Дыхание истории - Николай Конюхов

Когда империя, сильна, богата, когда она имеет сильную армию, то с ней стремятся не воевать, а торговать. И так было до тех пор, пока соседи рядом не стали более воинственными и более организованными, а существовавшее на плодородных землях государство не потеряло свою военную мощь. Это происходило везде, всегда. Это историческая закономерность, в основе которой лежит закон трех поколений и другие психологические, социальные закономерности, особенно закономерности формирования динамических стереотипов. В этом случае империю, государство, народ на плодородных землях завоевывали. Так, Египет завоевать было просто – надо было взять город Александрию в устье Нила и несколько крепостей. И все. А дальше все территории подчинялись центральной власти. Пусть она перешла другим. Для землевладельцев это мало что меняло. Просто налоги станут получать другие. Сама жизнь от этого не меняется. А воины, которые завоевали плодородные земли, просто по своему психотипу не могли работать как крестьяне. Это позднее, когда земли стало не хватать, ее стали и отбирать. Но чаще в пользу крупных землевладельцев или крестьян в качестве платы им за заслуги перед государством, обычно за военные заслуги. В эпоху необходимости формирования массовых армий крестьян призывали на воинскую службу. Затем иногда платили им за верную службу участками земли. Бывшим крестьянам было проще начинать владеть землей вновь, чем кочевникам с момента их рождения.

Еще одна особенность. Кочевые народы по уровню развития ремесла, культуры были, как правило, на более низкой ступени развития, чем народы, которые заселяли плодородные земли. Поэтому, завоевав новые земли, они через несколько поколений растворялись в этносе, которые на этих землях жил давно. Происходило это тысячелетиями: завоеватели через некоторое время оказывались культурно подчиненными народами, которые были выше их по уровню экономического, культурного развития. Так было всегда и везде.

Уничтожать оседлое население, которое находилось на более высокой степени развития было не выгодно степнякам. Даже если на месте бывшей цивилизации начинала расти трава для коней кочевников. Вот рассуждение одного из монгольских вельмож по поводу того, что делать с китайцами после завоевания монголами империи Цзинь в 1232 году. Выдвигалось мнение, что надо разрушить все города и деревни, а территорию превратить в пастбища для коней. В то время из 45 млн. довоенного населения китайцев осталось только 5 млн. И эта задача могла быть решена. Обратим внимание, что остаются от уничтожения чаще не самые активные и боевитые люди, а наоборот, самые мирные, самые послушные. Но посчитали доход в деньгах, тканях, рисе, который получали монголы от оседлого населения. И пришли к выводу, что уничтожать население не выгодно. Хотя в некоторых случаях «регулирование» численности китайского населения шло путем массовых убийств мирных жителей. Даже Хубилай применял метод загона людей в реку, топя их (1250 год). Экономические расчеты и влияние окружающих на монгольских правителей, помогавших осознать экономические выводы, спасли китайцев.

Но факт остается фактом. Китайцы достаточно часто не оказывали эффективного сопротивления, даже когда их уничтожали массово. А это случалось регулярно. Через сто лет, в 1337 году, после двух восстаний в Китае было предложено уничтожать самых активных и протестных лиц. Посчитали, что чаще восстают лица с определенными фамилиями. Это Чжан, Ван, Лю, Ли, Чжао. Большая часть китайцев носило именно эти фамилии. Проект реализован не был. Но для нас главное направление мышления правителей Китая – уничтожение в первую очередь самых протестных подданных. Таковых уничтожали и захватчики, и правящее меньшинство. Китайцы не любили, когда ими руководили монголы, но подчинялись. А если не подчинялись -уничтожались. Вот как это описал Марко Поло: "Нужно знать, что все китайцы не любят управления великого хана (Хубилая), потому что поставил он над ними татар [сословие монголов] и всего чаще сарацин [мусульман, т.е. сословие сэмужэнь]; а этого китайцы не выносили, так как обходились с ними как с рабами". Не выносили, но терпели. Пока терпели – шло время. За это время менялось качество монгол. Циклическое изменение качества населения – одна из фундаментальных причин неравномерно-конфликтного развития человечества. Разные страны, разные народы оказываются на разных циклах развития, что усиливает многие социально-экономические противоречия. Монголы так же постепенно попадали под влияние культуры китайцев. А у китайского народа зрел протест, формировались соответствующие установки бессознательного. Но главное со сменой поколений менялось и качество китайского населения. Появлялись личности, которые были готовы на протесты. А у монгол количество пассионариев уменьшалось. Над люльками новорожденных китайских младенцев десятилетиями пели песни, призывающие к восстанию против захватчиков. Это давало свой эффект через несколько поколений. Ненавистное правление захватчиков свергалось.

