Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

И если бы не Бахарев, всё было бы отлично.

Елена разогнулась, встала, оглядела небольшую комнатушку. Окно было, но… Не пролезу, честно подумала она. Даже и не из-за внушительного бюста, а просто потому, что попасть в окно можно было только встав на унитаз и подтянувшись. Подтянуться она бы не смогла. Значит, убегать. Унизительно, глупо и с неизвестными последствиями. Она вздохнула и принялась расстегивать брюки — раз уж она в туалете, глупо будет не пописать.

И пока струя тихо шуршала о фаянс, Елена вдруг отчётливо осознала, что у неё есть другой выход. Осознание это было жуткое и одновременно захватывающее. Она закрыла глаза и вспомнила: лето, вечер. Смятая подушка под щекой. Пик оргазма — и вдруг жесткая сухая земля вместо постели под боком.

Был ведь и ещё один раз. Тот, который вспоминать было ещё неприятнее. Тот, когда она бродила по территории дома отдыха, всё ещё не отойдя от очередного выкуренного косячка. Тоже лето, тоже вечер…

…Елена шла, чуть пошатываясь, от одной оранжевой сосны к другой. Вечернее солнце светило из-за спины, сосны и дорожки между ними были золотыми и огненными, сияли травинки у корней, отсвечивали медом даже опавшие шишки. Елена подошла к очередной сосне, прислонилась. Вся кожа у неё словно трепетала, обострённо отзываясь на любое прикосновение. Елена опустила руку вниз, положила между ног. Слабый импульс возбуждения был как струйка тёплой воды, плеснувшая в живот. Елена повернулась к дереву лицом и прижалась грудью к шершавой коре. Теплая вода рванула волной, Елена торопливо расстегнула пуговицу на джинсах и толкнула пальцы туда, отводя тонкую тряпочку трусиков и накрывая горячий, пульсирующий бугорок клитора.

Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы достичь оргазма. Он был такой силы, что у неё подогнулись колени. Она как будто на секунду потеряла связь с реальностью, повисла в пустоте, в пространстве, пронизанном сиянием удовольствия.

А потом сияние погасло, и она рухнула на колени на чертовски твёрдый асфальт в темноте.

Елена посидела ещё немного, потом нехотя поднялась, воспользовалась туалетной бумагой и натянула трусы. Смыла воду, постояла немного, положив руку на ручку крана.

— Может, ничего не получится, — прошептала она, пустила воду, медленно, словно во сне, вымыла руки. Закрыла кран, снова замерла, чувствуя под пальцами прохладный металл. Если ничего не получится, не беда. Если что-то получится… Елена сглотнула, чувствуя, как в животе словно что-то проваливается в неведомые глубины. «Вот поди-ка возбудись с таким страхом», — подумала она, пытаясь взбодриться. Надо просто повернуться, открыть дверь и выйти. И решать проблему обычным путём. Может, и бегать не придётся. Ну, хочет он её подвезти, чего там, пока он за рулём, лапать не будет, а если совсем охамеет — можно у ближайшего светофора выскочить…

Она ни разу не разрешала себе вспоминать тот второй раз. Темная дорога, неизвестно куда неизвестно откуда. Километры пешком через лес, пока короткая летняя ночь светлеет и выцветает в утро. Озноб, слёзы, головная боль, жажда, разбитые колени, которые сперва жгло, а потом стало выкручивать ровной болью на каждом шаге. Когда встало солнце, она вышла на перекрёсток с большим междугородним шоссе. Неподалёку стоял павильон автобусной остановки, а рядом толпились бабки в платках и невзрачных робах, все точно горошины из стручка — старые, серые, малорослые, с сумками на колёсиках. Елена подошла к ним, робко поздоровалась и спросила, где находится.

— В лесу, штоль, заплутала? — спросила одна из бабок.

— Заблудилась, ага, — Елена понимала, что выглядит жалко, ободранная и заплаканная.

— От дурьи бошки, — сказала из-за спины другая бабка, — На шашлыки чей выехали?

— Я… нет, — Елена пыталась улыбаться и быть вежливой, — Из дома отдыха я… мы гуляли…

— Из «Морского», что ли?

— Н-нет… Из «Паруса»…

Кто-то из бабок сказал «у-у-ти, бааатюшки», а та, что стояла перед Еленой, перекрестилась:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дак почитай что двадцать килОметров! Вот так погуляла, девушка.

