.

Мне нравится, когда она на грани от желания – это возбуждает меня сильнее, чем всё, что она могла бы сделать для меня. То, как она хочет меня, очень отличается от того, к чему мы привыкли – это развратное, всепоглощающее и, в конце концов, освобожденное от чувства вины желание.

Мы тяжело дышим, как животные, когда я приподнимаюсь, чтобы посмотреть на её тело. Я чувствую себя хищным зверем, поедающим взглядом свою добычу. Я хочу, чтобы она потерялась во мне и никогда не вспоминала никого другого, кроме меня. Я, блядь, просто хочу! Хочу, хочу, хочу. Поэтому беру её.

Я стягиваю рубашку через голову и отбрасываю в сторону. Она приподнимается на локтях, предугадывая моё следующее движение к шортам, и хорошо, что она это делает, так как я срываю этих «негодяев» с её тела, и они исчезают. Похоже, что трусиков тоже нет. Из моей груди вырывается глубокий и примитивный рык. Я не планировал, но мой рот овладевает её обнаженной киской, несмотря на её сопротивляющиеся бедра, которые я удерживаю. Я лижу её, упиваюсь каждой линией и припухлостью, пока она не теряет выдержку, и пробую соки возбуждения от того, что делаю внутри неё. Стоя на коленях, вглядываюсь в её глаза, ставшие не больше щелочек, в которых виднеется неясный кофейный взгляд. Он темнеет от желания по мере того, как я расстегиваю джинсы и стягиваю их вместе с трусами с задницы.

Только потом она шевелится, а я пленён ей мокрой киской, которая пару секунд назад текла лишь для меня. Чарли избавляется от своей рваной футболки, отбрасывая её за спину, и толкает меня в грудь, отчего я со спущенными до колен штанами отклоняюсь назад, а она седлает меня. Мой член дергается, касаясь её горячей киски, зная, в чем он нуждается… я… он хочет быть глубоко внутри неё, туго обхваченный, пульсирующий, скользкий. Это желание лишь усиливается, когда она поднимается и почти опускается на него, но не позволяет мне войти в неё. Чёрт бы меня побрал – она искусительница дразнить, и это чертовски возбуждающе.

Я едва не погибаю, когда она облизывает губы и обхватывает моими руками свою грудь. Ради всего святого, женщина, ты убиваешь меня. Мой член конкретно болит, пульсируя от желания быть там, где ему положено.

В этот раз я не могу предоставить ей полный контроль, так как в данный момент слишком возбужден. Убрав руки от этой податливой груди, хватаю её за бёдра и поднимаю так, что головка члена упирается в райские врата. Её глаза расширяются от возбуждения и удивления, прежде чем она раскрывается для меня. Я хочу видеть её лицо и глаза, когда заполню её, несмотря на то, что в данный момент хочу поцеловать её сексуальный ротик, но всему своё время. Сейчас я хочу ощущать её вокруг себя. Моя рука начинает дрожать от того, что я удерживаю Чарли, и я мог бы держать её всегда, просто не хочу. Я опускаю её и борюсь с закрывающимися глазами. Её рот открывается, челюсть выступает – очевидный признак удовольствия. Черт бы меня побрал, если я не кончу прямо сейчас, когда она кусает свои полные губы. Она ни разу не теряет мой взгляд, даже когда я снова поднимаю её и еле-еле, почти мучительно, опускаю.

С таким темпом и интенсивностью я долго не продержусь. Мне нужно с этим бороться, но я хочу трахнуть её, любить и собственнически наполнить. Чарли должна чувствовать мой напряженный член. Как она могла не чувствовать его внутри этой тугой киски, скользя вверх и вниз по мне? Я весь горел от желания вплоть до яиц.

Черт! Она вращает бедрами, я запрокидываю голову и почти что получаю смещение челюсти.

Она пальцами хватает меня за волосы и притягивает обратно к своим губам; её полные, упругие губы искусно занимаются любовью с моим ртом. Думаю, что я в незнакомой ситуации, она – та, у кого вся власть, а я её раб. Она быстрее и с большей уверенностью скачет на мне, источая соки и поглощая меня. Её рот такой же голодный, как и мой, её зубы задевают мои щеки и рот. Я отчаянно желаю исследовать каждый сантиметр её кожи, очертя языком дорожку от шеи до ушка, коснуться щеки и вернуться к прекрасному ротику, где наши языки сплетаются в унисон. В нашем поцелуе заложена целая история взросления обычных мальчика и девочки, отчего мы едва ли можем оторваться друг от друга. Наши языки знают друг друга, наслаждаясь единым вкусом. Поцелуи становятся неистовее, движения слаженнее.

– Ты нужна мне, – умоляю я. Да, блядь, я умоляю и всегда буду умолять её.

Она двигается быстрее, целуя меня.

– Я твоя, – выдыхает она мне в рот, прежде чем облизать нижнюю губу, заполняя мой рот языком, переплетая его с моим.

