Искусство и культура Скандинавской Центральной Европы. 1550–1720 - Кристоффер Невилл

125–127, 139–141, 149–150; Kranz 2009: 136–141]. С большей уверенностью можно утверждать, что благодарные городские советники, исповедующие лютеранство, поднесли ему серебро и один из самых великолепных шкафов для диковинок Филиппа Хайнхофера, выполненный из черного дерева [Boström 2001].

Илл. 35. Георг Петель. Король Швеции Густав II Адольф. Модель произведена в Аугсбурге. 1632 год. © Королевский двор, Швеция. Фото: Алексис Дафлос

Этот и другие жесты отражают престиж короля среди протестантов, который рос благодаря его победам над католиками. В Нижних землях Серватиус Кок продавал портреты короля, увенчанного лавровым венком, на фоне, покрытом сусальным золотом, с надписью «Restaurator Liberatis Germaniae» («Возродитель немецкой свободы»). Эти портреты напоминали иконописные изображения. В изобилии производили маленькие фигурки Густава Адольфа из металла и воска. Даже через десять лет после гибели Густава в битве в ноябре 1632 года амстердамский издатель Криспин де Пассе Младший опубликовал книгу эмблем, в которой король сравнивается с Моисеем, Аароном, Гидеоном, Исаей, Самсоном и, наконец, с Христом [McKeown 2001].

На вражеских территориях ситуация была диаметрально противоположной. Покинув Аугсбург, шведские войска захватили Мюнхен неподалеку. Хотя король обещал горожанам неприкосновенность жизни и имущества, его войска разграбили резиденцию курфюрста Баварского Максимилиана I и вывезли в Стокгольм работы Лукаса Кранаха, Ганса Гольбейна Старшего, Ханса Милиха и других. Другие работы были захвачены в Браунсберге, Майнце и других городах. Кульминация наступила летом 1648 года, когда шведские войска захватили Малу Страну в Праге, где находилась императорская резиденция. Солдаты разграбили дворец в Градчанах и близлежащий Бельведер, где хранились остатки знаменитой коллекции Рудольфа II. Всего за несколько дней почти все предметы искусства – 470 картин, 69 бронзовых скульптур, 179 изделий из слоновой кости и многое другое – были вывезены в Стокгольм. Среди этого груза были полотна Тициана, Веронезе и Корреджио и скульптуры Адриана де Вриса и Леоне Леони. Хотя войска обнаружили только часть бывшего императорского собрания, а некоторые предметы были утеряны в пути, в мае 1649 года в Стокгольм прибыло неслыханное сокровище [Cavalli-Björkman 1999 и др.].

В нашу эпоху реституций и тщательного изучения провенанса, последовавших за конфискациями и вынужденными продажами предметов искусства во время нацистского режима, подобное разграбление культурных ценностей представляется преступлением, не имеющим оправданий. Хотя шведские военачальники были особенно агрессивны, подобное позволяли себе все воюющие стороны. В 1623 году, задолго до вступления Швеции в войну, католические войска под предводительством Максимилиана I Баварского захватили Палатинскую библиотеку в Гейдельберге и передали ее папе Урбану VIII; большинство из сочинений, составлявших ее, сейчас хранится в библиотеке Ватикана. Что более важно, в юридических понятиях того времени за грабеж следовало нести ответственность [Trevor-Roper 1970; Tauss 1998]. Действительно, разграбление Праги было произведено в спешке, поскольку любой захват ценностей после заключения Вестфальского мира считался бы незаконным.

Возможно, Густав Адольф стал бы серьезным знатоком искусства, если бы он пережил эту войну. Однако в годы после его смерти непосредственную заинтересованность художниками и собраниями за пределами королевства проявляли его офицеры и шведские дипломаты и представители администрации, многие из которых довольно долго пребывали в Священной Римской империи. Военные действия дали им нечто схожее с тем, что произошло с американскими солдатами в Азии и Европе во время и после Второй мировой войны, нечто, благодаря чему появилось поколение, которое гораздо более ценило искусство, чем предыдущее.

