Не девушка, а крем-брюле - Татьяна Булатова

– Отличница? – губернатор посмотрел на директора.

– Так точно, – выпалил тот по-армейски и передал Барину похвальную грамоту.

– Не подведи отца, Юлия Андреевна, – обнял ее губернатор и привычно улыбнулся сквозь усы в объектив.

Хазова, не смущаясь, задрала голову и ответила главе областной администрации:

– И вы уж тогда тоже его не подведите.

– Да уж… – недовольно прошептала Ежиха в ухо стоявшего рядом учителя физики: – Яблоко от яблони…

Еще одно «яблоко» – единственный отпрыск учительской династии – в этот момент покатилось вдоль рядов к сцене. В зале сидела Ольга Игоревна и внимательно следила за передвижениями внука: Ильей она была довольна. Умен, выдержан, воспитан, не по годам зрел в суждениях, но учителем не станет. «И слава богу, – Ольга Игоревна желала ему другой судьбы, словно предвидев, как изменится школа в скором времени. – Писать ему надо», – она вспомнила покойного мужа, Александра Николаевича Тюрина, известного городского краеведа, художника, и немного всплакнула. Впрочем, без надрыва. В этом плане оптимизм Ольги Игоревны мог бы стать предметом зависти для многих представителей молодого поколения. Сам Илья считал бабку неприлично восторженной, часто стеснялся ее «старорежимных» высокопарных выражений, но при этом любил ее, наверное, сильнее, чем родителей. Потому что она была единственной, кто никогда не напоминал ему о том, что Илюша – представитель известной в городе учительской династии, а значит, должен жить с оглядкой на стоящую в центре города Доску почета, где фамилия Тюриных упоминалась неоднократно. «Учись у них, у дуба, у березы… – декламировала Ольга Игоревна, когда Илье родители объясняли, где «раки зимуют». – Они стоят, молчат. Молчи и ты». Легко распознавая слог Фета, Тюрин кривился, вспоминал, что «переболит скорбящая душа», и с подозрением вопрошал бабку: «Это ты к чему?» – «К тому», – таинственно улыбаясь, отвечала Ольга Игоревна и, дождавшись, когда родители оставят ее внука в покое, озвучивала очередную цитату: «Не печалься, не сердись! …День веселья, верь, настанет».

– Поздравляю, – склонился к низкорослому Илье губернатор и безошибочно определил принадлежность юноши к известной фамилии. – Ольге Игоревне привет.

Тюрин вытаращил глаза на Главу администрации: откуда?

– Меня учила, – объяснил губернатор. – Никогда не забуду. Как в страшном сне: «Подойдите, юноша». Как она?

– В зале сидит, – буркнул Илья и потянул на себя аттестат с отличием.

– Где? – губернатор сложил ладонь козырьком и посмотрел в притихший зал.

– Вон, – показал Тюрин и начал спускаться. Губернатор – за ним.

– Ольга Игоревна, – растрогался Барин. – Глазам своим не верю.

«Очки надень», – про себя посоветовал ему Илья и пошел к своему месту, недовольный.

Ольга Игоревна поднялась и, пытаясь удержать трясущуюся голову, поклонилась своему бывшему ученику.

– Ими гордится область! Ими гордится Россия! – произнес губернатор и полез обнимать пожилую учительницу.

– Полно, полно, голубчик, – остановила его Ольга Игоревна и под аплодисменты учителей поклонилась публике, как настоящая актриса.

Совершив хождение в народ, губернатор наконец-то устал, церемония пошла своим ходом и больше не прерывалась никакими импровизационными моментами.

– Наумова Елена Вадимовна! – бросался фамилиями глава области и с остервенением жал руку очередному выпускнику (выпускнице).

– Гордость школы. Будущая олимпийская чемпионка, – подсказал директор губернатору, и Наумова застряла на сцене к вящему неудовольствию всех присутствующих: губернаторская свита ждала обещанного праздничного приема, родители – скорейшего завершения торжественной части, а дети мечтали об освобождении от протокольных оков.

Василису на сцену вызвали одну из последних. Губернатор скользнул по ней взглядом, привычно потряс руку и вопросительно посмотрел на директора, сжимавшего в руках два последних аттестата.

– Спасибо, – еле слышно поблагодарила Ладова и начала спускаться, внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть.

– Сошествие в Аид, – пророкотал энциклопедист Тюрин и словно сглазил: на последней ступеньке Василиса запнулась и некрасиво рухнула.

– Ч-черт! – ахнула Юлька и безуспешно попыталась пробиться к Ладовой.

– Да сядь ты, – прошипел Вихарев и тут же заткнулся: Хазова посмотрела на него так, что проще было провалиться сквозь землю, чем вынести на себе этот взгляд, полный презрения. – Чего ты? – залепетал обескураженный Вихарев. – Вон идет, чё с ней станет? Перина ж!

Пунцовая Василиса, не смея поднять глаз, подошла к своему ряду и села с краю.

– Ладова, – донесся до нее Юлькин шепот. – Ты как?

– Никак, – отмахнулась Василиса от одноклассницы: меньше всего ей сейчас хотелось внимания к собственной персоне. Но оно было, и исходило оно от человека, чье присутствие ее странно волновало. Ладова почувствовала на себе взгляд Юлькиного отца и опустила голову еще ниже. «Идиотка! – выругала она сама себя и для отвода глаз открыла аттестат, в котором строчка налезала на строчку, а буквы предательски прыгали. – Да что же это такое!» – попыталась взять себя в руки Василиса, но вместо этого разволновалась еще больше. «Корова!» – застонала она про себя.

– Ладова! – Юлька наконец-то добралась до подруги. – Ты как же так?

– Не знаю, – чуть слышно ответила Василиса, пытаясь не смотреть в сторону Андрея Александровича, что-то активно обсуждавшего с ее матерью. Наверное, ее бесславное падение со ступенек.

– Больно? – Хазова была сама доброжелательность и забота.

– Я даже не поняла, – грустно улыбнулась Ладова и на всякий случай посмотрела на ноги. Так и есть: порвала колготки.

– Стрелка? – догадалась Юлька.

– Стрелка – это мягко сказано, – расстроилась Василиса. – Дырища!

– Прикрой чем-нибудь, – посоветовала Хазова и закрутила головой по сторонам в поисках подходящего для этого предмета.

– Чем? Аттестатом? – грустно пошутила Ладова.

– Серый! – зашипела Юлька. – Пакет дай.

– Какой? – не сразу понял ее Вихарев.

– Такой, блин! Под креслом посмотри.

Под креслом и правда стоял пакет с нехитрым Юлькиным скарбом: аттестат с грамотой, расческа, связка ключей. Сергей по-свойски сунул нос в целлофановый мешок и только потом передал его Хазовой.

– На, – Юлька протянула пакет Василисе. – Дырку прикроешь.

– А домой я как пойду?

– Так и пойдешь. С пакетом. Только ключи отдай. А то к себе не попаду…

Ладова запустила руку в пакет, на котором была изображена белокурая девица, доброжелательно улыбавшаяся потенциальному покупателю зубной пасты, на ощупь нашла ключи и вернула их владелице.