Наваждение Монгола - Анна Гур

бабки. Орехи, мед, от простуды поможет.

Послушно беру сдобу и кусаю. Ни с чем не сравнимый вкус. Сладкий и мягкий, с хрустящей корочкой.

– Очень вкусно.

Запиваю чаем.

– Знаешь, у меня в семье когда-то была традиция. Когда я готовила тесто, то кидала в него монетку. Семья была большая и по традиции на праздник всем доставалось по кусочку, а тот, кому на зуб попадалась заветная монетка, по повериям встречал свое счастье.

– Интересная традиция, – отвечаю робко.

– Очень хорошая, но порой по незнанию можно об эту монетку и зуб сломать, если слишком сильно прихватить, отметая возможность того, что счастье пришло именно к тебе…

– Я не понимаю, Рения, что именно ты имеешь в виду.

– Поймешь, когда придет время.

– Мне сложно быть здесь.

– Это твоя судьба. Ты уже надкусила пирог, а переломаешь ли ты свои зубы или примешь подношение судьбы – выбор твой.

Смотрит на меня проницательно, а затем улыбается, берет чашку и тоже делает глоток.

– Будь осторожна с Гуном. Он человек жестокий, но справедливый. Сегодня он тебе жизнь спас.

– Я знаю, но если бы он меня не похитил, то и спасать не пришлось бы.

Машет головой неодобрительно.

– От плохого человека он тебя забрал, беду отвел. Ты просто не понимаешь.

– Так расскажите! Зачем он ему мстит? При чем здесь я? Почему не отпустит?

– У вас говорят: меньше знаешь – крепче спишь.

– Вы мне ничего не расскажете, да?

– Это не моя тайна. Если Гун захочет, он скажет.

Рения закрывает тему, встает. Откат от произошедшего приходит внезапно, меня начинает потряхивать, глаза буквально слипаются.

– Ну вот, а теперь ложись поспи.

Пытаюсь встать, но организм дает сбой, словно разом все, что пережила, накатывает и лишает последних сил.

– Давай помогу, обопрись на меня. Слаба ты еще после болезни, да еще что учудила.

Опираюсь на сухое плечо женщины, которая держит меня неожиданно сильно, и маленькими шажочками иду к кровати.

– Вот так, садись.

Держит меня, помогая устроиться.

– Я думала, что Монгол будет меня наказывать за провинность, боялась… – шепчу, пока голова касается подушки.

Ощущаю, как женщина убирает волосы с моего лица.

– Поспи, кыз. Лучше просто усни и набирайся сил. Они тебе еще понадобятся, – голос женщины пропитан беспокойством.

Поворачиваюсь на бок, пока меня накрывают одеялом, и последняя мысль, которая вспыхивает в мозгу, говорит о том, что, наверное, Монгол мне дал время, чтобы не пришибить в ярости.

Накажет он меня за мое бегство. Не может Гун такой поступок спустить на тормозах…

Просыпаюсь рано, резко выныриваю из тягучего сна. Неожиданно меня не мучили кошмары, а все, что произошло, кажется страшным сном.

Хотя я знаю, что все это было. События слишком реальны.

Одеваю легкую тунику и брюки, умываюсь, завязываю волосы в хвост и выхожу. Спускаюсь на кухню. Не хочу оставаться в комнате. Иначе у меня такое ощущение, словно казни ожидаю.

В помещении хозяйничает Рения, при виде меня ухмыляется, продолжая нарезать овощи, и забрасывает их в котел, пузатый, керамический. Очень интересно наблюдать за необычным методом приготовления еды, женщина знакомит меня с тонкостями восточной кухни.

– Ну, здравствуй, соня. Хороший сон залог здоровья.

– Я долго спала? – спрашиваю удивленно.

– Скоро вечер уже.

Мое удивление не проходит мимо женщины.

– Время. Оно тебе нужно, чтобы суметь пережить все, что случилось. Организм сам решает. Это хорошо, что ты отдохнула. Необычно то, что Монгол проявляет такое терпение.

– Ну да, конечно. Он – точно необычен, особенно манера общения с девушкой. Взвалил на плечо и утащил в пещеру. Варвар.

Достает из печи хлеб собственного приготовления и я тяну носом аромат. Почему-то у меня странное ощущение, словно сижу с бабушкой на посиделках на кухне.

– Повадки у него свирепые, нрав буйный. Ты гостья в этом доме. Меньше провоцируй. Мужчины хищники, они не терпят, когда их щелкают по носу. Просто не вводи его во гнев, меньше на глаза попадайся, может, все и наладится.

– Не наладится. Я убежала. Ослушалась.

– Ну хоть рациональность в тебе есть. Уже хорошо. Тургун страшен в гневе, но он также и умеет держать свой нрав в узде. Просто отставь свои предрассудки. Забудь как и почему ты здесь оказалась.

– Я пока не понимаю, почему здесь.

– Это давняя история, но раны все равно свежи…

– Неправильно это. Мстить через меня.

– Не тебе его судить, кыз. Гун редкий человек. Он обладает истинно мужскими качествами. И путь у него свой, тернистый, сложный, но он идет по нему и тащит свое бремя. Любая девушка посчитала бы за счастье обратить на себя его внимание.

Почему-то это последнее заявление меня сильно злит, и я выпаливаю:

– Так пусть взял бы себе любую! Не меня!

– Пирога возьми себе. Свежий.

Со зла начинаю вгрызаться во второй кусок пирога, остервенело жую и проглатываю.

– Закончила?! – спрашивает, когда я, наконец, заканчиваю уминать кусок пирога.

– Да, – отвечаю с набитым ртом и вызываю улыбку на старческом лице.

Приглядываюсь к женщине, но не вижу в ней ни капельки агрессии, наоборот, она относится ко мне как бабушка к приехавшей погостить внучке.

– Ну раз сыта, так пойди-ка в чулан и набери мне картошки, будешь чистить…

– Чулан? – повторяю удивленно.

Я как-то не рассчитывала, что Рения будет вести себя как ни в чем не бывало.

– Вон там.

Показывает пальцем на дальнюю дверь. Пожимаю плечами. Я не против помочь женщине. Иду в указанную сторону.

– Выключатель справа, – кричит мне вдогонку старушка, вхожу в темное прохладное помещение и шарю рукой по стене, пока, наконец, не натыкаюсь на то, что ищу. Щелкаю выключателем и свет включается.

Просто огромная комната заставлена многочисленными баночками всевозможных размеров, которые стоят в ряд на полках. Домашними закатками. Вроде это так называется. На секунду зависаю, подхожу к ближайшей и беру варенье. Красивый переливчатый цвет говорит о том, что приготовила все Рения на славу.

Поворачиваюсь вокруг своей оси. Здесь с потолка свисают палочки из нанизанных на нитку очищенных орехов, загустевших под виноградным соком и мукой, кажется, это называется – чурчхела.

– Ничего себе…

Рассматриваю отдельно лежащую в специальных пакетиках курагу и домашние сладости, названия которым я не знаю.

Восточная женщина в первую очередь хорошая хозяйка. Несмотря на возраст, все по местам, чисто и опрятно, хотя, может, ей и помогает кто по дому, слишком уж большой особняк и охрана явно имеется.

– Кыз, ты там уснула, что ли?!

До мня доносится недовольный крик Рении.

– Нет-нет, я сейчас!

Шарю в поисках картошки и нахожу нужную деревянную коробку, стоящую в углу у самого окна, которое расположено довольно высоко. Выше моего роста.

Быстро иду в нужную сторону, попутно цепляя с полки начищенный железный таз, закидывать в него