Выделяется одно фундаментальное различие между солдатами 1640-х и 1940-х: ожидалось, что военачальники, участвовавшие в Тридцатилетней войне, станут покровителями искусств, когда война окончится. Военная служба была одним из основных способов продвижения по социальной лестнице, и проявившие себя солдаты, дослужившиеся до званий генералов и фельдмаршалов, получали в награду земли, титулы и другие привилегии (выдвинуться на службе в государственной администрации, что в этот период во многом означало помощь в военных действиях посредством государственного управления, было еще одним путем повышения социального статуса).

Несколько шведских командующих были приняты в «Fruchtbringende Gesellschaft» («Плодоносное общество»), самое элитное литературное общество в немецких землях. Некоторые действительно интересовались культурой, а других, по-видимому, выдвинули кандидатами по чисто политическим причинам или в надежде на финансовую поддержку. Однако нет никаких причин, почему эти офицеры не могли бы стать членами этого общества просто благодаря своим успехам на поле боя. Война считалась интеллектуальным занятием, сравнимым с литературой или философией, и находилась под покровительством Минервы, богини мудрости и войны и покровительницы искусств. Таким образом, она воплощала два весьма различных устремления шведского общества. Эта идея представлена в здании Дворянского собрания в Стокгольме, месте встречи аристократии. На его фронтоне изображен целый набор оружия, трофеев и книг. Жан де ла Валле, архитектор, завершивший постройку, описывал эту композицию как «книги и математические инструменты вместе с оружием и амуницией, изображенные вместе, чтобы показать, что аристократия зависит от изучения этих двух искусств, а именно, гражданских и военных» [Lohmeier 1978: 235]. На портале под ним изображены Минерва с книгой в руках и Марс, бог войны, держащий меч и щит. Оба указывают на надпись «Arte et marte», «Искусством и доблестью». Те, кто заходил в здание Собрания, находился там с одобрения обоих богов.

Благодаря военным кампаниям шведские военачальники познакомились не только с выдающимися работами, но также и с выдающимися мастерами, многие из которых были готовы ухватиться за возможности, которые открылись им на Севере. Элиас Холль, мастер-строитель лютеранского городского совета в Аугсбурге, был смещен со своего поста в 1631 году, когда город был занят императорскими войсками. После того как Густав Адольф восстановил его в должности в следующем году, он записал в своей семейной хронике: «Господь, благодаря своей особой милости и крепкой руке шведского короля… вновь нас освободил». Как оказалось, это была временная передышка, поскольку католики вновь захватили город в 1635 году. Холль, понимая, что для протестантов возможности здесь невелики, договорился, чтобы трое его старших сыновей уехали с отступающими шведскими войсками. Младший из них, Маттеус, позднее самостоятельно нашел дорогу в королевство, где он работал архитектором [Meyer 1910: 36, 88; Karling 1932]. Точно так же и Карл Густав Пфальц-Клебургский, военачальник и будущий король, участвовавший в оккупации Праги, писал, что многие превосходные ремесленники в городе были протестантами и они с готовностью последовали за ним в Швецию [Eimer 1961: 69].

Даже в мирное время военачальники нередко становились первыми, кто вступал в контакт с мастерами из других земель, и лучшие из них часто приезжали, чтобы поступить на службу к королю. Симон де ла Валле, уважаемый архитектор, руководивший работами над Хонселарсдейк и Тер Ниубюрх для штатгальтера Республики Соединенных Провинций Фредерика Генриха, приехал в Швецию в 1637 году и начал работать на фельдмаршала Оке Тотта. Два года спустя он перешел на службу при дворе [Nordberg 1970; Ottenheym 1997].

ЧЕТЫРЕ МАГНАТА

Аксель Оксеншерна

Многие гражданские чиновники также надолго уезжали за границу во время войны, чаще всего в Священную Римскую империю. Они тоже сыграли существенную роль в благоустройстве королевства. Аксель Оксеншерна (1583–1654), риксканцлер и глава Регентского совета после смерти Густава II Адольфа, довольно долго прожил в империи в начале 1630-х годов [Wetterberg 2002]. Находясь в Померании, на южном побережье Балтики, он, по-видимому, встретился с Никодемусом Тессином Старшим (1615–1681), молодым аристократом, разоренным войной. Оксеншерна нанял его, в последующие годы тот руководил строительными проектами своего патрона, и, судя по всему, именно благодаря участию Оксеншерны в судьбе молодого человека он стал придворным архитектором в 1646 году. В 1651–1653 годах Тессин получил от короля стипендию, благодаря которой смог отправиться в путешествие