Я верю ей. Моё сердце болит от её слов, но мои яйца тянет и одним окончательным поднятием её бёдер я вхожу в неё и рычу ей в шею. Она сильно кусает моё плечо, её ногти впиваются мне в лопатки, когда она кончает сразу после меня, пульсируя вокруг моего чувствительного, выдохшегося члена, похороненного глубоко в ней.

Я чертовски крепко держу её; никогда не захочу её отпустить. Я хочу жить внутри неё, и так же глупо, как это звучит, я не могу себе позволить наплевать на это. Это я и она, и это всё, что я хочу в этом мире.

Покрытый потом и признаками нашего блаженства, целую её в шею и шепчу:

– Оберни ноги вокруг меня и держись.

– Куда мы идём? – бормочет она, устало.

Я слегка хихикаю над её уставшим, сексуальным голосом, щекочущим моё плечо.

– Мне нужно смыть краску с твоих волос.

Она хихикает и делает то, что ей велено. Не могу не поцеловать её еще раз, прежде чем отброшу мышечное напряжение в бедрах, жжение в моём травмированном плече и встану на ноги с ней на руках. Скидывая трусы с ног, я исследую наш путь в ванную и кривлюсь, видя беспорядок, который мы устроили. Краска пролилась на пылевые чехлы, даже некоторая часть нашей одежды измазана краской. Несмотря на это, я бы всё повторил и мне было бы всё равно, если бы не нужно было снова одевать одежду.

Уверенно несу её в ванную, где на мгновение застываю. Я не был здесь с того самого дня. Зеркало заколочено, так что я знаю, что Нона была здесь или, по крайней мере, наняла кого-то, кто смог это уладить, но ни в коем случае не меня. Меня посадили. К тому времени, когда я вернулся, много лет спустя – я не мог даже дверь открыть, не говоря уже об экскурсии по дому для воспоминаний.

В данный момент Чарли в моих руках, после лучшего секса всей моей грёбаной жизни и мне страшно зайти в ванную и смыть её с себя.

Она должна чувствовать мою тревогу. Она берет моё лицо в свои руки и смотрит прямиком в глаза, в сердцевину страха.

– Всё в порядке. Он ушел и это лишь мы; ты и я.

Я прислоняюсь своей головой к её и сосредотачиваюсь на словах «ты и я». Это нелепый страх, но иногда страх бывает бессознательным. Она целует меня, и я вынужден остановиться у раковины, не включая душа. Я жадно принимаю всё, что она предлагает, всегда желая большего. Сажаю её на раковину и неохотно убегаю от неё в душ.

– Может мы помоемся в ванной вместо душа?

Я смотрю на неё – любимые глаза, наполненные обожанием и улыбкой.

– Конечно. У нас есть пена для ванной? – я затыкаю ванную и полностью открываю краны.

– Наверное, нет, но я купила сегодня какой-то шампунь, если ты не против сходить на кухню и взять его.

– Скоро вернусь, – говорю я, направляясь из ванной по коридору в кухню. Это потом я вспоминаю о ведерке мороженого, китайской еде и вине. Поворачиваю в коридор, к входной двери, которую закрываю, а затем хватаю сумку с вкусностями и кладу все в холодильник.

На стойке пакет с элементарными средствами личной гигиены и чистящими средствами. Я хватаю шампунь, зубную щетку и пасту, а затем задумываюсь, есть ли у нас полотенца. На обратном пути я проверяю бельевой шкаф, к счастью там находится парочка – в мешках для хранения. Подозреваю, что это еще одно доброе дело от Ноны.

Открыв мешок, вытягиваю два полотенца, оставив одно про запас. Также нахожу полотенце для лица и беру его подмышку. Если она хочет остаться здесь – нам придётся пополнить запасы.

К тому времени, как я вернулся в санузел, она уже в ванной, заполненной на три четверти. В ванной тепло и туманно, её взгляд нежный и молящий меня обнять её. Я бросаю полотенца и другие принадлежности на раковину, и несу шампунь, кондиционер, мыло и мочалку в сторону ванной, оставляя их на маленькой скамье, облицованной плиткой.

– Не могла дождаться пены?

Она проползает вперед, чтобы я мог проскользнуть позади нее.

– Ты ходил за ними вечность, но я вижу почему. Хорошо, что у одного из нас всё еще работает мозг, чтобы подумать о полотенцах.

Я хихикаю, а затем кривлюсь от обжигающей воды, к которой прикасаюсь пальцами.

– Черт, Чарли. Горячо.

На этот раз она смеется и, глядя через плечо, рассматривает мой член, пока я одной ногой стою на полу, а другой пытаюсь погрузить в ванную. У неё тот дьявольский взгляд, который возникает, когда она что-то задумала. Этот взгляд пугает меня, в прошлом из-за него я попадал в неприятности. Внезапно, она тянется к моему опустившемуся члену и тянет. Её горячая рука выбивает меня из колеи.