Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории - Дэвид Чалмерс

Интенциональность. Стоит особо рассмотреть статус интенциональности, так как иногда говорят, что она порождает проблемы, аналогичные тем, которые порождает сознание. Вполне вероятно, однако, что любое отсутствие логической супервентности интенциональных свойств производно от несупервентности сознания. Как я отмечал в главе 1, кажется невозможным представить мир, физически и феноменально идентичный нашему, но отличный по своим интенциональным содержаниям[59]. Если, как полагают некоторые философы, феноменология частично конституирует интенциональное содержание, то интенциональные свойства могут и не быть логически супервентными на физическом, оставаясь при этом супервентными, если не принимать во внимание вклада, привносимого сознательным опытом. Тезис о том, что сознание частично конституирует содержание, спорен, но в любом случае нет серьезных оснований считать, что интенциональность несупервентна особым, непроизводным образом.

Если отвлечься от любых феноменальных аспектов, то интенциональные свойства лучше всего представлять в виде некоей конструкции с позиции третьего лица, служащей объяснению человеческого поведения. Это означает, что они должны допускать анализ в терминах каузальных связей с поведением и окружающей средой. Если это так, то интенциональные свойства напрямую логически супервентны на физическом. Льюис (Lewis 1974) предпринимает основательную попытку показать выводимость интенциональных фактов из физических фактов путем надлежащего функционального анализа. Более поздние концепции интенциональности, в частности те, которые были предложены Деннетом (Dennett 1987), Дретске (Dretske 1981) и Фодором (Fodor 1987), могут быть истолкованы в качестве того, что содействует реализации того же самого проекта. Ни один из предложенных ими анализов не выглядит абсолютно убедительным, но не исключено, что новые вариации на ту же тему устранят их недоделки. Не существует аргумента, аналогичного аргументу против супервентности сознания, который показывал бы, что интенциональность не может быть логически супервентной на физических и феноменальных свойствах[60]. В действительности аргументы от представимости указывают на то, что интенциональные свойства должны быть логически супервентными на них, если подобные свойства вообще реализованы. К сходному выводу ведут нас и эпистемологические аргументы. Так что не существует особой онтологической проблемы интенциональности.

Моральные и эстетические свойства. Нередко утверждается, что не существует концептуального звена, ведущего от физических к моральным и эстетическим свойствам. Согласно Муру (Мооге 1922), значение таких понятий, как «доброта», не допускает необходимости выведения фактов о доброте из физических фактов. Наделе Мур утверждал, что не существует концептуального звена, позволяющего переходить от естественных фактов к моральным фактам, причем естественное может включать как ментальное, так и физическое (поэтому здесь не может помочь отсылка к супервентности с поправкой на сознательный опыт). Означает ли это, что моральные свойства столь же проблематичны, как и сознательный опыт?

Аналогия между ними, однако, не проходит по двум причинам. Во-первых, похоже, нельзя представить мир, идентичный нашему в естественном смысле, но морально отличный от него, и поэтому маловероятно, что моральные факты являются дополнительными в сильном смысле этого слова. Во-вторых, моральные факты — это не такие феномены, которые не оставляют нам выбора относительно того, принимать их или нет. Если нас прижимают к стенке, мы можем вообще отрицать существование моральных фактов. Именно такова стратегия моральных антиреалистов, таких как Блэкберн (Blackburn 1971) и Хейр (Наге 1984). Эти антиреалисты доказывают, что, поскольку моральные факты невыводимы из естественных фактов и, вероятно, не являются «странными» дополнительными фактами, они не имеют объективного существования — и мораль должна быть релятивизирована и превращена в конструкцию или проекцию нашего когнитивного аппарата. Эту стратегию нельзя использовать по отношению к феноменальным свойствам, существование которых не вызывает сомнений.

