Искусство и культура Скандинавской Центральной Европы. 1550–1720 - Кристоффер Невилл

жемчужина северных земель. Затем он пишет: «Испания демонстрирует иностранцам свой собор Святого Лаврентия [Эскориал], Франция – свое Фонтенбло, Венеция и Саксонское курфюрство – свои сокровищницы искусства [Kunstund Schatzkammer], а Дания – этот замок» [Besser Berg 1646].

Утверждения Берга важны по нескольким причинам, хотя и несколько туманны. Притом что некоторые элементы нидерландской традиции – кирпичная кладка с поясами из песчаника и форма башен – очевидно присутствуют в Фредериксборге и Росенборге, Нижние земли в путеводителе не упоминаются [De Jonge 2011]. Представляется, что нидерландские образцы и непосредственно, и опосредованно сформировали идеи Кристиана о том, как должен выглядеть дворец, но Берг не признает, что они достойны сравнения с Фредериксборгом. Возможно, причина в том, что они, в самом лучшем случае, были дворцами регентов, а не королей, и потому представлялись недостаточно репрезентабельными для королевского сана. Если дело действительно в этом, то представляется затруднительным объяснить, с одной стороны, упоминание о саксонской и венецианской сокровищницах, а с другой – отсутствие упоминаний о резиденциях английских королей, несколько из которых Кристиан видел в 1606 и 1614 годах. Детали многих английских дворцов – кладка из кирпича и песчаника, тенденция вести постройку поэтапно и использование мотивов из известных гравюр – должны были быть знакомы королю.

Также Берг не упоминает об итальянской архитектуре. Возможно, она не могла предложить ничего полезного Кристиану как заказчику; прямое подражание итальянским образцам заметно в основном в декоре и оформлении порталов. Либо, поскольку эта архитектура находилась вне ценностной ориентации королей и князей, к которым он был близок в силу своего статуса или родственных связей, она не могла быть для него важным ориентиром.

Разрешить этот вопрос нам поможет небольшое здание, построенное Кристианом, которое представляется чем-то вроде архитектурного упражнения в итальянском стиле. Оно называется «Спарепенге», и его постройка началась в 1598 году на земле за Фредериксборгом Фредерика II [Beckett 1914: 29–32; Agerbæk 1978; Beyer 2006]. Здание было возведено в 1720 году и в первую очередь известно благодаря нескольким изображениям, которые не полностью совпадают в деталях. Построенное из кирпича с поясами и наличниками из песчаника, оно покоилось на высоком фундаменте. Фасад был приблизительно квадратной формы с симметрично расположенными окнами. Это было невысокое строение, высотой всего в два пролета. В отличие от большинства современных ему зданий в Дании, оно имело плоскую линию крыши, обнесенной балюстрадой, по углам которой располагались резные фигуры. В остальном горизонтальную линию нарушала только верхняя часть спиральной лестницы, поднимавшаяся в центре строения. Она больше походила не на башню, а на невысокий бельведер. Детально описать интерьеры невозможно.

«Спарепенге» было неформальным убежищем, альтернативой роскоши и формальности королевского дворца. Это одно из нескольких похожих строений с той же функцией, нередко они так и назывались, «Сэкономленные деньги» (Sparepenge), подразумевая противопоставление их дорогостоящей роскоши, и возводили их рядом с другими резиденциями [Grinder-Hansen 2015]. В ретроспективе облик «Спарепенге» может показаться более современным, но в нем намеренно отсутствовало то визуальное впечатление, которое король ожидал от большой королевской резиденции.

Таким образом, Кристиан мог считать, что типы дворцов, которые строились в Италии в XVI веке и изображались в публикациях, были просто-напросто слишком скромными для воплощения королевского достоинства. Хотя Палаццо Фарнезе и Латеранский дворец в Риме, в числе других, впечатляют своими размерами, образцы зданий в чисто итальянском стиле в Северной Европе, построенные в XVI и начале XVII века, предполагали совсем другое. Городская резиденция в Ландсхуте, возведенная для герцога Баварского в 1530-х годах мастерами, которые до этого работали над Палаццо дель Те в Мантуе, – это изящное сооружение, но небольшое по размерам, и она не заменила старый замок, возвышавшийся над городом (илл. 33). При постройке дворца в Гейдельберге архитекторы сознательно включили в конструкцию много элементов итальянского стиля, но он был скомпонован из ряда относительно маленьких строений, соединенных между собой. В регионе Балтики, более знакомом королю, много элементов в античном стиле можно увидеть в усадьбе Фюрстенхоф в Висмаре, построенной в 1553–1555 годах герцогом Мекленбургским Иоганном Альбрехтом I, включая нагромождение ордеров полуколонн на фасаде, выходящем во двор, и фризы из известняка и терракоты, изображающие сцены из античной и библейской истории. Однако это довольно скромный комплекс. Герцогский дворец в Гюстрове, в котором Кристиан был в 1595 году, более величественен, но в нем также в меньшей мере присутствуют формы, которые можно безошибочно отнести к итальянскому или античному стилю. Действительно, во многих отношениях он напоминает версию Фредериксборга, обильно украшенную лепниной.

