Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

невзирая на минус восемь на улице и все усилия по термоизоляции.

«Ты вернёшшшьссся?» — прошелестело под шлемом. Сармат смигнул жгучую жидкость. «А ведь только тут давали нормально с ней говорить…»

— Как повезёт, — пробормотал он, стараясь не вспоминать прошлые «возвращения» — что в Нью-Кетцаль, что в Ураниум-Сити.

С запада было видно блестящее море, всё в крошеве льдин. Просто вода, неспособная подняться против вектора притяжения и по своей воле вытащить из ила то, что лежало там триста лет… Гедимин покосился на дозиметр — кривая интенсивности «сигмы» выписывала вялые зигзаги.

— Он тебя больше не пугал? — сармат кивнул на море. В мозгу тихо всплеснуло.

«Змей моря — мирный…»

…Иджес и Эркенгер ехали как простые пассажиры — обошлись только сдачей в спецотсек плазменного оружия (сфалт Гедимина унесли туда же) и небрежным обыском. Гедимину уже на блокпосту — к его удивлению, внутри, а не снаружи, на морозе — велели снять броню, перерыли карманы, надели магнитные наручники и усадили на макушку «жучок», похожий на космофлотские координаторы. Эта штука током не билась, но умела «общаться» с какими-то внешними механизмами. Проверять Гедимин не стал — но, по ощущениям, она могла бы и заблокировать двери, и выключить в помещении «сивертсен», и — если такой насос предусмотрен — откачать из трюма воздух.

— Зачем они зэка в Канаду везут? — переговаривались вполголоса конвойные. Гедимин делал вид, что их не слышит — он изучал камеру — или, скорее, выемку в переборке — куда его собирались запихнуть.

— Так он канадский, — отозвался второй.

— Тогда зачем сюда возили?

— Вот здесь на статью и наработал.

— И было же зачем лететь…

Третий конвойный втолкнул Гедимина спиной вперёд в капсулу. На плечах и лодыжках защёлкнулись обручи. Зашевелилась, опускаясь, крышка его «саркофага».

— Не дёргаться! — крикнул в закрывающуюся щель конвойный, и настала тишина. Теперь Гедимин только и чувствовал срабатывание антиграва и гравикомпенсаторов, — подъём над океаном, скольжение по дуге орбиты, разворот «на дно» гравитационного колодца… Когда капсула вскрылась, снаружи ждали четверо — северянин и трое из местной полиции.

— Преступник. Осуждён на два года. Сдать в «Налвэн», — коротко пояснил чужак. Больше Гедимин не видел ничего, кроме «кишки»-трапа, очередного фургона с «саркофагом» из защитного поля, зачем-то показанного двуручного бластера (излучающий элемент не заменяли с войны, а попытались бы — высыпался бы наружу «фонящей» пылью)… и затем уже — знакомых строений за воротами «Налвэна» и патрульных со станнерами. На чём приехали Иджес и Эркенгер, Гедимин не знал — и понятия не имел, когда вообще их увидит.

Первое помещение, куда его привели, подозрительно напоминало карцер. На матрасе лежала фляга с разбавленной Би-плазмой, и сармат немедленно её осушил и лёг подремать — любые другие действия были попросту бессмысленны.

— Мне-то он на кой⁈ — донёсся сквозь дремоту голос Маккензи — и, похоже, сармат был крайне зол. — Зэки — это чьё хозяйство? Куллангарры? Вот и жди, пока он заберёт. Я-то тут с какого боку⁈

Шаги затихли у камеры Гедимина. Окошко приоткрылось.

— Теск, мать твоя пробирка! Вот ты это нарочно⁈

— Та «макака» взорвала накопитель! — не стал сдерживаться и Гедимин. Дотянуться до Маккензи физически через закрытую дверь всё равно было трудновато, а при первом же шаге к ней сработал «жучок» на макушке — и наручники утянули руки за спину и крепко прижали одну к другой.

— Вот! — Маккензи хлопнул себя по лбу. — Нет, полярные ночи что-то делают с мозгами… Вот на этом месте ты должен был зафиксировать нарушение и молча подписать Айзеку рапорт. Во что «макаку» дальше натыкают носом — не твоё дело! Ладно бы ты сразу отнял тот накопитель и закинул за скалу! Но когда оно уже жахнуло — куда ты лез⁈

«А Маккензи в кои-то веки прав. Ну надо же…» — Гедимин от удивления даже отступил от двери. «Жучок» тут же ослабил наручники.

— Короче, теперь ты в ведомстве Куллангарры, — продолжал Маккензи; кажется, он слегка удивился, что с ним не спорят. — Завтра-послезавтра он разберётся с бумагами, и тебя переведут. Два года, теск. И никаких реакторов! А с Айзеком я ещё поговорю…

Его шаги стихли в отдалении. Гедимин беззвучно хмыкнул. «А вот с Исгельтом говорить чего-то не хочет…»

25 марта 06 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— На выход!

Кроме коменданта карцера, за дверью стояли ещё двое патрульных в пехотной броне. Такую раскраску Гедимин видел впервые — на их чёрные грудные пластины были нанесены красные перекрещенные полосы, фрагменты решётки.

— Флягу-то оставь! — прикрикнул комендант. — К двери боком!

Гедимин послушно развернулся — спорить мешали наручники, сдавившие запястья уже до ощутимой боли и намертво впечатавшие одну руку в другую. Хватка ослабла — «жучок» на макушке отреагировал на смену положения в пространстве. Пока Гедимин пытался размять сдавленные кисти, патрульные ухватили его за плечи.

— Иди, не дёргайся!

Кто-то из них в дверях накинул сармату на голову капюшон комбинезона — снаружи дул холодный ветер с озера, и сверху падал то ли подтаявший снег, то ли подмёрзший дождь. Гедимин изумлённо мигнул. «Заботливые охранники⁈»

Пройти пришлось метров тридцать — сармат только-только притерпелся к смене температуры и не успел даже сменить окраску, как его затолкнули в двухэтажный полосатый ангар. Внутри были привычные плюс пятнадцать. Из-за внутренней двери выглянул третий охранник в чёрно-красной броне, криво ухмыльнулся.

— Гедимин Кет? Ага, вовремя. Успеешь на разводку.

Сармата втолкнули в душевую, сдёрнули наручники, но, не успел он обрадоваться, как на запястья и щиколотки надели другие браслеты — довольно лёгкие, эластичные — и со встроенным модулем управления.

— Тряпьё — в корзину, надеваешь местное, — буркнул охранник, останавливаясь на пороге сушильни. Обе корзины стояли рядом с ним. Сама душевая была невелика — на десяток сарматов, и те разместились бы просторно.

Гедимин на долю секунды стиснул зубы, вспомнив о скафандре, приборах и сфалте, —