Для моральных свойств имеется по меньшей мере две осмысленные альтернативы. Первая — некий антиреализм, состоящий, к примеру, в релятивизации «объективных моральных фактов» в «субъективные моральные факты» [61] или же занимающий позицию, согласно которой в моральном дискурсе вообще не говорится о фактах. Вторая альтернатива состоит в допущении априорной связи между естественными и моральными фактами, которая (в противовес Муру) могла бы быть установлена средствами анализа и экспликации моральных понятий. Если такое понятие, как «добро», определяет стабильный неиндексикальный первичный интенсионал, то следствием этого оказывается вторая позиция: мы будем располагать априорной функцией от естественно специфицированных миров к моральным фактам. Если это понятие определяет лишь индексикальный первичный интенсионал, или если субъекты вправе связывать с ним разные первичные интенсионалы, или если оно вообще не определяет первичного интенсионала, то будет верна какая-то из разновидностей первой позиции.

Иногда предлагаются и другие решения, но они не кажутся удачными. Мур считал, что существует неконцептуальная априорная связь между естественными и моральными фактами, раскрываемая таинственной способностью «моральной интуиции», но очень многие отвергают такую позицию (трудно понять, что могло бы служить основанием истинности или ложности подобных интуиций). Позиция, согласно которой моральные свойства супервентны благодаря наличию какого-то базового номического звена, кажется неприемлемой, так как нельзя представить мир с теми же естественными фактами, как в нашем, но с иными моральными фактами. Среди современных моральных реалистов популярна позиция (см., напр., Boyd 1988; Brink 1989), в соответствии с которой моральные факты супервентны на естественных фактах с апостериорной необходимостью, то есть супервентны сообразно вторичным, но не первичным интенсионалам моральных понятий. Эту позицию, однако, непросто удержать, так как даже апостериорные отождествления должны базироваться на априорной фиксации референции. Несмотря на то что вода есть Н2O апостериори, факты о воде априори следуют из микрофизических фактов. Сходным образом, если моральные понятия имеют первичный интенсионал и если идентичные в естественном плане центрированные миры морально идентичны, то из этого, похоже, следует существование априорного звена, связующего естественные и моральные факты (Хорган и Тиммонс (Horgan and Timmons 1992а, 1992b) критикуют эту позицию в подобном ключе).

Сходным образом можно рассуждать и об эстетических свойствах. Во всяком случае антиреалистская трактовка выглядит здесь еще более убедительной. Так что, хотя с размышлениями о том, как следует трактовать области морального и эстетического, и связаны интересные концептуальные вопросы, они не создают метафизических и объяснительных проблем, сравнимых с теми, которые ставит перед нами сознательный опыт.

Имена. Многие утверждают (см., напр., Kaplan 1989), что имена, такие как «Рольф Харрис», не увязаны с каким-либо анализом и что они напрямую указывают на свои референты. Означает ли это, что свойство быть Рольфом Харрисом не является логически супервентным на физическом? Относительно супервентности вторичного интенсионала здесь нет проблемы (к примеру, Рольф мог бы быть человеком, возникшим из данного сперматозоида и данной яйцеклетки во всех возможных мирах), но можно было бы подумать, что отсутствие первичного интенсионала создает проблемы для редуктивного объяснения. Правдоподобно тем не менее, что даже при отсутствии общепризнанного первичного интенсионала с каждым конкретным употреблением этого имени связан первичный интенсионал. Когда я употребляю имя «Рольф Харрис», его референт неким систематическим образом зависит от того, каким является мир; для меня этот первичный интенсионал мог бы быть чем-то вроде «человек, именуемый „Рольфом Харрисом“, барабанящий по банкам с краской и находящийся в таком-то каузальном отношении ко мне»[62]. Подобный интенсионал будет логически супервентным. Однако вместо детального обосновывания сказанного проще заметить, что отсутствие логической супервентности не будет здесь сопряжено с объяснительной тайной. Свойство быть Рольфом Харрисом не составляет феномен, нуждающийся в объяснении, которое следует отличать от экспликации. В объяснении нуждается существование человека по имени «Рольф Харрис», барабанящего по банкам с краской и т. д. Эти свойства наверняка супервентны и в принципе могут быть объяснены способом, который обычно используется в таких случаях.