В истории Китая был период, когда массово уничтожались протестующие личности. В совокупности с оседлостью, с постоянным неторопливым, но изматывающим трудом, это рождало особый тип людей. Он был ближе к интровертам, чем к экстравертам. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Одно из них заключается в том, что у интровертов более длительно и устойчиво сохраняется их духовный мир, их карта мира, в том числе и коллективное бессознательное. Это принципиальное утверждение. Оно подтверждается массой психологических исследований. Есть некоторые удивительные особенности интровертов. Одна из них – они лучше помнят прошлое. У них лучше отсроченное запоминание. Они более живут историей своих предков. У них более развита метапрограмма «прошлое». Отсюда закон возврата у них может проявиться с большим временным диапазоном, чем у других народов, с выраженными чертами экстравертов. И он проявляется более настойчиво, чем в среде экстравертов.

Так вот. Одной из причин возникновения империи вновь в Китае, возрождения его величия после упадка заключалась как раз в умении сохранять свою душу, коллективное бессознательное на протяжении многих веков. Народ Китая мог дождаться, когда станет сильнее врагов, когда накопит в себе силу и мощь. И это отражают их пословицы. Одна из них: «Если долго сидеть на берегу реки, мимо проплывёт труп твоего врага». Китайцы по своим национальным особенностям, по структуре своего бессознательного могут возродить то, что казалось бы пропало безвозвратно. Они могут необходимое для этого время просто выждать.

Или такая пословица: «В целое яйцо муха не залетит». Закрытое яйцо это символ интроверсии.

Покой, спокойствие – важная потребность интровертов: «Живи, сохраняя покой. Придет весна, и цветы распустятся сами».

У интровертов развита интернальность, то есть они чаще берут ответственность, вину на себя. Вот пословица в подтверждение этой черты у китайцев:

«Лучше пусть люди нагрузят на меня, чем я свалю на других».

«Когда ты один, думай о своих грехах; когда в обществе – забывай чужие».

«Можно только по ошибке купить, но нельзя по ошибке продать».

Внутренняя референция так же характерна для китайцев: «Не бойся, если люди не приглашают, бойся, что мастерство не совершенно». Эта пословица ставит предметника в душе китайского народа выше общественника.

Для интровертов характерно и большая опора на прошлое при принятии решений : «Не забывай прошлого, оно учитель будущего».

Терпение более характерна для интровертов, а активность по поводу каждого внешнего фактора – экстравертам. Китайцы и в этом смысле более интровертны:

«Не стерпишь малого – расстроишь большие замыслы».

«И для упавшего кирпича приходит день, когда его перевернут».

Интровертов более сближает труд, совместная деятельность, а не общение. Китайцы это распространяют даже на ближайших родственников: «Разделившиеся братья через три года становятся просто соседями».

Но наличие интровертных черт личности не означает принижение роли дружбы у китайцев. Более того, дружба особо ценится интровертами. «У кого много друзей, тому вольготно, как в степи; у кого их нет, тому тесно, как между ладонями». И у китайцев интровертность отчасти носит коллективный характер.

Труд более близок к типичному китайцу, чем веселье. В силу этого китайцы более ожидают конца пира, чем его начало (что характерно для экстравертов, истероидов) : «Нет пира, который не кончается». «Нет праздников, которые не кончались бы». «Когда есть вино, почаще думай о времени, когда его не будет». «Пришло счастье – будь бдителен; пришло горе – будь стоек»

У китайцев выражено недоверие к словам, к аудиальной репрезентативной системе. «Полная бутылка молчит, пустая наполовину – булькает». «Те, кто красиво говорят и любят красоваться, редко бывают истинно человечны». Аудиалисты у них не в почете.