Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Если у него и была какая-то страсть, так это резкие щелчки тасуемых карт, пощелкивание колеса рулетки, мягкие удары костей о зеленое сукно; запах прокуренных комнат, где растут и убывают горы фишек, где под воротничками собирается холодный пот, и туз ускоряет удары сердца. Сегодняшний выигрыш не вносил в жизнь Флинта большого разнообразия, но игра есть игра, и его страсть к риску была на какое-то время удовлетворена.

Он дошел до своей машины: черный «кадиллак-Эльдорадо», 1978 года, который уже сменил трех или четырех владельцев. У автомобиля была разбита правая передняя фара, задний бампер обвязан бечевкой, дверь со стороны пассажира вдавлена внутрь, а старая черная краска потрескалась от жаркого южного солнца. В салоне пахло плесенью, а подвеска стонала на выбоинах, как погребальный колокол. Пристрастие Флинта к игре не сделало его богатым; лошадиные и собачьи бега и рулетки Лас-Вегаса высасывали из него деньги с прожорливостью, которая бы привела в ужас обычного человека. Впрочем, Флинта Морто даже при самом пылком воображении нельзя было назвать обычным человеком.

Он вставил ключ в замок дверцы. Как только он щелкнул, открываясь, до него донесся другой щелчок… Сзади, в опасной близости от его спины. Флинт выругал себя за невнимательность.

— Тихо, счастливчик.

Флинт почувствовал прикосновение лезвия. Он медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Ты делаешь очень большую ошибку.

— Делай, что тебе говорят. Идем. Сворачивай вот в этот переулок.

Флинт подчинился. Людей на улице было немного, и к тому же Джуниор держался вплотную к нему.

— Давай-давай, — зашипел Джуниор, когда Флинт повернул в переулок. Впереди, в тени между двумя зданиями, стояла изгородь; за ней был гараж. — Стой, — приказал Джуниор. — Теперь повернись ко мне.

Флинт повернулся и встал спиной к изгороди. Джуниор держал в руке обыкновенный пружинный нож, опустив лезвие вниз.

— Похоже, твоя удача закончилась. — Глаза Джуниора еще горели от гнева. — Гони мои деньги.

Флинт холодно улыбнулся. Он расстегнул свой пиджак и как бы невзначай дважды хлопнул пальцем по пряжке ремня. Потом поднял руки.

— Они в пиджаке. Достань их сам, сынок.

— Я тебя прирежу, чертов ублюдок! Я посажу тебя в такое дерьмо, какого ты сроду не видел, понял?

— Ты? Сынок, я пожалуй дам тебе три мудрых совета. Первый. — Флинт выставил палец на левой руке. — Никогда не садись играть в покер с незнакомыми людьми. Второй. — Он выставил второй палец. — Никогда не поднимай ставку против того, кто меняет всего одну карту. И третий…

Что-то зашевелилось на груди Флинта, прямо под белой рубашкой.

Отбросив в сторону галстук между пуговицами рубашки, высунулась рука — тонкая, безволосая белая рука, рука карлика. Ее пальцы сжимали небольшой двуствольный пистолет, направленный прямо в грудь Джуниору.

— Когда нападешь на человека, никогда не давай ему встать к тебе лицом.

У Джуниора отвисла челюсть.

— Боже, — прошептал он. — У тебя… три…

— Клинт. Спокойно. — Голос Флинта был резким; пистолет переместился на несколько дюймов вправо. — Брось нож, сынок. — От потрясения Джуниор был не в силах пошевелиться. — Клинт. Ниже. Ниже. Ниже. — Рука подчинилась, и теперь ствол пистолета смотрел на колено Джуниора. — Через три секунды ты превратишься в калеку, — пообещал Флинт.

Нож звякнул о тротуар.

Флинт нахмурился и сунул руки в карманы брюк. Третья рука продолжала держать пистолет.

— Надеюсь, что это все, — сказал Флинт скорее себе самому. — Клинт. Кобура.

Тонкая рука исчезла под его рубашкой. Флинт почувствовал, как пистолет скользнул в небольшую кобуру подмышкой. Потом рука изогнулась и прижалась к животу Флинта, запустив пальцы под пряжку ремня. — Хорошо, Клинт, — сказал Флинт и быстро подошел к Джуниору, который так и стоял с разинутым ртом. Флинт вынул из кармана правую руку, на которой теперь был кастет. От удара голова Джуниора дернулась. Он пошатнулся со сдавленным криком, и Флинт ударил еще раз… изящным, почти балетным движением… Прямо в лицо Джуниора.

Задыхаясь, тот упал на колени. Голова его болталась из стороны в сторону, по щекам текли слёзы боли и ненависти.

— Знаешь, — заметил Флинт, — то, что ты сказал насчет дерьма, очень забавно. — Он коснулся пальцев Джуниора носком своего черного ботинка. Дешевые наручные часы упали на тротуар. — Видишь ли, еще никому на свете не удалось запихнуть меня в такое дерьмо, какого я сроду не видел. Ты понял?

Джуниор пробормотал что-то неразборчивое.

— Мне приходилось бывать на твоем месте, — сказал Флинт. — После этого я стал подлее. Но и умнее к тому же. Всякий, кто хотел тебя убить, но так в, не убил, делает тебя умнее. Ты с этим согласен?

Вновь раздался нечленораздельный звук.

— Забирай свои часы, — сказал ему Флинт. — Давай, давай. Бери их.

Очень медленно пальцы Джуниора обхватили часы.

— А теперь, — холодная улыбка «не покидала лицо Флинта, — я помогу тебе получше усвоить урок.

Он собрал Всю свою ярость.

Собрать ее было нетрудно. В ней были ухмыляющиеся лица и хриплый язвительный смех. Была отвратительная ночь за игрой в блэк-джек и угрозы насчет невыплаченного долга. Там был и голос Смотса, дающего десять минут. Там была и жизнь, полная мучений и горечи, и сейчас он припомнил ее всю до минуты. Клинт почувствовал его ярость, и его рука сжалась в узловатый кулак. Флинт глубоко вздохнул, поднял ногу, шумно выдохнул и растоптал каблуком пальцы Джуниора.

Часы хрустнули. Три пальца были раздроблены. Джуниор издал вой, который сошел на хрип, и повалился на бок, прижимая руку к груди. Кусочки стёкла от часов» торчали из его ладони.

Флинт отступил назад. По его красному от злости лицу градом катился пот. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с голосом.

— Если хочешь, беги в полицию, — хрипло выговорил он, убирая кастет. — Скажи, что тебя так отделал урод с тремя руками, и послушай, как они будут смеяться.

Джуниор корчился от боли и, казалось, не слышал.

— Прощай, —