Не девушка, а крем-брюле - Татьяна Булатова

– Спи, – сквозь сон пробормотал муж. – Это во сне.

– Наверное, переволновалась, – предположила старшая Низамова и повернулась к супругу спиной. – Все-таки завтра выпускной.

– Это, блин, не выпускной, а детский утренник! – возмутилась Гулька, истомившаяся на школьной линейке. – Долго еще? – возилась она в строю, смущая одноклассников. – Не могу больше: задолбали! Равнение налево, равнение направо… Ать-два!

Низамова кипятилась, не переставая. И не столько от того, что задержали линейку, долго и многословно говорили, сколько от того, что рядом был Бектимиров. Его присутствие Гулька ощущала физически, хотя тот стоял достаточно далеко и, разумеется, не мог слышать всего того, что она ворчала себе под нос. Но зато он мог видеть, как шевелятся ее губы, как она одним и тем же движением закладывает за ухо непослушную черную прядь, как передергивает плечами и периодически оглядывается в его сторону, стараясь не выдать себя. Одного Бектимиров не мог видеть: того, что между ним и Гульназ взвилась и искрила высоковольтная дуга разгоравшегося чувства, соединяя две темные макушки.

Нечто подобное и в то же время происходило и в другом школьном дворе. Правда, в случае ладовских одноклассников высоковольтная дуга успевала дойти только до половины: ни Тюрину, ни Хазовой не хотелось принимать электрических сигналов своих товарищей. Поэтому и Наумова, и Вихарев тихо горели синим пламенем напрасных надежд на то, что сегодняшним вечером произойдет нечто, что наконец-то внесет ясность в их новую жизнь.

Вручение аттестатов о неполном среднем образовании и в одной, и в другой школе прошло скомканно. И там, и там ждали представителей областной администрации. И там, и там они запаздывали. И там, и там отпросившиеся с работы на пару часов родители с тоской смотрели на своих измученных ожиданием чад, проклиная непунктуальность властей.

– Может быть, вы вручите аттестаты детям? – подлетела перевозбужденная Ежиха к хазовскому отцу. – Говорят, губернатор в соседней школе. Как всегда опаздывает…

– Лариса Михайловна, – замялся Хазов. – Я здесь все-таки как частное лицо.

– Ну и что? Любое частное лицо легко превращается в официальное, если того требует ситуация! – сверкнула она глазами и, найдя взглядом своих подопечных, заявила: – Андрей Александрович! Дети устали.

Хазов завертел головой в поисках уставших детей, но вместо них обнаружил веселившуюся от души гвардию Юлькиных одноклассников.

– Что-то непохоже, – улыбнулся Хазов и направился к директору, периодически выбегающему из актового зала, чтобы посмотреть, не приближается ли к школе долгожданный глава области.

– Андрей Александрович, – заволновался пойманный в дверях директор, – ну что же это такое! Официальное мероприятие. Время согласовано. Все расписано по минутам.

– Такое случается. – Хазов подхватил директора под локоть и вывел из зала в огромную спортивную рекреацию. – Я бы с удовольствием предложил вам свою помощь, но знаю, что губернатор будет, и потому считаю невозможным принять на себя полномочия…

– Конечно-конечно, – с пониманием зашептал совсем сникший от ожидания директор. – Я все понимаю. Я… все… понимаю, – повторил он, но, завидев губернаторскую свиту у входа в школу, тут же забыл про Хазова и стремглав бросился навстречу высокопоставленным гостям.

Андрей Александрович с сочувствующей улыбкой проводил взглядом директорскую спину и неспешно вернулся в актовый зал, чтобы занять свое родительское место рядом с дочерью. На возвращение отца Юлька никак не отреагировала, что-то бурно обсуждая с Наумовой и Тюриным. «Не до меня!» – подумал Хазов и закрыл глаза от усталости, которая как-то разом навалилась и заставила вспомнить ту, мысли о которой не покидали его ни на минуту, хотя он честно пытался освободиться от них, для чего и нагружал себя все больше и больше, лишь бы не киснуть, не размякать. Но все равно не получалось. А чему удивляться? Разве еще три года тому назад он мог предположить, что будет вдов, одинок, никому не нужен. Даже собственной дочери.

– Андрей Александрович, – робко коснулась его чья-то рука. Хазов оглянулся и увидел Галину Семеновну Ладову:

– Здравствуйте. Вы тоже здесь?

– Ну а как же? – ответил Андрей Александрович и внутренне сжался: «Сейчас спросит, а почему один?»

– Безобразие, – прошептала ему в ухо Ладова. – Юра не выдержал, ушел.

– Сейчас начнется, – пообещал ей Хазов. – Барин приехал.

– Слава богу, – вздохнула Галина Семеновна и убрала руку.

– Да уж… – промямлил Юлькин отец и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Его принадлежность Хазов определил безошибочно: смотрела Василиса, одноклассница его дочери, о которой с недавних пор Юлька говорила с иронией и теплотой одновременно.

Андрей Александрович кивнул, Ладова стушевалась, опустила голову, а потом посмотрела вновь. «Как похожа на Аню», – отметил Хазов, хотя ничего общего между внешностью его покойной супруги и Юлькиной одноклассницы не было. Абсолютно ничего: и рост, и вес, и цвет волос, и цвет глаз, и, наконец, возраст – все было другим. Но при этом Андрей Александрович чувствовал, что какое-то сходство существует, но вот какое?!

Поразмыслить над этим не получилось, в зал в сопровождении суетящегося директора вошел губернатор. Захлопали учителя, ученики, их родители. Все поднялись. Как все, поднялся и Андрей Александрович.

– Я вас приветствую, – сразу же заметил его губернатор и, нарушив строй, вышел на «частную» территорию, чтобы подать мэру руку. – Давайте с нами…

– Не могу, – улыбнулся Хазов. – При исполнении… – он показал глазами на дочь.

– Тогда понятно, – не стал настаивать губернатор и двинулся по прямой к сцене. Речь Барина была явно придумана не им: половину слов он произносил, напряженно всматриваясь в листок, произнося конструкции безграмотно, не понимая их: «Позвольте поздравить вас, что сегодня…», «Вы не должны забывать про то, чего говорят» и т. д. Наконец Барин устал путаться в подсказках и перешел к собственному сценарию. «Помните, – погрозил он пальцем тем, кому собирался вручить аттестаты. – Кто первый встал, тому и тапки!» После произнесенной тирады зал взорвался аплодисментами, и директор озвучил фамилию первого в очереди на вручение: «Хазова Юлия Андреевна!»

– Мудак! – пробурчал под нос Хазов и уставился на сцену, где хрупкая Юлька привычным движением сдула с лица челку и смело протянула руку за серой корочкой.

– Отличница? – губернатор посмотрел на директора.