— Куда же мне теперь… — беспомощно сказала Елена, оглядываясь.

— Да ладно уж, — старушка перед ней протянула темную, сухую руку, похлопала Елену по плечу, — Автобус сейчас приедет, поедешь с нами. Тебе вон Лида скажет, где выйти.

— Скажу, скажу, — подошла плотная, щекастая Лида в вязаной серой кофте, покачала головой, — Угораздило! Ничего, до Перегона со мной доедешь, там от трассы полчаса пешком. За билет уж скинемся тебе.

— Спасибо, — Елена шмыгала носом.

«Почитай что двадцать километров». Елена расстегнула снова пуговицу на джинсах и села на унитаз. Потом вспомнила разбитые колени и опустилась на пол, прислонившись к двери.

На этот раз она даже ничего себе не расшибла. Впрочем, если бы у неё был выбор, она бы предпочла снова разбить колени, потому что, придя в себя, едва не утонула. Водоём, в котором она оказалась, был чертовски холодный и довольно большой. Окажись она парой метров левее, там, где начиналась глубина, ей бы и конец. А так она хлебнула совсем немного воды, но тут же уперлась ногами в твердое дно, выдернула себя на поверхность и встала по пояс, кашляя и фыркая, размахивая руками и пытаясь не упасть на скользком иле.

Наконец она смогла дышать и откинула с лица мокрые спутанные волосы. Перед ней был пустой пляж, чуть выше — дорога и деревья, и совершенно незнакомые на вид дома. И хотя несколько мгновений назад ещё был вечер, Елена моментально поняла, что сейчас раннее утро. Она медленно вышла из воды, добрела по песку до асфальта и села прямо на край дороги.

И вместо того, чтобы ужаснуться или восхититься произошедшему, с досадой осознала, что её сумочка осталась стоять возле унитаза в закрытом изнутри туалете гостиницы.

Глава 18.

На ресепшене с утра сидела Алёна. Подняв голову от регистрационной книги и увидев Елену, она в первый момент заметно удивилась и даже как будто испугалась. Потом брови её приняли привычное «ну-ка, ну-ка» положение, накрашенные ресницы чуть опустились и улыбка стала обычной — ленивой, чуть насмешливой.

— Что это ты, красавица, забыла на работе? Вроде, выходная сегодня?

— Привет, — Елена подошла, прислонилась к стойке. — Слушай, а Илья здесь?

— А на что тебе Илья? — Алёна прищурилась чуть сильнее, улыбка стала напряжённой, даже кончик носа словно загнулся вниз, как у хищной птицы.

Елена несколько мучительных секунд словно висела в невесомости, но потом — решилась.

— Алён, у меня проблема. Может… — она вздохнула. — Может, мне и не с Ильёй надо поговорить, а с тобой…

Алёна словно по-новому на неё посмотрела. Увидела растрёпанные волосы, вчерашний недосмывшийся макияж, мятую блузку с пятнами. Повернулась, кинула взгляд на часы, и сказала уже другим голосом:

— Давай, заползай сюда.

Елена обошла стойку, протиснулась мимо кресла и села в угол на небольшую табуретку, которую дежурные использовали по необходимости вроде замены лампочки.

— Ну, — сказала Алёна.

Елена попробовала собраться с мыслями, а потом словно по наитию спросила:

— А сортир-то смогли открыть?

— Какой сортир? — Алёна теперь смотрела на неё с тревогой и подозрением.

— Да захлопнулся же туалет вчера, — Елена подняла взгляд на начальницу и попыталась вложить в него всю силу убеждения, какую могла, — Понимаешь, как получилось. Я от Бахарева убежала в сортир прятаться, а он стал в дверь стучать. Никого нету, у девчонок перерыв, даже уборщицы ушли, а он, ты знаешь… — она запнулась.

— Попалась, значит, — Алёна хохотнула, но скорее мрачно, чем насмешливо, — А дверь что?

— Ой, ну что! — Елена вошла в режим «ври, как сивый мерин», и не собиралась тормозить, — Я испугалась, что он дверь сломает и открыла, а он от неожиданности отлетел, понимаешь? И я бегом. А он, значит, дверью хлопнул, и за мной, но меня не догнал. Я тут недалеко отсиделась, а когда вернулась, тут уже эта сидела… как её…