Илл. 33. Городская резиденция. Ландсхут, Бавария. 1536–1543 годы. Фото автора

Подобные соображения по поводу уместности использования чисто итальянских образцов могли бы объяснить решения, принятые королями – собратьями Кристиана. Хотя Карл V с 1527 года вел строительство огромного дворца в Гранаде, который является вариантом типа дворца, разработанного Донато Браманте в начале XVI века в Риме, с первым этажом, отделанным необработанным камнем, и полуколоннами сверху, Филипп II, по крайней мере отчасти, отказался от этого подхода при строительстве Эскориала и других зданий, таких как Вальсан под Сеговией и Альказар и Прадо в Мадриде и под ним. Во всех этих зданиях присутствуют архитектурные элементы, которые король увидел во время своего посещения Испанских Нидерландов в 1549 году, включая высокую линию крыши, оживленную рядом башен с похожими металлическими шпилями. Кроме того, Филипп пригласил нидерландских ремесленников всех сортов, от плотников до стекольщиков, для выполнения этих элементов [Checa 1992: 71–109; De Jonge 2013]. Примечательно, что Берг считал именно Эскориал, а не недостроенный дворец Карла в Гранаде представительской резиденцией испанского короля.

Высокий престиж испанской монархии практически гарантировал, что ее архитектура повлияет на моду в других странах. Из-за династических связей Габсбургов ее почти тотчас же оценили в династических владениях в Центральной Европе. Императоры Максимилиан II и Рудольф II долго гостили в Испании, и, разрабатывая новые архитектурные проекты, они посылали за чертежами в Мадрид. Хотя Кристиан в общем был ближе ко дворам крупных протестантских правителей, с которыми его связывали родственные узы, и датский, и имперский дворы в ряде случаев обращались к одним и тем же мастерам. Конечно, многие портреты Габсбургов, украшавшие его спальню в Фредериксборге, служили ему напоминанием о том, что его предок Кристиан II был шурином Карла V. Более того, ближе к концу XVI века были предприняты попытки вновь закрепить брачные узы с Габсбургами, но они потерпели неудачу из-за конфессиональных разногласий [Petersen 1866–1867: 143–144; Lockhart 2004: 89][53].

В Испании стиль, имевший происхождение отчасти в нидерландских провинциях, находившихся под властью испанского короля, по-видимому, считался однозначно королевским [De Jonge 2011: 222]. Хотя эти монархические коннотации необязательно прослеживались в других странах, они подходили целям Кристиана, который также пригласил многих талантливых мастеров из Нижних земель. В любом случае значение его архитектуры было отчасти признано в его круге, поскольку основные элементы широко применялись в огромном количестве земель. Хотя правители более низкого ранга в Северной Европе также строили подобные типы зданий, что могло ослабить ассоциации с монархией, масштаб Фредериксборга в целом безошибочно указывал на королевское происхождение, так же как масштаб и роскошь его капеллы превосходили все похожие капеллы лютеранских князей. Конечно, нельзя отбросить мысль, что заимствование нидерландских техник и стилей было провинциальным заимствованием иностранных образцов или эрзацем «подлинной» итальянской архитектуры, которая на Севере была либо недостижима, либо непрактична. Эти элементы и стили имели более широкую область применения, чем даже стиль римского Возраждения, и были гораздо более узнаваемыми в кругах Кристиана.

Это объясняет, почему Кристиан так желал заполучить в Данию выдающихся скульпторов и музыкантов, обучавшихся в Италии, и одновременно не выказывал практически никакого интереса к архитектуре, которую мы можем назвать