Тирания Я: конец общего мира - Эрик Саден

серфингистами, фантазиями и ощущением свободы, когда в одиночку скользишь по бодрящим тихоокеанским просторам.

Однако городское пространство – не морская гладь, а расчерченная территория с бесчисленными толпами людей и множеством ограничений, писаных и неписаных правил, от которых зависит удобство передвижения. Вскоре стало очевидно, что фантазийный образ не прошел испытания реальностью. Приспособление стремительно набирало популярность – со значительными последствиями. Пользователи тотчас принялись осваивать тротуары, навязывая окружающим собственную траекторию в ущерб движению пешеходов, – дошло до столкновений и травм. Бесцеремонность расцвела пышным цветом – например, беспорядочная парковка, прямое свидетельство безразличия к неудобствам, которые она может причинить. Предмет, брошенный в общественном месте, это в известном смысле – пренебрежение нормами общежития. Словно личный закон вдруг открыто возобладал над общими рамками – с тех пор прямые, как статуи, фигуры, глядя строго перед собой, царственно движутся по городским артериям.

В исторической ретроспективе, как и сегодня, велосипед, обычно осваивающий проезжую часть, специально отведенные дорожки и реже – тротуары, к такому не побуждал, поскольку нес в себе дух альтернативы. Электрический самокат неявно отвергает любой другой формат и этим отвечает духу замещения. В свое время на скейтборды первыми встали представители творческих профессий. Внезапное ощущение свободы, которое они испытали, не противоречило принципу уважения других. Напротив, они научились ловко вписываться во все повороты, не мешая общему ходу вещей. Лавировать между прохожими чуть ли не в темноте стало одной из радостей такой езды. На протяжении десятилетий, начиная с 1970-х годов, параллельное – и относительно упорядоченное – пользование автомобилями, велосипедами и скейтами в больших городах, видимо, символически соответствовало либеральному индивидуализму, основанному на стремлении каждого жить как заблагорассудится, при условии, что это не мешает другим. Теперь же весьма скоропалительное вторжение электрических самокатов, – как и моноколес-сегвеев или гироскутеров, – размножившее не то эдаких марсиан в шлемах, часто весьма неуклюжих, не то других персонажей из научной фантастики, которые на всех парах катят по тротуару, как будто только что покинули съемочную площадку фильма «Трон: Наследие» (режиссер Джозеф Косински, 2010 год), говорит о том, что мы под звуки фанфар вступили в атомизированный мир, где каждый словно изолирован в персональной сфере и озабочен прежде всего достижением собственной цели – как можно быстрее и с комфортом переместиться из одной точки в другую, – ничуть не заботясь о том, чтобы всем было хорошо. И без того шаткая, хрупкая форма общежития уступает безусловному требованию эффективности, превалирующему над всем остальным и обязывающему каждого с ним считаться независимо от последствий для коллектива. Деловое общество, во многом способствовавшее формированию нового этоса, рьяно стремится обеспечить пользователей множеством устройств, которые предположительно освободят их от целого ряда ограничений и, больше того, вселят чувство, будто они обрели самодостаточное положение, в котором существует лишь удовлетворение собственных целей и желаний.

Селфи и электрический самокат как явления указывают – помимо прочего – на популярность устройств, которые в первом приближении принимают безобидные, зачастую игровые формы, но в действительности стимулируют у человека представление о себе как об индивиде, которому в определенных будничных обстоятельствах отныне чуть ли не по праву дана столь пьянящая форма полной независимости. Но независимость эта – особого рода и характеризуется тем, что другие отстранены на значительное расстояние, если не исчезают вовсе из поля внимания, больше того – отвергаются. Какими же могут быть последствия этого нового экспансивного состояния – своего рода всеобщего индивидуального обособления, если известно, что во многих других условиях той же повседневности мы неизбежно оказываемся среди себе подобных и вынуждены с ними сотрудничать или договариваться, будь то на работе, в общественных местах, в транспорте или, скажем, в семейном кругу?

Вероятно, мы проживаем первую стадию масштабного конфликта между тем фактом, что в нашей жизни есть регулярно повторяющиеся действия, для совершения которых не нужно ни к кому обращаться, и необходимостью, несмотря ни на что, так или иначе договариваться с членами общества. Поскольку происходящее только усугубляет этот разлад, именно так называемое общество, – основанное на неисчислимых взаимодействиях между людьми, осуществляемых с различными целями, – по всей видимости, обречено на упадок и постепенно будет терять содержание, а на его месте возникнет и станет развиваться система, представляющая собой человеческий рой, в котором каждый индивид настроен в конечном счете и почти по любому поводу оставаться самодостаточным и выбирать наиболее выгодную траекторию. «Мысли, ступающие голубиными шагами, управляют миром»[98], – писал Ницше. Без грохота и треска. Несомненно, для тех, кто умеет улавливать веяния времени, признаки явления нового мира проступают сегодня прежде всего в ряде малозначимых, казалось бы, действий. В нашем случае они воплощаются в людях, которые, ничем не смущаясь, величаво – и как будто в одиночестве – позируют перед объективами смартфонов, или в фигурах, вообразивших, будто им нет преград, и весь день беспорядочно движущихся по асфальту к своим собственным и не чьим иным целям.

6. Сама уверенность

[Я отмечаю вещи и людей или «свайплю» профили]

На заре нового тысячелетия, в один прекрасный день двухтысячного года – спустя несколько месяцев после того, как повсюду отгремели мощные салюты, приветствовавшие наступление новой радостной эры стремительного и непрерывного оборота информации, товаров и капиталов, – возник сайт для сбора отзывов о пребывании в отелях и о кухне в ресторанах: он получил название TripAdvisor. Разнообразные эпизоды, принесшие удовольствие или разочарование, разом сделались темой комментариев, предназначенных для широкой публики. Привычка открыто делиться опытом начинала входить в моду. Что характерно, она вселяла чувство, что ты не просто пассивно побывал в той или иной ситуации, но по прошествии этих событий в некотором смысле вернулся к ним и через высказывание на платформе установил своего рода паритет. Мнение могло стать как заведомо бескорыстной похвалой, так и сведением счетов – в качестве эдакой отдушины. Так что вытекающие отсюда следствия стоит рассматривать с точки зрения психологии. При таком положении вскоре стало казаться, что нас не провести всяким там инстанциям и в случае чего мы сумеем заявить о недостатках, выбрав способ, который навредит репутации, или, напротив, воспользовавшись правом на своем уровне «творить королей», поддержим добрую славу учреждения. Все радостно наблюдали за «демократизацией мнения» и «новым могуществом толпы», не оставлявшими камня на камне от источников с безусловным авторитетом, но часто слывущих недобросовестными и корыстными, как то гастрономические и туристические гиды.

И все же не понимать, что при такой практике воцаряются невиданные прежде методы регуляции, означало бы смотреть на вещи поверхностно. Ведь, устанавливая классификацию в зависимости от содержания отзывов, сайт одновременно