Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — ухмыльнулся командир. — Итак… ладно, время истекло. По камерам!

…На матрасах лежали контейнеры с разбавленной Би-плазмой. Гедимин высосал порцию одним глотком и растянулся вдоль стены. Уже в темноте он слышал, как пустые контейнеры летят на пол — к двери, где их утром подберут.

— Не заводись с Куллангаррой, — донёсся из темноты шёпот Джангы. — Он балаболить может всю ночь. Ему с утра на завод не идти — выгнал нас и дрыхни до вечера. А помочь тебе он ничем не может. Над ним самим командиров — не пересчитаешь.

— Угу, — буркнул Гедимин, отворачиваясь к стене. Он думал о двух годах работы уборщиком. «Если бы их хоть чинить давали!» — он перекатился на другой бок. «Когда-то, помнится, тут было наказание поркой. Поганая штука, но — быстрая. Отделался — и пошёл. И тут, чтобы успокоить северян, как раз бы могли… Отменили эту дрянь, что ли? И „жучки“ без тока придумали. Цивилизация…»

30 марта 06 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Куллангарра прошёлся меж двумя колоннами сарматов, небрежно указывая то на кого-то из Старших, то на филка.

— Джерлак! — окликнул он охранника. — Восьмеро — убирать жилые кварталы!

Джерлак под угрюмыми взглядами напарников согнал разношёрстную группу к выходу. Гедимин удивлённо смотрел ей вслед. Его — да и Джангы — в этот раз в уборщики не взяли.

— Вы, двое, — остальных на мусорный завод! — дал последнее указание командир и шагнул в сторону. Помрачневшие охранники собрали семерых сарматов в общий строй и жестами погнали к выходу.

— Чего нас разделили? — шёпотом спросил Гедимин у Джангы — тот как раз шёл впереди, никто из филков между сарматами не вклинился; группу Старших вообще загнали назад, и Гедимину казалось, что охранники следят на три четверти за филками — и так, на остатках внимания, за всеми остальными. Впрочем, тихо вели себя все.

— Мусор пихать в измельчитель, — так же шёпотом ответил Джангы. — Видно, привезли крупные куски. Филкам их трудно ворочать.

— Откуда привозят? — спросил Гедимин; в переработку мусора он давно не вникал — с самой ликвидации свалки в овраге у Атабаски…

— Вчера было с местных заводов. Сегодня «мартышки» поделились…

— Тихо там! — гаркнул охранник, замедляя шаг и подозрительно глядя на «хвост» колонны.

…Куски, и правда, привезли крупные — тонны слежавшихся пластов фрила и скирлина, пропитанных когда-то влажной органикой, да так и слипшихся. Судя по прерывистому грохоту, их пытались вывалить в мельницу-барабан и как-то разбить — но к выходу выползали толстые пласты, иногда скрученные от неудачной обработки. Натянув чуть ли не до плеча спецперчатки, Гедимин ломом выравнивал и проталкивал куски в следующий модуль переработки — туда, где в ход шла химия, судя по мощным виткам труб и «хитрой» вытяжке. Мусор валился нескончаемым потоком, некогда было даже к нему приглядеться, — где-то снаружи в недра завода выгружали самосвал за самосвалом. «Откуда „макаки“ берут столько отходов⁈» — Гедимин придавил ломом очередной пёстрый липкий пласт и затолкал в узкий проём. Сверху посыпались мелкие ошмётки. Филк-подборщик вполголоса ругнулся и схватился за лопату. Пока шли крупные пласты, работа доставалась Гедимину; мелочь ловить и возвращать на ленту конвейера приходилось вручную. «Защитное поле и пресс,» — вертелось в голове сармата. О чём думал подборщик, гоняющийся за мелким мусором, он не знал. Лёгкие обёртки, обрывки скирлиновой бумаги, неопознанные комки, -мощная вентиляция сдувала всё и гоняла вдоль конвейера.

Из-за соседней ленты — временно и там был перерыв, пласты выходили слежавшимися, но ровными, зато мелочи валилось много, и двое подборщиков гонялись за ней с лопатами — донёсся смешок сармата.

— Что, Цавар? Это тебе не над трубой стоять?

Подборщик, бросив лопату напарнику, сгрёб гору всякой дряни в охапку и вывалил на ленту, придавив застрявшим тяжёлым пластом. Всё вместе поползло дальше.

— Да, Цавар к лопатам не приучен, — хмыкнул напарник, возвращая филку орудие. Тот презрительно хмыкнул.

— Один лопатой уже огрёб. И ты хочешь?

Гедимин подумал бы, что филк просто огрызается — но все, особенно те, кто стоял рядом, как-то сразу подобрались и насторожились.

— Цавар! Вон туда встань, — угрюмо скомандовал охранник. — И лопату положи. Руками у тебя лучше выходит.

Филк снова фыркнул, швырнул инструмент на пол и погнался за очередным ворохом сдутых обёрток. С ними ему по-своему повезло — они, пролетев пару метров, прилипли к полу. Цавар собрал их, вывалил на ленту и подобрал там же кусок драного скирлина — перчатки измазались в когда-то съедобной жиже.

— Да чего зря тереть? Так ловить удобнее, — заметил другой подборщик; он вычислил, куда ветер загоняет лёгкий мусор, и зигзагами, не попадая под сквозняк, выбирался оттуда с полной лопатой «добычи». Её он вывалил на конвейер Гедимина — сармат еле успел поднять пласт, чтобы летучую мелочь придавить.

— На свалке «макак» ещё много дряни, — выдохнул филк. — Их заводы не тянут. Вот, нас припахали. Так что, Цавар, тебе долго ещё за мусором бегать.

— У меня пересмотр дела, — мрачно сказал филк, высыпая мятые бумажки на ленту. — Завтра последний день марта — к нему по-любому управятся. Так что в апреле — жрите свой мусор сами!

Гедимин мигнул — и едва не прохлопал очередной пласт, очень толстый и очень неудачно скрученный при попытке расщепить. Раздирать его пришлось вручную, отталкивая наползающий вал того, что двигалось по конвейеру. Мелочь валилась вниз, на лопату подборщика, и летела в проём. К Гедимину филк не цеплялся — раздираемый пласт был с него размером, и внутрь попал битый лист металлофрила и какие-то стекляшки…

…Гедимин, сдирая отмытые перчатки, внимательно их осмотрел. Скирлин был новый — мелкие порезы уже затянулись.

— Цавара, правда, должны выпустить? — шёпотом спросил он у Джангы. Тот пожал плечами.

— Про пересмотр слышал. Но — выпустить? Он убийца. И ещё полгода не отсидел.

Гедимин покосился на филка — тот держался среди своих, поодаль от